такие, кто в восторге от этого хаоса. Идеал законности Лаций породил безумие Петры. Друз когда-то предлагал Лери бежать на Петру или Психею, если сенат не одобрит их брак. Поселиться на Петре? Как долго смогла бы Лери там выдержать? Но ведь живет же там таинственная Верджи, к которой попал комбраслет Марка.
Лери вновь нажала кнопку вызова, и вновь ей почти сразу ответил женский голос. Как и в первый раз, изображение не включилось.
– Когда вы в последний раз видели Марка? – кинулась в атаку Лери, не давая Верджи опомниться.
– Давно… – протянула та неуверенно. Ясно было, что известие это застало знакомую Корвина врасплох.
– Он только что прибыл на Петру! Так когда вы с ним виделись?
– На Островах Блаженных. О том, что он на Петре, я узнала от вас. Если честно, то ему нечего делать на этой планете. Здесь ненавидят патрициев.
– Я пыталась отговорить его ехать, – продолжала Лери. – Мне известно, как опасно на Петре. Но его друг прислал записку с мольбой о помощи, и Марк ринулся выручать старого товарища. Вы же знаете – мой брат не может оставить друга в беде. Марк был рабом на Колеснице Фаэтона как раз вместе с этим Люсом. Эта планета причинила ему много боли.
– Как и многим другим, – отозвалась Верджи.
“Побольше о Марке, поменьше о Колеснице”, – подсказал голос предков.
Верное замечание!
Никто не поймет, как эмигранты, покинувшие империю Колесницы, на самом деле относятся к своей бывшей родине. Одни ненавидят ее и пророчат, что она рухнет в черную дыру, другие готовы жизнь положить за то, чтобы в борьбе с другими планетами Звездного экспресса Колесница одержала верх. К какой категории относилась ее собеседница, Лери не знала. Вместе с Канаром эта девушка пыталась предотвратить войну Лация и Неронии, но при этом обратилась не к представителям Неронии, на боевую станцию которой готов был вот-вот обрушиться удар, а к Лацию. То есть уничтожения или унижения Колесницы Верджи, скорее всего, не желала. Это все, что знала Лери о приятельнице брата.
– Марк пытался вас разыскать, расспрашивал Грацию и Главка, но никто ему не сказал ничего конкретного. – Лери была уверена, что беглянке льстит внимание патриция. Впрочем, Лери не лгала: Марк и сам сказал ей, что пытался найти Верджи, но та исчезла. – Брат сказал, что дни, проведенные с вами на Островах Блаженных, ему показались самыми замечательными в его жизни.
Это уже была чистая ложь – ничего подобного Корвин не говорил.
– Даже после того, как Марк больше часа плыл к берегу? – засмеялась девушка.
– Он сказал, что вы спасли ему жизнь, и он этого никогда не забудет, – Лери отвечала совершенно серьезно.
– Вы очень любите брата? – спросила Верджи.
– Я увидела его уже взрослым. Двенадцать лет мы с дедушкой считали его погибшим. Его захватили на Вер-ри-а и отправили в рабство на Колесницу. И вдруг он вернулся. Мне кажется, если бы мы росли вместе, то очень бы дружили.
– А может быть – дрались, – вздохнула Верджи.
– Что? – Лери переспросила лишь потому, что не знала, что ответить.
– Два мои старших брата погибли на Вер-ри-а. Не тогда, не во время первого штурма, а много позже, во время восстания. Мать вскоре после этого умерла. Сердечный приступ. Она не стала никому говорить, как ей плохо, не стала звать врача. Сорвала с себя комбраслет, чтобы медицинская помощь не приехала по автоматическому вызову, заперлась в своей спальне и умерла.
– Разве ваши братья не могли отказаться лететь на Вер-ри-а?
– Могли. Но они желали служить Колеснице. А я не хочу! Не желаю, если у меня когда-нибудь будет сын, чтобы он служил Колеснице!
– Верджи! – выкрикнула Лери.
Она опасалась, что в этот миг ее собеседница просто прервет связь.
Несколько секунд слышалось лишь всхлипывание. Потом внезапно включилось изображение через межпланетный галанет, которое блокировалось. Лери увидела маленькую, скудно обставленную комнатушку без окон, серо-зеленую стену, обитое кожей потолочника кресло. И в нем девушку, примерно своих лет, загорелую, темноволосую, с яркими серо-зелеными глазами. Она была чем-то похожа на Лери – ростом, цветом волос, и одновременно не похожа. В ней не было самоуверенности патрицианки: уж кто-кто, а Верджи точно не могла воображать, что одним взглядом осчастливит любого.
– Так вы… – Девушка с глуповатой улыбкой уставилась на живот Лери, обтянутый тонким белым псевдотрикотажем. – Когда?
– Через две недели.
– Что написал Люс вашему брату? – спросила Верджи, выпрямляясь в кресле, и на лице ее отразилась решимость.
– Всего одну строчку. “Я попал в ад. Отсюда не выбраться. Сектор 29, котл. 7. Марк, спаси!”
– Вы знаете день, когда Люс прибыл на Петру? Мне нужна точная дата. По местному времени.
– Девятые сутки седьмого месяца. Ему девятнадцать лет, он ровесник Марка.
– Я постараюсь найти вашего брата, – пообещала девушка. – Но вы взамен подарите мне одну вещь.
– Все, что угодно. Если это в моих силах, – поспешно оговорила условия Лери.
– Сломанный управляющий чип Марка.
– Не поняла…
– Чип! Из рабского ошейника. Который он сломал своей волей.
Какое нелепое желание. Однако Лери решила прямо не отказывать девушке с Колесницы.
– Я не знаю, где брат хранит свой бывший ошейник. Но я знаю, что он где-то спрятан. Когда Марк вернется, он отдаст вам его. Обещаю.
Установить, что в двадцать девятом секторе нет ничего, кроме ям с потолочниками, было не таким уж трудным делом. Правда, незаконные купола существовали по всей поверхности Петры. Явление почти заурядное для планеты, где практически все свободные жители в прошлом были рабами или – по крайней мере – детьми вольноотпущенников. Но двадцать девятый сектор вряд ли можно счесть удобным местом для незаконного содержания опекаемых – так любили на Петре именовать себя рабы. Слишком близко к столице, рядом имеются обжитые купола. Закон на Петре – вещь, разумеется, весьма декоративная, но даже на петрийский закон не стоит плевать демонстративно.
Дав обещание, Верджи весьма приблизительно представляла, как сможет его исполнить. Что делать? Ехать и проверять на месте? Это было, по меньшей мере, глупо. Если Марк явился на Петру спасать Люса, то он отправился в этот самый двадцать девятый сектор, да там и пропал. Вряд ли кому-то под силу в одиночку отыскать следы Марка в пустыне.
Куда разумнее было начать дело с поисков Люса. Это тоже было делом непростым. Каждый житель Петры имеет свой номер и больше ничего. Имя – для друзей и любовниц. Каждому, явившемуся на планету, независимо, на какое время он прибыл, – на год или на пару дней – присваивается номер. Если ваш приятель сообщил его знакомым, найти его будет несложно. А если не пожелал – это будет большой проблемой. То, что Лери назвала точную дату прибытия Люса на Петру, мало облегчало задачу. Номера вновь прибывших имелись в информатории, но они сортировались не по дням, а по стандартным годам. Отыскать всех, прибывших за год на Петру, одному человеку не под силу. Даже если к этому подключить всю полицию, чего Верджи явно не могла сделать, задача оставалась практически неразрешимой.
И все же у Верджи была надежда. Лери полагала, что Марка завлекли в ловушку с помощью Люса. Скорее всего, так оно и было. Но знал ли Люс, что готовили враги патрицию Корвину, его старому приятелю? Скорее всего, нет. Похититель не стал бы делиться подобной информацией с пешкой, которая могла провалить весь замысел. Значит, не исключено, что Люс действительно звал Марка на помощь.
Таинственное послание, пришедшее с Петры, звучало так: “Я попал в ад. Отсюда не выбраться. Сектор 29, котл. 7. Марк, спаси!”
Исключим двадцать девятый сектор, о котором в первую очередь должен был подумать Корвин, не знакомый с особенностями Петры. Значит, речь идет о двадцать девятом секторе столицы, потому что на
