– Что мне сделается? В КПЗ посадишь, Муромский?
– Сам понимаешь… Трупов вон сколько… – развел руками старлей. Сергей пожал плечами, сходил умыться и спустился вниз, внутренне поражаясь тому, что вышел из боя невредимым.
В отделении его ожидала торжественная встреча. Патрульные глазели с разинутыми ртами. Группа встречающих во главе с Бельским и Глазычевым потерянно бродила в вестибюле. При виде Сергея все оживились, а Бельский резво подошел к нему и сказал:
– Чудно, капитан. Как объясните случившееся?
– Не знаю, товарищ генерал, – сказал Сергей. – Разрешите без свидетелей?
– Пошли.
Они вошли в кабинет Глазычева, причем генерал демонстративно отстранил начальника отделения и закрыл перед его носом дверь.
– Садись, – велел он и опустился на диванчик. Сергей сел и уставился на генерала, не зная, с чего начать.
– Молчишь? – спросил Бельский. – Чудно. Шесть трупов! Насмотрелся кино?
– Что ж мне было, подыхать? – тихо уточнил Сергей.
– Подыхать… – Генерал пожевал губами, шмыгнул носом. – Подыхать не надо. Что за дерьмо, скажи не? Почему именно у тебя в квартире пристрелили майора ФСБ? Почему вообще эти чертовы эстонцы приехали сюда, в Россию, устраивать войнушку? А?
– Не знаю, товарищ генерал.
– А что делал у тебя покойник майор?
– Колол, – сознался Сергей. – Вербовал.
– На чем?
– Да ни на чем конкретном. Так, по душам…
– А тут, значит, вламываются эти… вандалы и давай шмалять? – насмешливо спросил генерал.
Сергей понял, что тот не верит ни одному его слову, но согласно кивнул.
– Брехать ты чудно здоров, капитан.
Бельский поднялся и забегал по кабинету. Увидел на столе Глазычева забытый томик Марининой, брезгливо взял двумя пальцами и бросил в урну.
– Не знаю, чего ты там темнишь, только готовься к пренеприятным беседам на Добровольского. Я тебя отмазывать не стану и другим не велю, потому что чует мое сердце, ты в большое дерьмо угодил. Но и топить еще глубже не буду. Поэтому вот что я тебе скажу: ты от этой своей дурацкой присказки про «сидел-вербовал» не отказывайся, но имей в виду, что могут с тобой разговаривать и по-особенному, без протокола, так сказать. У меня батя в НКГБ трудился, писарчуком, правда, но много рассказывал… Так вот, когда у меня будут спрашивать, каков таков мент Слесарев, я скажу, что мент хороший. И все. Не более того. Ясно?
– Ясно, товарищ генерал.
– Ну и все. Удачи тебе…
Слесарев оставил генерала в кабинете и направился в вестибюль, а там, естественно, его уже ждали товарищи из ФСБ. Он ожидал увидеть во главе группы Костюма, но вместо него присутствовал строгий толстяк, тут же представившийся:
– Подполковник Струков. Прошу с нами, товарищ капитан.
– Раз просите…
Его тут же взяли «в коробочку», бережно усадили в микроавтобус и повезли на Добровольского. В просторном салоне, кроме индивидуума с короткоствольным автоматом, сидел еще один тип, с рыжеватыми усиками. Он представляться не стал, а Сергей не настаивал.
– И очень некрасиво, товарищ капитан, – сказал усатый, отвернувшись и глядя сквозь тонированное стекло наружу, на проносящиеся за окном тусклые витрины. – Играете в глупые игры.
– В какие еще игры?
– Что у вас делал майор Есипов?
– Есипов? А-а, Кактус…
– Какой Кактус? – недоуменно спросил Струков. – Что за Кактус?
– Майор ваш… Дима.
– Есипов? А почему Кактус?
– Да так как-то привязалось… Меня когда к вам вызывали, он все кактус вертел. А с ним еще в костюме был.
– Корнелюк, – кивнул Струков и тут же поймал сердитый взгляд усатого. «Эге, – подумал Сергей, – а усатый-то постарше в звании будет. Полкан никак? Но полковник у нас только начальник облуправления, а этот, стало быть, москвич. Вот даже как…»
– Вы понимаете, что случилось? Нет, мне кажется, вы ничего не понимаете, – продолжал усатый. – У вас на квартире убит майор ФСБ, причем убит во время нападения не установленных пока лиц, которых вы или не только вы? – перестреляли здесь же.
