Таблин украшала статуя Бенита. Бенит был изображен юным красавцем – точь-в-точь так ваяли когда- то императора Клавдия. В руке мраморный Бенит держал бронзовую крылатую Викторию. Больше никаких скульптур в таблине не было.
– Кофейник вон там, – сказал Гет и указал на одну из ниш, закрытую пурпурной занавесью.
– А что здесь? – спросила Маргарита и отдернула занавеску в соседней нише.
Там был мраморный бюст молодого человека с тонким немного кривым носом и начесанными на лоб волосами. Маргарита с любопытством рассматривала бюст. Ей даже почудилось, что мраморный портрет похож на самого императора.
– Закрой занавеску, – посоветовал Гет, тем временем исследуя таблин. Неожиданно он рванулся под стол, засунул универсальный хвост под дубовую столешницу, поискал там что-то и с восторженным урчанием извлек на свет крошечного черного жучка.
– Привет, – хихикнул Гет и ударим хвоста раздавил жучка так, что от него осталась лишь белая лужица да осколки черного панциря.
– Что это? – брезгливо сморщилась Маргарита.
– Жук. Идеальное средство для подслушивания. К слову – тоже бывший гений. Как и я.
– Ты раздавил гения! – возмутилась Маргарита.
– А что еще делать с гениями, которые избрали для себя такую ипостась?
Гет закончил обследование таблина и сообщил:
– Больше жуков нет. Можно говорить. Этот мраморный бюст – портрет Элия. А теперь свари, пожалуйста, кофе.
– Элий! Так вот он каков! – Маргарита вновь оборотилась к нише. – Надо его сфотографировать и развесить портреты по Риму.
– Зачем? – Подивился ее фантазии Гет. Если бы у него были плечи, он бы пожал плечами. Но плеч у змея не было. Только хвост. И поэтому он сделал удивленный жест хвостом.
– Чтобы римляне вспомнили о нем.
– Они не поймут, что это портрет Элия. Решат – неудачное изображение императора. Кстати, на одном из перекрестков стоит статуя бывшего Цезаря. И почти все принимают ее за изображение императора. Не удосужатся посмотреть на бронзовую табличку с датой – ей уже двадцать лет.
Маргарита вздохнула. Еще один неудачный план. Почему-то все ее планы неудачные. Это, потому что она глупа. Она знает, что глупа. Правда, в школе она училась хорошо. И по математике были высокие оценки. Но математика ничего не меняет. Все равно она – идиотка. Эх, если бы знать, как действовать правильно.
– Правильно – заняться кофейником! – прервал ее сетования Гет. И, не дождавшись кофе, принялся поглощать бисквиты.
– Послушай, не так быстро! – возмутилась девушка. – Постум заметит, что кто-то сожрал его печенье, и нам влетит.
– А мне все равно влетит. Думаешь, Постум не узнает, что я позволил тебе выйти из комнаты? Не заметит вымытые волосы? Или чистую тунику? Так что пожрем вволю. Отвечать все равно придется за все сразу.
– Глядя на тебя, можно подумать, что это ты сегодня отказался от обеда, а не я, – съехидничала Маргарита.
– Я всегда хочу есть, – признался Гет. – В любое время дня и ночи. Хорошо, что обжорство не считается в Риме пороком. А то бы я был самым порочным существом Империи.
– Ты что, был когда-то гением Сибариса?
– Нет, всего лишь Тибура. Но и там люди любили поесть. И всегда оставляли мне что-нибудь на закуску. Вот я и распихал желудок.
Маргарита налила дымящийся кофе в изящные фарфоровые чашки. Гет ухватил чашку хвостом и поднес к губам. Но перед тем как пить, долго втягивал ноздрями аромат, наслаждаясь. Да уж, точно сибарит.
– Жить не могу без кофе, – признался гений. – Если не выпью пару чашек утром, просплю целый день. Надо смерить давление. Наверняка опять пониженное.
Маргарита уселась за стол императора, гордо расправила плечи, откинулась в кресле. Ах, если бы она была на месте Постума! Чтобы она сделала? Маргарита торжествующе усмехнулась. Тут гадать нечего: первым делом надо отправить в отставку Бенита. А потом велеть преторианской гвардии арестовать всех исполнителей. Ведь так просто! Почему Август этого не сделает?! Да, почему? А что если взять и написать послание Постуму. Норма Галликан пишет послания. Чем она, Маргарита, хуже? Да, да, она напишет императору и изложит правильный план действий. И если Постум не подлец – а Гет постоянно намекает на это – то он обязан последовать плану Маргариты.
Она схватила лист бумаги. Но стила на столешнице не нашлось. Маргарита дернула ящик, но и в ящике не было ничего подходящего для письма. Там вообще лежала одна-единственная папка. Маргарита вытащила ее и раскрыла.
«Список лиц, подлежащих аресту до майских Календ…»
О боги! Это же проскрипционный список!
Маргарита принялась просматривать первый лист. И остановилась на десятой строчке.
«Кассий Лентул и Роксана…» – она глазам своим не верила.
– Это ж мои родители! Что ж такое? Их собираются арестовать? За что?! – Опомнившись, она вскочила. – Я должна их предупредить.
Она рванулась к двери, но Гет оказался проворней и загородил ей дорогу. При этом чашку с кофе он продолжал держать хвостом, и даже ни капли не пролил.
– Тебе запрещено выходить из дворца, – напомнил змей.
– Я должна предупредить их! – закричала Маргарита и топнула ногой. – Их арестуют. Их будут пытать!
– Невозможно.
Маргарита упала перед змеем на колени.
– Гет, миленький, умоляю, выпусти меня. Хочешь, я тебя поцелую? – И не дожидаясь согласия гения, она обхватила огромную голову змея и поцеловала выпуклость на его морде, которую можно было назвать щекой. – Обещаю, что вернусь. Только предупрежу их, и сразу назад. Я никуда не денусь. Август ничего не узнает. Гет, миленький, ты же хороший! Умоляю. Отпусти меня на полчасика. Только на полчасика и… Ведь они ни в чем не виноваты. Они хорошие честные люди. Они даже против Бенита ничего не замышляют. Всего лишь не участвуют в его мерзостях. Но и это уже стало преступлением. Это всегда преступление для диктаторов – неучастие. Гет, пойми, они погибнут.
Змей колебался. Она видела ясно – он готов уступить.
– Марго, детка. Я ведь бывший гений и к тому же в образе змея. Меня тут же прикончат, если увидят на улице. Я почти никогда не покидаю Палатин и не могу тебя сопровождать. Как же ты одна…
– Да и не надо! Я только доеду на таксомоторе до дома, предупрежу их и назад.
– Ты не успеешь за полчаса.
– Ну, час. Только обниму их, скажу, бегите, и назад. Гет, умница, ты же все понимаешь! Сейчас совсем не поздно еще. И народу много на улицах.
– А если с тобой что-нибудь случится? – осторожничал Гет.
– Да ничего со мной не случится. Я мигом. Ну?!
И Гет сдался.
– Вот что, сделаем так: волосы у тебя и так коротко острижены. Надень-ка мужскую тунику, брюки, сандалии Августа, мужской плащ. Сойдешь за мальчишку-подростка. Из дворца я тебя выведу. Но только дай слово, что вернешься. Иначе старого Гета превратят в пульпу.
– Гет, клянусь Юпитером Всеблагим и Величайшим, что я через час буду во дворце.
Тогда Гет отворил дверь в соседнюю комнату. Это была спальня императора. Маргарита вошла. Золотая статуя Фортуны стояла возле ложа. Маргарита замерла. Будто она проникла в святая святых императора и узнала самую важную его тайну.
А Гет тем временем рылся в шкафу и кидал на постель одежду Постума. Марго стала переодеваться. И тут мелькнула шальная мысль. А что если оставить тунику на постели Постума? Бросить небрежно и… Что он
