мельница были как бы игрушечные, ненастоящие. Но все-таки и не совсем. Поскольку немного муки все же мололи из пшеницы и ржи. Сначала хозяин, потом Егор, а дальше пришлось взять человека и платить ему деньги. Так что мельник, скорее, — этот работник. И мельник, и пекарь, и плотник. Если надо. Хороший работник, исполнительный, аккуратный, немногословный. Герасим по имени. Лицо у него было большое, как у великана из сказки, и все в крупных оспинах, а тело — корявое, не подходило лицу.
Поскольку Герасим в нашей истории, несмотря на оригинальную внешность, не сыграл даже самой незначительной роли, в основном потому, что молчал, мы его опустим, и все, пусть он даже трижды интересный типаж — на фиг он нужен, если толку от него никакого, кроме помола зерна да выпечки булок, хотя человек он был добрый и тихий и любил в детстве смотреть, как мать хлеб печет.
Но это в самой истории Герасим не важен. А для того чтобы история стала известна, Герасим оказался человеком центральным, поскольку без его своевременного вмешательства никто никогда ничего не узнал бы ни о Егоре, ни о Принцессе, ни о Коте.
Отец Егора был как капля воды похож на актера двухмерного кино Джека Николсона (если тот был бы каплей) и, понятное дело, стал знаменитостью в сонном микрорайоне столицы.
«Мельница» считалась местом свиданий; иногда там культурно отдыхали местные бандюки; в хорошую погоду на площадке перед кафе пучковались бесполые тины на дорогих электроликах и водородных скутерах — район был хоть и далекий, но важный. Хозяина «Мельницы» уважали и старались не обижать, тем более что местный мелкий пахан умирал от свежих плетенок и часто засылал свою «шестерню» не только за процентами «крыши», но и за горячим хлебушком с маком.
Было, правда, — окно расшарашили, так это заезжие фраера, потом фраеров нашли и взяли с них по полной программе.
Короче говоря, отец Егора был булочником, но поскольку имя носил Федор Ильич Мельников, то называли его просто Мельником.
Некоторые пытались в общении с Мельником оперировать одним только отчеством; на этих Федор сердился и ворчал, что обращаться к человеку по отчеству есть моветон. И поднимал указательный палец вверх в знак серьезности слов. Алкаши верили без разговоров — Мельник хоть и сидел в тюрьме, но знал много интеллигентных жестов и слов.
На зону Федор попал из-за жалости к слабым. Был он тогда совсем молодой и связался с блатными.
В тот раз грабил с двумя подельниками богатую дачу, даже не дачу большой загородный дом. Не за просто так грабил. Заплатили им (Федор не знал, кто именно), чтобы, ограбив, они эту хату спалили, — видно, мстил тогда кто-то кому-то за что-то. Уговор был такой: все, что на даче найдут ценного, заберут, мало того — еще денег получат. Хозяева были в отъезде. Сторож ушел к соседу и там хорошо принял внутрь, а возвращаясь — упал и утратил сознание, или, наоборот: потерял и упал (Мельника дружки помогли).
Федор хоть и молод был, а считался большим специалистом по всяким приборам. Навороченную сигнализацию без проблем отключил, к хитрым замкам подобрал электронные отмычки.
Взять в доме было чего: денег много, николаевские червонцы нашлись на чердаке в деревянной шкатулке, еще золото и камни в украшениях, тоже много, меха, тряпки разные, шпионский пистолет «Беретта», ну и так далее, — долго шарили, не торопясь. А потом, когда все вытащили и уложили (грузовик был за деревьями спрятан), Мельнику дали канистру и велели все комнаты на первом этаже обойти и полить, а после поджечь и бежать.
Когда он уже поджег, то вдруг услышал, что на втором этаже кот мяучет это сторожа кот был, его пускали иногда по дому гулять, мышей там, крыс навестить, а зверь полюбил второй этаж. На лежанке устраивался и дрых, чуть не в обнимку с мышами да крысами.
В общем, уже весь первый этаж полыхает, а Мельник по второму бегает, кота ищет. Кореша ему посигналили (разок) и уехали. А он, когда кошака нашел — дом уже почти весь горел — пролез на чердак, с котом под мышкой, окно круглое ногой выбил, кое-как протиснулся и выпрыгнул в сад. Ногу повредил сильно, сломал. Там-то его и принял сторож очнувшийся с соседями да местным участковым инспектором.
Завели уголовное дело. Следствие шло долго. Все понимали, что не мог Мельников дом в одиночку грабить, и терзали насчет соучастников. Однажды ему в камеру доставили записку: «Держись, братан. Не сдашь — выручим».
А Мельник и так держался. Судя по поведению следователя, выручать Федора никто не спешил. Следователь задавал Мельнику всякие вопросы о том, как он умудрился взломать какую-то там американскую систему защиты. Федор же о нюансах понятия не имел и ничего толком ответить не мог.
Скоро насчет награбленного добра вопросы задавать перестали, а у следователя появился новый автомобиль.
Мельник никого из дружков не сдал. Получалось, что дом он ограбил один. Следствие пожало плечами (чего в жизни не бывает) и передало дело в суд.
Суд был закрытым и скорым. Получил Федор семь лет с конфискацией (хотя что там у него было?) и поехал валить темный лес.
На зоне в Мордовии (в местечке с угрожающим названием Явас) его приняли сносно. Начальник колонии, узнав, что Мельник — гений по электронике, поручил ему усовершенствовать периметр. Федор изобрел несколько чувствительных на побег датчиков и одновременно, по просьбе мужиков, собрал прибор, с помощью которого можно было легко эти датчики отключать. В результате ползоны сбежало (из-за новых датчиков охрана на вышках расслабилась). Высокое руководство проведало об инициативе начальника и перевело его в Воркуту. Хотели и Мельника тоже забрать, но почему-то не тронули.
Новый начальник отнесся к Федору с опаской и стал делать вид, что такого заключенного в колонии нет. Один раз Мельник вышел через КПП, погулял по лесу и вернулся — никто ему ничего не сказал. Так, самочинно, Федор присвоил себе статус вольноотпущенного и мог уходить с зоны после завтрака хоть до отбоя. Новым положением Мельник не злоупотреблял, вел себя тихо и неожиданно вышел по амнистии, отсидев всего три с полтиной. И вот еще странность — никто его после отсидки на поселение в провинцию не загонял.
Вернувшись в Москву, Федор с криминалом связываться не стал, поступил в институт, документы почистил от судимости (знакомый помог, фальшивомонетчик, одесский еврей) и зажил себе честно; получил диплом инженера-электронщика, устроился на работу в НИИ, женился.
Жена Мельнику досталась тихая, с филологическим образованием. Она сразу и безоговорочно приняла свое новое предназначение и стала рожать мужу детей. Двоих родила с промежутком в два года. Мельниковы поначалу снимали чуть ли не угол, а через три года — непонятно за что — Федору выделили от работы трехкомнатные хоромы в новом районе.
Все бы хорошо, но объявились вдруг неожиданно старые други. Вроде и забыл о них уже Федор, сколько лет ни духу ни слуху. Но появились. Как злая болезнь. С ходу выложили, что это они Мельника кругом выручали, с зоны раньше срока вытащили, с пропиской, учебой и работой помогли. Выходило так, что «братки» эти вроде как ангелы-хранители.
Очень не хотелось Федору снова в воры идти: сыновей двое растет, да и вообще. Он попытался старых приятелей вежливо отвадить. Те не отставали. Как-то пригласили его в кабак отдохнуть: водки попить, шары погонять. Мельник поехал. Думал, может, хоть там удастся нормально поговорить, не звери ведь, должны же понять, что не хочет человек к старому возвращаться.
Когда Мельников приехал на место, то увидел, что ресторан оцеплен милицией, а изнутри выносят к «скорым» людей в черных мешках. Из разговоров в толпе Мельник понял, что была бандитская разборка и получилось много убитых.
Через некоторое время Федор смог кое-что разузнать, все обдумал и понял, что в перестрелке остались живы только те бандиты, которые не были связаны с давним ограблением дачи. Вот такое странное совпадение. Помянув старых товарищей, Мельников поблагодарил судьбу и успокоился. Как вскоре выяснилось, рановато.
Однажды Мельников получил по электронной почте письмо, в котором некто просил не благодарить его за маленькую услугу, а просто как-нибудь ответить добром на добро. В письме объяснялось, что, мол, бандитов, которые очень уж бесцеремонно теребили Федора, успокоил некий тайный доброжелатель, пока ему ничего от Мельникова не нужно, но, вполне возможно, когда-нибудь понадобится услуга взамен. Из
