Жофре это достоинство очень тщательно скрыто.
Эдуард тоже прятал свои достоинства, все до единого. Убить его — вот единственно возможный путь. Упорно размышляя над этим, Долорс решила, что ни за что не станет посвящать в замысел Антони, потому что он ее не поймет. Может быть, Мирейя… Нет, лучше не рисковать. Это уж чересчур — требовать от человека, чтобы он понял, что лучше и что хуже для другого, тем более что иногда «лучше» подразумевает его уничтожение. Да, но если тебя разоблачат и дело дойдет до суда, то, даже если найдутся смягчающие обстоятельства, ты надолго сядешь в тюрьму. А Долорс не испытывала ни малейшего желания провести полжизни в камере. Поэтому она собиралась совершить идеальное преступление. Смерть Эдуарда не должна была вызвать никаких подозрений.
Теперь, когда Долорс наблюдала, как муж занимается уборкой, она уже не испытывала ни ненависти, ни жалости — ее голова работала в более конструктивном направлении. Она не торопилась, тщательно обдумывая каждую деталь, — спешка в таком деле не годится. Необходимо, чтобы все выглядело как кончина от естественных причин или несчастный случай. Долорс воспринимала это как своего рода вызов своему интеллекту, и чем дольше она размышляла, перебирая множество вариантов, тем большее удовлетворение чувствовала. Теперь у нее были Антони, любимая работа и возможность проверить силу своего ума.
Так, плечи закончила. Впрочем, это дело нехитрое, там и вязать особенно нечего. Благодаря узкому вырезу они получились довольно широкими, так что не будут сползать, как у других. Вчера старуха на минутку прервалась и, расправив вязанье, подняла его повыше, чтобы посмотреть со стороны. До чего же хорошенький свитер выходит, и вправду красивый, — все наперебой (кроме Сандры, конечно) нахваливали ее и просили: бабуля, когда закончишь, свяжи и мне такой же. Все талдычили одно и то же, сговорились, что ли? Долорс улыбалась и согласно кивала головой, а про себя думала: ждите, как же. Если она кому- нибудь что-нибудь и свяжет — когда-нибудь потом, — то только Марти. Потому что Марти — это Марти, он дает ей поиграть с компьютерным котом и…
Тут Долорс испуганно вздрогнула и даже выронила вилку, которая со звоном упала в тарелку, отчего все немножко пришли в себя. Даже Жофре, которого это маленькое происшествие избавило от необходимости высказываться по поводу сексуальной ориентации Марти.
— Бабушка, что с тобой?
Долорс смутилась, бог знает, что они все подумали. Еще решат, что ее шокировало признание мальчика. Хорошо хоть, сам внук отлично знает, что это не так. Старуха помотала головой и замахала руками, что означало: не обращайте внимания, ничего особенного не случилось.
Хотя как раз случилось. Что же будет с котом? Ведь он покинет дом вместе с Марти? И она больше не сможет разглядывать, как забавный зверек бродит по экрану, и гонять его мышкой — вопреки тому, что бывает в реальной жизни? Смотри-ка, как тебя разобрало, кто бы мог подумать, что ты увлечешься подобной ерундой, твердила себе старуха, должно быть, поглупела с возрастом, но факт остается фактом — ее волновало, что станет с котом. И, как выяснилось, зря. Марти, вот умница, сразу догадался, что именно встревожило Долорс.
— У Дани дома очень мощный компьютер. Так что я пока буду работать на нем. А там видно будет…
Стало быть, компьютер останется, слава богу! Вчера она опять забавлялась с котом, бабуля, не хочешь научиться чему-нибудь еще, спросил внук, и она отрицательно помотала головой. Вот смотри, продолжал он, сейчас появится много других котов. Марти потянулся к мышке, которую Долорс уступила ему не без сопротивления. Ладно, бабушка, не упрямься, я просто покажу тебе, что можно сделать, а если не понравится, все вернем назад, никуда твой любимчик не денется. Она слегка подвинулась, Марти присел рядом на стул и с помощью клавиатуры и мышки (иногда внук называл ее по-английски — mouse) устроил на экране настоящий спектакль — с волшебными превращениями, пляшущими буквами и словом КОТ, которое заняло весь экран, словно поглотив собой весь мир внутри электронной машины — поскольку совершенно ясно, что внутри этого ящика существует свой собственный мир. Еще одно движение руки — и появились коты, много-много котов на маленьких фотографиях. Марти сказал: вот, бабушка, только скажи, который из них тебе больше нравится, и я сделаю его большим. Долорс скривилась, вряд ли ей может понравиться какой-нибудь другой кот, подожди, не отказывайся, воскликнул внук, дай им шанс, среди них есть очень симпатичные, например вот этот. По приказу Марти совершенно белый кот вырос во весь экран. Потом уставился на Долорс, облизывая усы, словно хотел ее съесть.
Для чего нам все философы с их теориями, если в итоге мы имеем вот это. Для чего нужны ученые диспуты, размышления, утверждения, что, мол, жизнь — это то-то или вон то, если в конце концов простым нажатием кнопки мы можем из ничего создать любую вещь, которая станет большой, и появится такой вот кот, он будет смотреть на нас и облизываться. Долорс подумала, что, наверное, у той девочки, Мерседитас, дома тоже стоял компьютер… Хотя нет, конечно, о чем это она, в тридцатые годы никаких компьютеров еще не было, даже если все, что появляется на экране, смахивает на видения.
Этой Мерседитас являлась Матерь Божья и наставляла ее: ты должна быть хорошей девочкой и как следует учиться. Мерседитас, у которой были серые глаза и очень белая кожа, ходила с таким лицом, будто каждую минуту разговаривает с Богородицей. Однажды, когда девочка не пришла в класс, монахиня объяснила им, что, очень может быть, Мерседитас — святая, избранная Богом, чтобы творить чудеса или стать мученицей.
Она и стала мученицей. Позднее, когда девочка подросла, она видела уже не Божью Матерь, а каких-то чудовищ, которые однажды приказали ей изрезать себе все тело, так что она едва не истекла кровью. Потом они велели Мерседитас убить мать, и бедняжка, недолго думая, взяла нож и отправилась выполнять приказание. Хорошо, что родители, зная, что дочь посещают видения, оказались настороже и сумели остановить блаженную. После этого случая ее поместили в психиатрическую лечебницу, она провела там какое-то время, а потом ее отпустили домой, прописав целый мешок лекарств. И видения Мерседитас больше не посещали.
Долорс перекрестилась — маленькая «святая» всего-навсего страдала шизофренией. Наверное, многие философы тоже подвержены этой болезни, потому что надо быть слегка не в себе, чтобы утверждать то, что они утверждают.
Убери этого кота, хотелось ей закричать изо всех сил. Мне не нравится, ни как он смотрит, ни как облизывает усы. Долорс скорчила гримасу, словно избалованный ребенок. Марти взглянул на нее и рассмеялся: спокойно, бабуля, сейчас я верну твоего любимца, вижу, что мои эксперименты тебя не впечатлили. Клик, клик, клик, вот и все. Марти поднялся и уступил Долорс место возле компьютера, подвинув стул ближе к экрану. Вот теперь перед ней точно ее кот, маленькая бестия, играть с ним так забавно, вот ведь никак не дает себя поймать, прыгает по экрану туда-сюда…
Да, перед этим компьютером чувствуешь себя полной тупицей. Но это оттого, что она не хочет учиться. Нет, нет, ни под каким видом. Поначалу — да, хотелось, но как только появился кот — все, с нее довольно. Она и сама не знала, отчего так упорно не желала научиться управлять этим маленьким электронным миром, полным сюрпризов. Похоже, ее мозг объявил забастовку. С меня хватит, ничего больше не хочу.
Но ведь Долорс пасовала только перед компьютером, почему же домочадцы стали относиться к ней так, будто она вообще ничего не соображает? Если бы они только знали, на что она способна, она, совершившая поистине идеальное преступление! Ей было непросто его продумать, это верно, однако терпение — одно из неотъемлемых свойств интеллекта, она всегда так считала, ибо без терпения ничего нельзя добиться. Нетерпеливый ум — это не ум, его обладатель в лучшем случае — ловкий приспособленец, не больше. А вот Эдуард даже приспособиться ни к чему не мог.
Она отвергла идею столкнуть его с балкона. Отвергла и отравление. Равно как пистолет или нож. Все это рано или поздно привело бы ее в тюремную камеру. Машина? Подстроить аварию? Этот вариант ей нравился больше, всего-то и заботы, что вывести из строя тормоза. Это, безусловно, подошло бы, но, во- первых, оставался риск, что экспертиза обнаружит злой умысел, а во-вторых, не было никакой гарантии, что дело закончится смертельным исходом, напротив, слишком много шансов получить мужа, прикованного к инвалидному креслу, а Долорс только этого и не хватало: остаться без мужа, без прислуги, и с паралитиком на руках в качестве награды.
О чем ты задумалась, часто спрашивал ее Антони, пока они лежали в постели и развлекались, пуская
