— Мать, — говорил отец Олега Владимир Иванович, роясь в холодильнике, — ты его не слушай, ты его покорми как полагается.
Олег улыбался, разводил руками — дескать, никуда, милый, не денешься, от моих не отобьешься!
Было неловко, что причиняю людям беспокойство. Позже я убедился, что щедрое гостеприимство проявляется в этом доме не только по отношению ко мне. Стоит любому знакомому оказаться у Блохиных, как тотчас же начинается такая же суета. Это очень хлебосольный дом, где всегда рады гостю и вроде бы даже поджидают: когда же он наконец придет!
Часто мы удобно располагались с Олегом в глубоких креслах и слушали музыку, к которой оба питали пристрастие. В основном это была легкая музыка, мелодичная, напевная, размягчающая.
Позже я узнал, что Олег таким образом возвращает себе душевное равновесие, скажем, после проигранного матча: молча часами слушает любимые записи, и в это время к нему лучше не обращаться.
Благодарен я и Ивану Сергеевичу Петько — простому рабочему человеку с необыкновенно широким и щедрым сердцем. Познакомились мы случайно, как и со многими другими болельщиками. Однако обычное знакомство переросло в прочную многолетнюю дружбу. Движущим рычагом в нашей взаимной симпатии был футбол, который Иван Сергеевич очень любит. Часть этой любви он перенес и на меня. Иван Сергеевич изо всех сил старался меня подкормить, ему почему-то всегда казалось, что я недоедаю. Поэтому, приходя ко мне в гости, он всегда приносил что-нибудь вкусненькое, говоря при этом:
— Ешь, а то до следующего матча не дотянешь.
Он умеет готовить любые блюда так, что многие хозяйки позавидуют, и всегда делает это сам.
Позже Иван Сергеевич стал почетным отцом моей дочери Оксанки — кому же еще быть, как не ему, доброму и отзывчивому.
Словом, я начинал чувствовать себя в Киеве не так одиноко. К тому же вскоре получил на улице Красноармейской квартиру. И все было бы совсем хорошо, если бы динамовцы лучше выступили в чемпионате страны 1973 года.
И все-таки этот год вошел в мою жизнь как один из самых светлых.
Однажды после тренировки, которая закончилась раньше обычного, Олег Блохин сказал: — Садись, подвезу.
В машине был уже Евгений Аржанов — известный легкоатлет, серебряный призер мюнхенской Олимпиады.
Заехали в Октябрьский дворец, где в спортивном зале тренировались «художницы» «Спартака».
Олега тут знали, он чувствовал себя уверенно, Женя тоже. Пока они о чем-то разговаривали, я прохаживался по вестибюлю дворца. Здесь я и увидел ее.
Она была высокая и такая тоненькая, что напрашивалось только одно сравнение — березка. Ее лицо приковывало к себе внимание. На плечи спадали длинные каштановые волосы.
Я перехватил ее взгляд. Девушка слегка улыбнулась.
Приходя теперь домой, я с неудовольствием отмечал, что моя квартира лишена уюта, что все в ней неухоженно.
…Как-то утром я почувствовал, что простудился, но не придал этому большого значения. К вечеру мне стало совсем плохо. Лег, накрылся пледом, закрыл глаза. Хоть бы заснуть!
Из мрака выплыло лицо незнакомки. Веселые серо-зеленые глаза, длинные волосы… И улыбка… Почему не узнал ее имени?
Утро я встретил без обычного ощущения бодрости. Согрел молока, отправился на тренировку…
День провел вяло. А вечером забежал Блохин, увидел меня и ахнул:
— Ты болен?!
Убежал, вернулся — принес какие-то лекарства.
— Извини, — сказал, — завтра не смогу зайти, вернемся из Тбилиси — тогда!
Ушел, а мне все хуже.
Решил, позвоню в Одессу маме…
Телефона под рукой не было. Пришлось кое-как одеться и отправиться на междугородный переговорный пункт. Проходя по подземному переходу, снова увидел «художницу». Встреча была такой неожиданной, что я растерялся и только кивнул ей. И она мне ответила!
На переговорном пункте мы встретились снова, она тоже куда-то звонила.
Мы познакомились.
— Жанна.
Голос у нее негромкий, мягкий. И неизменные веселые искорки в зеленых глазах… Как она хороша!..
— Да вы больны?!
— Кажется…
— А почему встали?
— Матери хочу позвонить. В Одессу.
— Это так срочно?
— Боюсь, расхвораюсь.
Чувствую, меня уже шатает.
— Извините. Я присяду.
Вдруг она положила руку мне на лоб. Так естественно, просто.
— У вас высокая температура. Нужно лечиться. Дайте ваш адрес, завтра зайду…
Любое проявление доброго чувства меня всегда трогает. Почувствовал, что волнуюсь — ведь я ей совсем чужой, чего ради ей ухаживать за мной. Своих дел небось невпроворот. Но адрес все-таки дал.
На следующий день она действительно навестила меня.
— Не вставайте, я все сделаю…
Она заставила проглотить таблетки и принялась за уборку квартиры. Все спорилось в ее руках. Мне было неловко из-за беспорядка в квартире, но я с удовольствием наблюдал, как она хлопочет. Все менялось буквально на глазах, становилось светлее… И… я еще сильнее затосковал по дому.
Так мы познакомились с Жанной Васюрой — известной спортсменкой, заслуженным мастером спорта по художественной гимнастике, чемпионкой мира в групповых упражнениях, членом сборной команды СССР. Я, конечно, не знал, что нас ждет впереди. Но был уверен: она добрая, и… красивая, у нее золотые руки.
Я не строил никаких планов на будущее — тем более на наше совместное, но хотел надеяться, что тоже произвел на нее впечатление. Нам было хорошо. Порой — даже без слов, просто от присутствия друг друга.
Быть может, читателю покажется, что я зря трачу столько времени на лирические отступления. Но на моих глазах часто вершатся скороспелые браки, молодые люди сходятся и расходятся с необыкновенной легкостью, калечатся судьбы. Больно наблюдать подобное. И я хочу сказать: если уж понравился человек, не спеши говорить, что это любовь, дай чувствам окрепнуть.
Жанна входила в мой дом, как входят в дом друга, товарища.
Увы, бывали мы вместе не слишком часто: то Жанна в поездке, то я. Случалось, месяцами не виделись. Нас соединяли только телефонные звонки или короткие письма: все в порядке, скучаю.
1974 год — из числа особо памятных в жизни киевского «Динамо». Вновь, как и в сезоне 1966 года, удалось «положить чемпионские медали в кубок». Такое случается нечасто, и киевляне, конечно, радовались удаче.
Ну, а я был рад вдвойне: первая золотая медаль чемпиона СССР — как особый дар. Никак не мог наглядеться на нее. Были матчи в сезоне, в которых я забивал голы, были и без моих голов, но в каждой
