Остальные больные лежали не шевелясь, как будто уже неживые, никого из медперсонала не было видно. Сулла уселся на край кровати, но не слишком близко к больному.
– Как тебя зовут, приятель? – спросил он фамильярно.
– Тит… Просто Тит… – Больной подался вперед, опираясь одной рукой о плоскую серую, всю в пятнах, подушку. – Послушайте, заберите нас отсюда!
– Хотите эвакуироваться?
Тит кивнул:
– Я еще могу спастись. Они – нет, – кивок в сторону соседних коек. – Но у меня есть шанс.
– У вас эпидемия? – Сулла нахмурился.
Сам Сулла тщательно проверил атмосферу купола и тоже ничего опасного внутри не нашел.
– Это незаразно, – Тит попытался улыбнуться, и Сулла увидел розовые десны младенца – во рту больного не осталось ни одного зуба. – Последствия взрыва.
– Что за взрыв? Никто ничего сказать не может…
– Я могу, – перебил Тит. – Но обещайте, что заберете меня отсюда.
Сулла огляделся.
Тит заметил его жест, усмехнулся:
– Не бойтесь, нас не могут подслушать. Староста сюда редко заглядывает.
– Я непременно помогу, приятель. Слово патриция. – Сулла не стал уточнять, что редко держит слово. – Но я должен быть уверен, что ваша болезнь незаразна. Я не могу везти больных на Лаций.
«Если он к тому времени будет еще существовать», – мысленно добавил помощник Корвина, выдавая своей лжи индульгенцию. К счастью, до сих пор не изобрели жучков, которые слышат мысли.
– Говорю вам: это последствия взрыва. И это незаразно. Просто нужно пройти санобработку.
– Только слова. А мне нужны факты. Проверенные.
– Я – медик… – пробормотал больной. – Но сам исцелиться не могу. Был взрыв… нет, не взрыв. А просто скачок на сто или двести лет. Все, что могло портиться от времени, мгновенно разрушилось. Живое умерло и сгнило, металл пошел трещинами, как будто проработал много-много лет, пластик скукожился… уцелел лишь титан. Наша планета богата титаном.
«Да, так могла бы выглядеть хроноаномалия, – подумал Сулла, – мгновенный скачок на сто или двести лет. Но ученые давно доказали, что ничего подобного существовать не может. Или может?»
– А прочнейшие стекла корпусов? Уж им-то время без разницы.
– Состарились сталь и пластик оконных рам.
– А люди?
– Многие заболели. Я вам сказал, что все люди во Втором поселке погибли?
– Нет. – Сулла не стал уточнять, что и так это знает.
– Так вот, все погибли. Мгновенно. А потом и у нас в поселке люди стали стареть. Все по-разному. Кого взрыв застал на дороге подле Второго поселка, умерли в тот же день. Те кто был дальше – протянули от несколько дней до месяца. За месяц их тела состарились на пятьдесят лет. В ячейках, что были обращены окнами ко Второму поселку, люди сначала ничего не заметили. Но потом они стали быстро уставать, их лица избороздили морщины. Я сделал анализ на биологический возраст клеток. Молодые превратились в стариков. Старики стали умирать. Понятие «взрыв» в данном случае, конечно, условное. Взбесилось время.
– Итак, хроноаномалия во Втором поселке! – ловко изобразил недоумение Сулла. – Неужели же Крайняя Фула владела неизвестной технологией…
– Нет-нет, – перебил Тит. – Откуда у нас подобная вещь? Правду вам никто не откроет. Кто знал – тот умер. Но у меня есть гипотеза… Только дайте слово, что ничего не скажете старосте. Он не должен знать, иначе…
– Он так опасен, этот ваш староста Краб?
– Дайте слово! – почти закричал Тит.
– Хорошо, ваш Краб ничего не узнает. Итак, гипотеза…
– За неделю до взрыва на наш космодром опустился военный катер.
– Чей?
– Лацийский. Пилот был мертв. У него имелся жетон, по которому мы определили его имя. Опцион Луций Эмилий Павел, XX легион.
Сулла понимающе кивнул – в этом сообщении для него не было ничего нового.
– И еще… на корабле находился законсервированный образец его генетического материала. Так называемая кодовая таблетка.
– Ключ в виде генетического кода?
– Именно. Наши технари решили, что с его помощью мы получим доступ к начинке катера, забрали ключ и увезли катер во Второй поселок.
– Видимо, ключ не подошел, – хмыкнул Сулла.
– Тут нет ничего смешного.
– Я не смеюсь, клянусь Лацием! И это… все?
– Нет. Не все. Через два месяца, незадолго до появления транспортника «Красного Креста» к нам прибыл еще один катер. Точно такой же.
– И вы позволили ему сесть? После уничтожения Второго поселка? – искренне изумился Сулла.
– Он не спрашивал разрешения. Мы даже не видели, как он садился. Катер вдруг очутился на космодроме, и пилот потребовал связи с командованием.
– Пилот был жив? – Сулла затаил дыхание.
– Ну да. Я его видел. И даже узнал. Это был опять же Луций Эмилий Павел. Точно такой же, как тот, мертвый.
– Что же с ним стало, с тем, который оказался живым? – спросил патриций, понизив голос, чтобы не выдать своего волнения.
– Его привезли в поселок. В наш.
– Этот парень здесь? В вашем куполе?
– Да.
– Где?
– В секторе старосты. Краб его прячет.
– Зачем?
– Не знаю.
– Сколько раз ты его видел?
– Всего два раза. Сразу после прилета. Потом через месяц. И все. Очень молодой человек. Лет двадцать, не больше. Но ведет он себя как опытный человек. И повадки у него были странные, – торопливо, понизив голос, заговорил Тит, будто только теперь осознал, насколько сильно рискует. – Он говорил очень тихо. И чем тише – тем более угрожающе. Двигался почти бесшумно. Был вкрадчив. Во всем. Он был… как царь… или бог…
«Похож на патриция», – отметил про себя помощник префекта по особо важным делам.
– Староста потом что-нибудь говорил о своем пленнике… или квартиранте, уж не знаю, как его и назвать?
– Сам – ни разу. Я однажды спросил его, как поживает этот человек, может быть, его надо осмотреть – все-таки он провел в анабиозе немало времени, а камера была не самой лучшей. На это Краб ответил – парень в порядке. И велел мне молчать. Больше я на эту тему не заговаривал. Хотя уверен, что осмотреть пилота просто необходимо. Но Краб его не выпускает. А в колонии никто против Краба не пойдет – тем более ради незнакомца. И я не пойду.
– У тебя есть его генетический образец?
– Этот второй Павел не позволял мне взять образец ткани. Но я все же умудрился это сделать. Учтите, все это я говорю вам – первому.
– Благодарю за доверие, – усмехнулся Сулла. – А где корабль, на котором прилетел этот парень?
– Корабль?
– Ну да, катер, ведь он прибыл на катере?
