нападение, занял выжидательную позицию.
А сообщения становились все тревожнее. Не оставалось никаких сомнений, что вскоре противник пойдет в наступление.
Совсем рядом с окопами находилось большое испанское поместье, покинутое жителями при атаке повстанцами оборонительной полосы. Масео отличала необыкновенная интуиция во всем, что касалось войны, и он тут же понял, что именно здесь ключевой пункт позиции. Сосредоточив в этом месте основные силы, генерал приказал поставить за бруствером две динамитные пушки. Расчетом одной теперь командовал Мариус.
Хитрый и осторожный провансалец обошел все строения усадьбы, великолепный сад с множеством пчелиных ульев и, оценив обстановку, вернулся, потирая руки, к орудию.
А Фрикет, Долорес, маленький Пабло и пес Браво расположились в одной из комнат первого этажа, превращенной в медицинский пункт.
Армия Масео, к сожалению, постоянно испытывала нехватку боеприпасов, которые либо поступали водным путем из Америки, либо добывались на поле боя. Правда, спасали мачете и штык. Но холодное оружие хорошо лишь при наступлении — в обороне оно мало что дает.
Генерал, еще раз приказав беречь патроны, подъехал к артиллеристам, встретившим его громким «ура!».
Мариус, явно что-то задумав, подбежал к нему и кратко доложил нечто весьма важное. Масео, удивившись вначале, затем явно обрадовался и, поразмыслив немного, сказал провансальцу:
— Я даю вам все полномочия… Но помните, если не получится — тогда катастрофа.
— Генерал, пусть меня бросят на корм рыбам, если я провалюсь!
— Ладно… Верю в тебя, дружок.
— Еще бы! Правильно делаете.
Между тем наступление началось. Загремели орудия. Несколько снарядов разорвалось прямо посередине лагеря. Вдали показались пехотинцы. Испанцам не нужно было экономить патроны, и они стреляли напропалую, пьянея от звуков выстрелов.
Масео кожей почувствовал, что у противника большое превосходство и в технике, и в людских резервах. Он понял, что еще никогда ни его невеликому войску, ни ему самому не грозила такая опасность. Нахмурившись, кубинец тихо произнес:
— Нужно устоять… во что бы то ни стало… даже когда выйдут все патроны. А если подмоги не будет, лучше погибнуть в бою за свободную Кубу, чем сдаться!
ГЛАВА 12
Кубинцы — прекрасные пчеловоды. Недаром производство меда стало одной из ведущих отраслей экономики страны. Во многих поместьях, где выращивают сахарный тростник, табак или кофе, есть хорошо оборудованные пасеки, где трудятся опытные мастера. На большом Антильском острове водятся самые разнообразные пчелы, один из их видов особенно любопытен.
Этих пчел называют хозяевами, что вполне оправдано. У них на брюшке растет грибок с большой ножкой. Он живет и развивается за счет пчелы, подобно некоторым растениям-паразитам, таким, как омела, многие орхидеи или ананасники. Пчела-хозяин летает, трудится, размножается, развивается вместе со своим иждивенцем и вроде от этого никак не страдает.
Другие дикие и домашние пчелы похожи на европейских, только значительно крупнее и опаснее — у них более болезненный укус.
В свое время французские переселенцы занялись усовершенствованием примитивных местных ульев, сделав их такими же, как и во Франции. Новая форма оказалась очень подходящей для здешнего климата, где неделями идут проливные дожди.
В поместье, захваченном отрядами Масео, как уже упоминалось, была великолепная пасека, на нее и обратил внимание Мариус.
Когда вдали показались войска противника, храбрый провансалец ненадолго покинул орудие, ставшее благодаря ему столь опасным для испанцев. Вместе с солдатами, — а их было человек сорок, — он занялся какой-то странной работой, вроде не имевшей отношения к военным действиям.
Стояла невыносимая жара, и пчелы, спрятавшись в ульях, отдыхали. Мариус и его помощники быстро заткнули пучками соломы, сухой травы и землей отверстия, через которые пчелы влетали и вылетали. Поливая солдат руганью на всех возможных языках и наречиях, Мариус подгонял их, и те беспрекословно подчинялись всеобщему любимцу. Вскоре они заделали летки[79] у всех трех-четырех сотен находившихся в саду ульев.
— Теперь, — сказал Мариус, — нужно перенести эти дачки и шалашики на другую сторону.
Видя, что его не понимают, провансалец схватил один из ульев, приподнял и помчался с ним к окопу, где уже залегли стрелки.
— Ну, давайте! — крикнул он мамбисес, с удивлением смотревших на него. — Делайте как я, черти проклятые… Чего пораскрывали рты?
Матрос схватил еще один улей и жестами призвал солдат последовать его примеру. Наконец кубинцы сообразили и стали переносить ульи, хотя и не догадывались о смысле этой по меньшей мере странной операции.
Наблюдавших за происходящим Фрикет и Долорес тоже разбирало любопытство.
— Эй! Мариус, что вы там делаете? — спросила француженка.
— Мадемуазель, если я скажу, вы лишите себя такого удовольствия! Подождите, сейчас лопнете от хохота. Это я придумал одну штуку… Веселья будет! Ну помрете от смеха!
— Как хотите, Мариус. Значит, предстоит развлечение? Что-то не верится. Вроде не та обстановка.
— Не теряйте надежды, мадемуазель!
Испанские войска быстро приближались. Снаряды падали все чаще. В воздух поднимались столбы пыли вперемешку с камнями и кусками железа. Пули со свистом срезали ветви деревьев, продырявливали деревянные степы, сбивали дранку с крыш.
Мариус с помощниками носились как бегуны. Не обращая внимания на снаряды, они переносили ульи и ставили в ряд на дно окопа.
К дому, где разместились девушки, подъехал всадник, который, отдав честь, вручил каждой по винтовке и несколько обойм.
— От полковника Карлоса, — сказал он и, вскочив в седло, исчез.
— Милый Карлос, — прошептала Долорес. — Не забыл о нас. А ведь женщина, дай ей в руки оружие, будет не хуже мужчины сражаться за свободную Кубу…
Как опытный боец, она пощелкала затвором, проверила, заряжена ли винтовка, и положила ее рядом на стол. Фрикет, с удивительной ловкостью проделав то же самое, заявила:
— Я, наверное, лучше умею накладывать повязки и лигатуру[80], чем стрелять. Но нужно защищаться, и мы будем делать это, дорогая Долорес.
— Никогда не сомневалась в вашей храбрости.
А в это время Мариус и солдаты, все в поту, завершали таинственную работу. На каждый улей они напялили свою шляпу и полотняную куртку. Довольный устроенным маскарадом, Мариус расхохотался:
— Ну чем не мамбисес, эти ульи?.. Голову даю на отсечение, настоящие солдаты отважного Масео! Эй, смотрите, испанцы-то зашевелились… Ничего, сейчас я им покажу, где раки зимуют!..
Для выполнения загадочного плана Мариусу нужно было еще кое-что сделать. Впереди над самой землей среди буйных трав саванны виднелось несколько рядов проволоки, она преграждала путь
