половиной лет Саша Королева отправилась на учебу в независимый колледж для особо русских детей. В город Лондон, Соединенное Королевство.
С глаз долой — из сердца вон, расстроено думал Королев, поднимаясь на борт самолета в Международном аэропорту Льюис Кэрролл.
Но не тут-то было. Вернувшись в Москву, он заскучал, забеспокоился, о делах думать не мог и на уикенд помчался к дочурке. Та слегка удивилась, но сделала два-три звонка, что-то там отменила и честно погуляла с папой по Сити, покаталась на двухъярусном красном автобусе, посетила музей Шерлока Холмса, от которого ее тошнило с детских лет (не от музея — музей, кстати, нормально сделан, скромно, — от Холмса, ей больше нравился патер Браун, «он хоть думать умеет и чувствовать по-настоящему, а не только на коленках ползает с лупой…» — так она говорила); вечером они посмотрели веберовских «Кошек» в одном вест-эндском театре, а ночью Саша показала отцу Сохо, подумав, что он удивится. Воскресенье провели в благообразном — уже ставшем, как прежде, благообразным после десятилетий иммигрантского засилья Гайд-Парке.
Королев успокоился, улетел в Москву и стал чуть ли не ежедневно Саше звонить, раз в два-три месяца к ней наведывался, а в каникулы увозил ее на тропические острова. В первую же разлуку с дочкой он понял, что ближе человека у него нет и не будет. Да не просто понял — почуял. Вот так. А говорят, олигархи — козлы бессердечные. Ничего не козлы. Нормальные люди. Только богатые. Вот Королев, например, оказался приличным отцом.
В бизнесе Королева все двигалось четко, по плану. Единственная головная боль — информация. Нужно было вовремя узнавать о телодвижениях конкурентов крупных нефтяных компаний — и потенциальных и сущих партнеров. Всякий раз Королев нужные сведения добывал, но с большой нервотрепкой и за обидные деньги. А до начала наших событий вообще какие-то сбои пошли в информации. Сведения приходили с запозданием и душком. Это стало плохо влиять на дела, сорвалось несколько верных контрактов, серьезно уменьшились прибыли. Не то чтобы империя Королева пошатнулась, но…
И тут произошло кое-что. Открылись новые перспективы. С появлением в поле зрения магната странного молодого человека.
Прежде чем углубиться в подробности, еще несколько фраз о бизнесе Королева. Несколько общих скучных фраз.
Нефть — это черное золото… Банально и глупо. Нельзя так начинать рассказ о тоскливых вещах. Надо иначе. Торговать нефтью — занятие неблагодарное… Интересно, почему это оно неблагодарное, если Королев благодаря ему стал одним из богатейших пацанов Земношарья?! Попробуем проще и человечнее.
Когда Королев начинал в молодости простым геологическим разведчиком, он не задумывался о том, что нефть — это обалденные «бабки». Королев ездил в экспедиции, пел у костра на гитаре старые, но вечные песенки про осень, дождь, снег, город золотой и группу крови на рукаве, целовал как бы застенчивых девушек-солнышек в розовые щечки за елками в дикой тайге, простужался, чесался от комаров, пил самогон, спал в средневековых брезентовых палатках и был счастлив если не физически, то душой.
Но это все — бахрома. Главное: Королев видел сквозь землю. Не в прямом смысле, не подумайте лишнего. Особый нюх у него был на нефть. Он всегда точно знал, где она есть, паскуда. И находил в самых неожиданных местах золотце свое черномазое. Сначала показывал, на карты наносил. А потом повзрослел и показывать перестал, жадничал немножко. Отмечал, конечно, но на собственной карте, секретной.
Королеву к тому времени исполнилось лет двадцать шесть. Уволился он из геологов-разведчиков, понастроил нефтяных вышек на Урале да в Сибири — через подставные госпредприятия. Набрав на Западе кредитов. Умудрившись набрать. И рассовав взятки кому следовало. У нас. Чтоб не трогали. А официально открыл СП — производство точных приборов для нефтяной промышленности. Скорее, в качестве отмазки. Хотя приборы действительно были, какой-то кулибин работал на Королева в Перми.
Главной жилой стала нефть. Много нефти. Очень много. Так и покатилось. Королев торговал левой нефтью, а деньги складывал в Европе. Много отдавал большим государственным чиновникам, но это не мешало ему постепенно становиться одним из крутейших людей по эту сторону эклиптики.
Никакие катаклизмы российской политической жизни в принципе не могли повлиять на дела Королева. Единственное, что беспокоило, слегка, — западный рынок нефтепродуктов. А точнее, информация. Олигарх стал получать ее, как уже было сказано, чуть подпорченной, лежалой. И нужно было Королеву, по идее, увольнять весь информационно-аналитический отдел, втуне ядствующий его хлеб. Он бы и уволил, но, так получилось, отвлекся, вернулся однажды домой и обнаружил Принцессу в крайне заплаканном виде.
Сашка тихо материлась сквозь зубы и поскуливала в своей комнате. Первая мысль Королева была о беременности. Потом — о зубной боли. Но когда дочь рассказала, он понял, что дело где-то посередине — речь шла о несчастной любви. Он пытался шутить:
— Да ладно, дочка, вспомни этого… Дэна, ну, того патлатого байкера. Ты собиралась с ним в кругосветный… м-м-м… трип на «Харлее». Причем на «Харлее», который должен был купить ему я, потому что у его «Урала», гнившего на даче под Истрой, не было колеса!..
— Во-первых, мы хотели не «Харлей», а «Хонду Золотое Крыло». Скромную. Даже без автопилота. А во-вторых, ты ни фига не сечешь, папа! Дэн был бескорыстный. С ним не срослось, потому что… Неважно… Сейчас все совсем по-другому. У него серые волосы, серая одежда, только глаза желтые… Но это, по-моему, линзы. Он такой…
— Ага, весь серый. И зовут, соответственно, Серый… Что?!.. Желтые линзы?!..
— Блин! Папа!..
— Ну, хорошо… Как его зовут?
— Не знаю.
— Та-ак.
— Да нет, он представился…
— Все-таки представился. А я думал, и так обошлось.
— Я больше вообще ничего не скажу! — отвернулась Принцесса.
— Ну, не сердись, не сердись. Я слушаю.
— Если бы мне не нужна была твоя помощь, я бы…
— Хорошо, хорошо, я все понял. Нормально: об отце вспоминаем, только когда «папа, спасай».
— Ну пап…
— Рассказывай, горе…
— Он сказал, что его зовут Кот.
— Так, еще бандитов нам не хватало.
— Не бандит. В том-то и дело. Было бы слишком просто. Пап, узнай, кто он и как его найти, а?..
— Сашенька, да как же я узнаю? Нет ни фамилии, ни имени, ни фотографии. Ты думаешь, я бог?
— А ты думаешь, нет? Папка, ну попробуй, пожалуйста… А то мне скоро уезжать… Я же там зачахну, среди басурманов.
— Всегда знаешь, чем старика взять. Принцесса!.. Помоги-ка… Запонку…
— Старик… Тоже мне. Сколько твоей последней полинке лет?
— Ее зовут Марфа.
— Ого! Хотя это без разницы. Все твои подружки — полинки. Все манекенщицы и фотомодели. Даже если они марфы и феклы.
— Марфа — стилист.
— Ну да. Вот и я про то. Единство стиля. Классика жанра.
— Сань, ты однако…
— Ну пап, не обижайся, шучу я. Так что, узнаешь?
— Где он бывает?
— В «Мальчике».
— Ага. В кислотном клубе.
— Он не кислотный. Дай галстук перевяжу.
— Сань, я попробую. Но ничего не обещаю. Ну все-все… Спасибо.
— Подожди… Ты никогда ничего не обещаешь, но всегда все делаешь. Вот теперь клево. Двойной
