— Ступай сюда, — сказал он разбойнику.
Тот подошел и, ощупав бочонок, сразу оценил по достоинству его емкость. Затем проворно отыскал втулку, отогнул гвоздь и жадно припал устами к отверстию.
Долго длилось это страстное объятие. Наконец негодяй оторвался от бочки, прищелкнув языком, и сказал:
— Славная водка! Спасибо, Сидоров. Пей теперь ты.
Якут сделал вид, что тоже тянет из втулки. Будто бы напившись, он приподнялся и сказал:
— Надо бы и других угостить, как думаешь?
— Конечно, надо.
С этими словами негодяй встал и разбудил двух товарищей, которые тоже находились в этом сарае с заданием бодрствовать в карауле. Но дисциплина в разбойничьих бандах почти никогда не бывает крепка. Караульные преспокойно спали.
Приглашенные также приложились к волшебной бочке. Придя от рома в дружелюбное настроение, они придумали позвать всех остальных товарищей, разместившихся по другим сараям, и поделиться с ними неожиданным лакомством.
Не прошло и четверти часа, как к гостеприимному сараю отовсюду заскользили тени. Около бочонка собралась вся шайка за исключением атамана. Его, конечно, не приглашали. Только узнай он, чем занимается его команда, он бы ей задал…
Атаман ничего не слыхал. Утомленный бешеною ездою по тундре, он крепко спал, завернувшись в меховую шубу, в сарае рядом.
Пьяницы не удовлетворились одной порцией: каждый из них приложился к бочке по нескольку раз. Ром исчез весь до капельки.
Такое обильное возлияние не прошло, конечно, без последствий. Разбойники так наугощались, что один за другим свалились на пол сарая без чувств.
Разговоры стихли. Их сменил громогласный храп двенадцати здоровенных мужиков. Точно дюжина контрабасов загудела разом…
Якут, терпеливо дождавшись неизбежного финала, поспешил вернуться в чум, где спали два его соплеменника, бывшие тоже проводниками при путешественниках; разбудив их, он велел запрячь в каждую нарту по три оленя, а собак оставить и подъехать с санями к задней стене чума, в котором остановились европейцы.
Он полагал, что опьянение, в которое впали разбойники, и крепкий сон усталого атамана позволят ему блистательно выполнить задуманное предприятие.
Он вернулся в чум, где три друга дожидались его с нетерпением.
Был первый час ночи.
— Готов ли ты, барин? — обратился якут к Лопатину.
— К чему?
— Ехать готов ли, спрашиваю?
— Когда?
— Сейчас.
— А как же сани?
— Запряжены сани.
— А… эти… как их?..
Якут тихо и загадочно усмехнулся.
— Умерли, — сказал он.
— Как умерли? Неужели ты их зарезал? Что ты наделал, несчастный!
— Нет, барин, я их не резал. Их водка зарезала. Завтра они воскреснут здоровехонькие, только башки у них малость потрещат… Едем, — докончил он круто, отдергивая кожаный фартук, заменявший дверь.
Якуты-помощники тем временем не дремали. Возле чума стояли три запряженные оленями нарты.
Молодые люди собрались садиться, как вдруг Лопатин с удивлением воскликнул:
— А где же мои сани?
Якут не успел ответить: в ночной тишине раздался яростный крик:
— Стой!.. Стой!.. Лови их!.. Держи!..
Якут прыгнул в первую попавшуюся нарту. Жак, Жюльен и Лопатин последовали его примеру, и трое саней быстро помчались, скрипя полозьями по мерзлому снегу.
Блеснул в темноте красноватый огонек, грянул выстрел, и над головами путников прожужжала пуля.
Атаман, как всякий бывалый авантюрист, имел привычку часто просыпаться. И на сей раз, желая посмотреть, что поделывает его шайка, он встал и пошел обходить сараи.
Каково же было его изумление и ярость, когда он увидал, что нет ни одного человека на своем посту! Более того, войдя в сарай, где происходила попойка, и наткнувшись на бесчувственные тела метвецки пьяных разбойников, он просто света не взвидел от ярости. Выхватив шашку, он принялся плашмя колотить ею храпевших пьянчуг и топтать их ногами. Разумеется, никто от этого не проснулся.
Тут у атамана мелькнуло подозрение: не скрыта ли в случившемся какая-то каверза.
— Их напоили!.. — воскликнул он. — Это дело проклятых путешественников!.. Больше некому!..
В этот момент при свете луны он разглядел выходящих из чума людей и запряженные нарты. Бросившись вперед, он узнал путешественников и выстрелил, но, к счастью, промахнулся.
Услыхав выстрел, из чумов выбежало несколько напуганных, заспанных чукчей.
«Попался! — смекнул атаман. — Чего доброго, и эти еще на меня набросятся. Надо к ним хорошенько подъехать»…
Он задумался на минуту и затем крикнул, обращаясь к чукчам:
— Слушайте, что я вам скажу. У вас сейчас были злодеи… Мы казаки и посланы их ловить. Они удрали от нас. Помогите мне. Я вам дам за это много, много водки… и денег… Слышите? Только помогите их изловить, а уж я награжу вас так, что останетесь довольны.
Чукчи внимательнее вгляделись в незнакомца. Видят: по одежде как будто и вправду казак. Да и слова: награда… водка… деньги… ласкали слух. Толпа заволновалась, и по ней пробежал одобрительный ропот.
— А сколько дашь?..
Оставалось только поторговаться. Сделку живо заключили, к великой радости атамана.
Чукчи народ тяжелый на подъем, ленивый, флегматичный. Но раз решившись на что-нибудь, они напролом идут к цели и ничто их не может остановить — ни холод, ни голод, ни даль.
— Что же велишь делать?
Атаман спешил ковать железо, пока горячо. Он велел немедленно приготовить шесть нарт, запряженных каждая тройкой оленей, и подать их к сараю, где неподвижными тушами, лежали пьяные разбойники.
Атаман сделал знак. Чукчи подняли пьяных, завернули в меха, чтобы не перемерзли дорогой, и по двое, точно бревна, взвалили их на нарты.
— Добро, — похвалил атаман. — Молодцы!.. Злодеи опередили нас не больше как часа на два. Через сутки мы непременно их нагоним. Придется, конечно, драться с ними, но это ничего: пьяницы мои к тому времени проснутся… Ну, ребятушки, трогай!..
Сани помчались.
Нарты наших путешественников уже три часа неслись с быстротою метеора.
Все это время олени не выказывали ни малейшей усталости, но вдруг, по прошествии этих трех часов, остановились сами собою без какого-либо знака проводников.
Лопатин отнесся к этой остановке как к явлению нормальному, но французы бесконечно удивились.
— Как? — воскликнул Жюльен. — Уже остановка? Скоро же.
— Ничего не поделаешь, — отвечал Лопатин. — Олени могут несколько дней подряд бежать полным ходом, но с условием, чтобы через каждые три часа делать остановку. Во время этой стоянки они
