Восседавшие на возвышении пандиты во главе с учителем Берара походили один на другого как родные братья. И в этом не было ничего удивительного: с годами у всех брахманов вырабатываются единые, сдержанные манеры и даже появляется одинаковое выражение лица, резко отличающее их от рядовых людей. Во внешности представителей жреческой касты нет ничего примечательного, и в старости, лишенные индивидуальности, брахманы напоминают поблекшие тени.
Перед пандитами, знатными по происхождению и, главное, прославившимися своей ученостью, открыты все двери к богатству и славе, которые им безразличны. Долгие годы учебы, упорных поисков истины вознесли этих мудрецов к вершинам знаний, недосягаемым для простых смертных. Кто они, эти люди? Откуда? Где и как живут? О них мало что известно, их имена знают лишь немногие. Каждый из них — саньяси (или «отрешившийся от всего»), яти («смиривший себя») или паривраджака («живущий странником»). Народ питает к ним глубочайшее уважение, к которому, однако, примешивается смутный и необъяснимый страх.
Власти, выказывая по отношению к ним пренебрежение, втайне все же побаиваются и ненавидят их: завоеватели интуитивно всегда невзлюбливают мудрецов. Огромная пропасть пролегла между бегущими от почестей и роскоши учеными, с их утонченным умом и культом терпимости, и грубыми и лицемерными англичанами — людьми напыщенными, уверенными в своей исключительности, ограниченными, шумными, назойливыми, напичканными ростбифами и пропитанными виски.
Правительство ее величества королевы старается не портить отношений с брахманами, поскольку понимает, что они представляют собой грозную силу. Если их только затронуть, они тут же, вопреки всем правилам цивилизации, обратятся к своим фанатикам-факирам, готовым по их приказу совершить любое, самое ужасное преступление. Достаточно вспомнить, как отомстили брахманы за смерть своего собрата Нарендры, за надругательство над его телом.
Сидя на низеньких скамеечках, факиры почтительно застыли, слушая непонятную для них беседу, которую мудрецы вели на древнем, священном языке. Пандиты долго, с серьезными лицами, обсуждали причину, по которой их созвали из отдаленнейших мест Индии. Когда же совещание закончилось, Кришна повернулся к сидящим в зале:
— Встань, Берар!
Глава секты душителей без тени волнения предстал перед старцами — уже не мирными учеными, а суровыми судьями.
Кришна неторопливо, строгим тоном проговорил:
— Берар, мы поручили тебе отомстить за Нарендру и осквернение его праха. Ты умело выполнил задание, как верный ученик, проявив при этом мужество и преданность пандитам. Тебе было также поручено оказать великодушным европейцам помощь в знак нашей признательности за их благородный поступок, и ты опять действовал достойно. И это хорошо, Берар.
Факир глубоким поклоном ответил на слова, столь высоко оценившие его усердие: он ведь знал, что пандиты обычно не балуют похвалой подчиненных.
После паузы пандит продолжил:
— Однако, выполняя свой долг и наши приказы, ты превысил свои полномочия. Вместо того, чтобы быть слепым орудием мести и средством выражения нашей благодарности, ты проявил самостоятельность и, вероятно, сам того не подозревая, пошел против нас. Согласен ли ты, Берар?
— Это так, сахиб…
— Спасая детей герцогини Ричмондской, хотя и по просьбе нашего друга капитана Бессребреника, ты расстроил наши планы, планы твоих учителей, в пользу нашего общего врага, проклятых англичан. Ты совершил клятвопреступление, и ты умрешь.
— Я готов, сахиб, — ответил факир, не выказывая ни малейшего страха.
— В благодарность за твое усердие и преданность, за многие услуги, оказанные нам, твоим учителям, ты умрешь самой благородной смертью, какую только может желать истинно верующий, — через священное самоусекновение головы.
— Благодарю, о добрейший и высокочтимый господин мой! — вскричал факир, упав на колени.
— Пусть принесут кариват, — холодно произнес пандит.
Два факира тотчас вышли из зала.
Среди множества мрачных и страшных вещей, придуманных индусами, есть и такая — добровольное самоотсечение головы. Необычная казнь — самому себе разом отрубить голову! Именно разом, так как только в этом случае добровольный самоубийца удостоится звания святого, иначе же его сочтут обманщиком, чья душа, по представлениям индусов, может переселиться лишь в тело нечистого животного. Подобное самоубийство осуществляется при помощи каривата — металлического инструмента в форме полумесяца, по которому скользит острый стальной нож. К краям этого лезвия присоединены две цепи с неким подобием стремени. Жертва садится или ложится, накладывает на шею полумесяц и вставляет в стремя ноги, затем делает ими резкий рывок, и голова отделяется от тела. Данный вид самоубийства считается почетным. Те, кому просто надоело жить, совершают его торжественно, с соблюдением священных обрядов. Провинившиеся факиры почитают за честь такую смерть.
Кришна и остальные мудрецы сочли, что самоубийство Берара с помощью каривата будет для него одновременно и наказанием за прегрешения, и поощрением за службу!
Факиры, вернувшись, расстелили на полу широкое покрывало из белого шелка и уложили на него покрытый ржавчиной и пятнами крови инструмент казни, и Берар тотчас принялся налаживать его. Слышно было лишь позвякивание железа по железу. Потом он прикрепил полумесяц к шее, вставил ноги в стремя и сел, напряженно подобравшись. Зная порядок, факир ждал лишь, когда отзвучат заклинания и пандит подаст знак, проведя ладонью от сердца к губам.
Кришна в течение нескольких минут не спеша и монотонно произносил нараспев таинственные строки из древних книг, затем умолк и холодно взглянул на Берара. Тот, весь напрягшись, ждал сигнала.
Но Кришна почему-то медлил и вместо того, чтобы подать команду, обратился к приговоренному со следующими словами:
— Заветы божественного Ману предписывают проявлять человечность, учат помогать слабым и позволяют прощать оступившихся… Ты был добр… Ты помог, несмотря на их происхождение, двум юным погибающим существам… И хотя из-за этого ты не точно выполнил мой приказ, я прощаю своего слугу и приказываю тебе оставаться в живых.
— Хорошо, учитель, я буду жить, — ответил Берар с таким же спокойствием, с каким незадолго до этого выслушал смертный приговор.
— А теперь, сын мой, тебя ждет новое задание! Ты знаешь, когда-то мы изгнали из нашей общины Биканэла, человека недостойного, способного на любую подлость. Мы не казнили это порождение свиньи лишь потому, что в священных текстах говорится: брахмана нельзя убивать, даже если он недостоин жить на земле. Но сегодня мы приговорили его к смерти. Поскольку, как нам стало известно, это он виновен в осквернении останков нашего брата Нарендры, на Биканэла не распространяются древние заповеди, оберегающие брахманов от насилия. Ступай же, Берар, обрушь на него возмездие и очисть нашу родину от этого чудовища! — Затем, обратившись к остальным факирам, застывшим от удивления при таком неожиданном повороте дела, учитель добавил: — А вы, дети мои, отправляйтесь срочно в страну афридиев. Они ведут священную войну против англичан и нуждаются в вашей помощи.
ГЛАВА 4
Конечно, то, что друзья обнаружили под основанием башни молчания сундук с именем и гербом герцогов Ричмондских, было происшествием невероятным. И Бессребреник, и Патрик тут же подумали об убитом в Канпуре представителе знатного шотландского рода, доверившем сокровище купцу-парсу.
