ряды бежавших натолкнулись на какое-то невидимое препятствие. По всей вероятности, это крепко натянутая на уровне земли проволока.
Зацепившись о нее с разбега, солдаты падали, задние спотыкались о передних и тоже валились с ног. Крики, шум, неразбериха. В других условиях все это могло выглядеть забавно. Но в ту же секунду прямо посреди этой кучи-малы шарахнул взрыв. Потом еще и еще… Те, кто пытался подняться, так и остались лежать на земле. Кругом сразу появилось много убитых, раненых. «Бомбы! Бомбы!» Непонятно было, что делать, куда бежать. Ночь. Незримый враг. Смертельная опасность.
– Держись, ребята! – крикнул неуязвимый Марко, пытаясь ободрить своих солдат.
Да, это бомбы. Их взорвалось уже не меньше сотни. Но самым странным было то, что даже при вспышках пламени нельзя различить ни одного человека на стороне противника. Значит, бомбы бросали не вручную. Албанцы подвергались неслыханному испытанию, а солдаты независимости находились в безопасности!
Это была еще одна из выдумок Жоаннеса. Мысль удивительная в своей простоте. Заключалась она в следующем.
Придя на берег реки, командир решил в первую очередь повалить несколько телеграфных столбов и снять с них провода, чтобы использовать то и другое при сооружении защитного бруствера для своей группы, что будет кидать петарды, начиненные динамитом.
Опасаясь лобовой атаки, он велел протянуть на расстоянии двадцати сантиметров от земли, перед естественной траншеей, образованной берегом реки, тонкую проволоку.
Следует сказать, что это великолепное оборонительное средство при отражении ночной атаки, и в современной военной практике его часто и плодотворно используют.
Потом ему в голову, всегда полную всяческих идей, пришла мысль: «Траншеи обычно защищает артиллерия. У меня есть снаряды, но нет пушек. Вот если бы я мог сделать наши бомбы автоматическими, чтобы они сами взрывались!»
Взяв бомбу одной рукой, он оттянул проволоку, а потом резко отпустил ее, как тетиву лука.
Разумное зерно постепенно вызревало и приобретало отчетливые контуры.
– Нашел! – закричал он. – Это будет сюрприз для тебя, Марко, если ты не погибнешь при крушении поезда!
Уверенный в успехе, юноша просто привязал бомбу к проволоке бечевочкой, воспламеняющей фитиль в момент ручного броска. Осторожно положив бомбу на землю, он обратился к товарищам, с интересом наблюдавшим за его действиями.
– Делайте как я! Привяжите каждый по бомбе к этой проволоке на расстоянии метров десяти одна от другой. Соблюдайте осторожность! Так, отлично! А теперь подумайте, что будет, если бегущие в темноте люди наткнутся на такую преграду?
– А! Понятно! От резкого удара по проволоке веревка выдернет фитиль, и все бомбы одновременно взорвутся.
Мы уже видели, что именно так и произошло. Если бы патриотов в отряде было побольше! Если бы у них имелось укрытие понадежнее! Тогда ни одному бандиту не суждено было бы уйти! Но Жоаннес понимал, что ему надо отступать, чтобы не растерять преимущество победы, моральные последствия которой имели большое значение.
Однако Марко не желал мириться с поражением. Он не видел своего заклятого врага, но чувствовал, что тот где-то здесь, совсем рядом. Стоя посреди остатков своего поредевшего войска, бей в неистовстве кричал:
– Трус! Бежишь?! Убийца! Ты не смеешь встретиться со мной лицом к лицу! Бьешь исподтишка, устраиваешь ловушки! Подлая христианская собака! Трус из трусов! Ты боишься меня!
Вагоны на путях горели. Там полыхал огромный костер. Высокий силуэт атамана резко выделялся на этом трагическом фоне. В тот момент Марко походил на героя из Древних легенд. Его переполняли ярость и отчаяние. Потрясая саблей, он смело стоял под пулями, грозя кулаком
невидимому противнику, обрушивая на него свое презрение, изрыгая проклятия, бросая ему вызов!
– Ответь мне! Покажись! Трусливый мужик, вообразивший себя солдатом! Я раздавлю тебя, как гниду, носком моего сапога! Ты никакой не борец за свободу, не патриот! Ты всего лишь жалкий трус!
– В твоих словах нет ни слова правды! – раздался молодой звонкий голос, полный возмущения.
В ту же минуту из-за бруствера на той стороне мелкой речушки метнулась тень. Из мглы на освещенное пространство выступил молодой человек в болгарском головном уборе, одетый в серое. Через плечо его был переброшен карабин, на поясе висела сабля. Спокойный и уверенный, он сделал несколько шагов по направлению к Марко. Тот сразу узнал его.
– Жоаннес!
– Да, Марко, это я! Ты, кажется, хотел встретиться со мной?
Албанцы по достоинству оценили смелый поступок юноши, храбрость всегда вызывала в них восхищение. Марко, в невероятном возбуждении, тоже смотрел на противника не отрываясь. Он не мог поверить своим глазам.
– Ты! Крестьянское отродье! Грязная скотина! Ты осмеливаешься держать себя со мной, беем Косова, на равных!
Албанец кипел от злобы и негодования. Жоаннес в ответ лишь пожал плечами и холодно ответил:
– Хватит лаяться, как собака! Угомонись! Предлагаю тебе поединок.
– Я только этого и жду! Мне давно не терпится сойтись с тобой лицом к лицу, с саблей в руке. Давай же, иди сюда!
– Встретимся на нейтральной территории. Я пройду половину расстояния между нами. Готов ли ты сделать то же самое?
– Да, если ты поклянешься, что твои голодранцы не устроят какого-нибудь предательства.
– Мои братья по оружию знают, что такое честь. Даю тебе слово.
Потом, обернувшись к своему невидимому войску, крикнул:
– Друзья! Временное перемирие. Прошу вас, более того, приказываю, не вмешиваться и ничего не предпринимать, пока не окончится моя дуэль с Марко-разбойником! Это ведь дуэль, Марко? Я правильно сказал?
– Да, дуэль, не на жизнь, а на смерть! Со своей стороны, обещаю, что мои солдаты также останутся нейтральны, пока мы будем драться. Оружие к ноге! – приказал бандит своим людям. – Чтобы никто пальцем не смел тронуть моего противника! Я требую соблюдать перемирие!
С этими словами Марко выбросил из-за пояса револьверы и кинжал и двинулся вперед, помахивая кривой турецкой саблей.
Жоаннес тоже положил на землю карабин и снял широкий кожаный пояс, чтобы не стеснял движения. Затем, вооруженный кавалерийской шашкой, спокойно двинулся навстречу рослому сопернику.
Вскоре они сошлись. Вид у Марко был воинственный. Он устрашающе вертел в руках грозное оружие и яростно выкрикивал:
– Наконец-то я до тебя добрался! Никогда не думал, что можно так ненавидеть и так желать чьей- нибудь смерти!
Однако все это, казалось, не производило на Жоаннеса, сохранявшего выдержку и хладнокровие, ни малейшего впечатления. На злобную тираду бея юноша лишь опять пожал плечами и сказал:
– Пожалуй, в первый раз я с тобой согласен и испытываю те же чувства. Вот только чья кровь прольется?
– Твоя, конечно!
– Как знать.
– Я убью тебя! Предчувствие никогда еще не обманывало меня. И мне кажется, что, убивая тебя, я как бы одновременно уничтожаю всех проклятых христиан, заклятых врагов нашего султана и нашего бога Аллаха!
– Признаться, я тоже испытываю страстное желание убить тебя и освободить наконец мою родину от бандита Марко, настоящего чудовища, в котором воплощаются для меня все жестокие и фанатичные мусульмане, безжалостные палачи нашего народа и нашей святой веры!
– Тогда защищайся!
