– Ты знаешь, что это заболевание передается по наследству? – уточнила она, припирая его к стене.
– Да.
Наступило молчание. Конфликты между людьми могут разрешиться сами собой, или же их спокойно и терпеливо разрешают. Они могут и обостриться сами собой, или же их намеренно обостряют.
– Значит, если бы у нас были дети, то они получили бы от меня в наследство такой дефект. Ты ведь именно это подразумевал, задавая свой вопрос, разве нет?
– Я не политик, приглашенный на твою передачу, Рейчел.
– Ты – единственный, кого я полюбила за всю свою жизнь!
– Отражение твоего невроза, – бесстрастно парировал Чарльз.
Она сама напросилась на это. Нарочно! Зачем? Почему она хочет схватиться с ним? Не потому ли, что он так хорошо управляет своей проклятой яхтой, а она совершенно ничего не смыслит в этом? Или для того, чтобы просто показать ему, как искусно она фехтует, и нанести хотя бы небольшую душевную ранку мистеру Совершенство, мистеру Аристократу?
– Хочешь сказать, что я невротичка?
– Я выражаюсь простым и ясным языком, Рейчел. Тебе, похоже, трудно уследить за ходом моих мыслей. Я что, говорю слишком быстро для тебя?
– Не надо говорить со мной свысока.
– А ты не пытайся грубить мне. Я ведь не твой подчиненный.
– Теперь ты намекаешь на то, что я груба со своими подчиненными, – вскинулась Рейчел.
– У тебя же это слишком хорошо получается, – пожал плечами он. – Наверняка на ком-то практиковалась.
– И вовсе н-не хорошо у меня это получается! – захлебнулась она от возмущения.
– Ну, вот вам, пожалуйста, – проговорил Чарльз, и от улыбки лучики морщин побежали из уголков его глаз. – Мы выяснили, что и у этой женщины есть недостаток. И призналась в этом она сама. У нее не очень хорошо получается грубить людям.
Улыбка его стала шире. Через тучи пробивалось солнце.
– Я буду тренироваться, и у меня получится. Свои недостатки я всегда ликвидирую именно так.
Рейчел тоже заулыбалась. Она чувствовала возникшую двойственность: она и не победила, но и не проиграла. Все свелось к ничьей. Ей не удалось увидеть, какого же цвета его благородная кровь. Но и цвет ее жгучей крови остался неизвестен.
– Ну что ж, попробуй свои зубки на команде яхты. Даю тебе на это разрешение. Они – англичане. И острое словцо весьма ценят.
Вот теперь Рейчел рассмеялась от души. Чарльз вырос в ее глазах. Ведь он так и не вспылил, хотя был явно раздосадован. И в то же время очень умело поставил ее на место, дал понять, что выслушивать всякие глупости он не намерен. Даже когда не прав. Потому что он действительно спросил ее о наследственной болезни в их роду.
– А у нас в роду – диабет, – сказал он вдруг, признавая свою неправоту.
И едва он сделал это, как Рейчел осознала, что ведь Чарльз вообще-то и не утверждал, будто был прав.
– Неужели в крестные отцы придется приглашать врачей?
Рейчел опять взяла его руку в свою. Это она сделала первый шаг, Чарльз не проявил инициативу. В их отношениях пробежала пусть небольшая, но трещинка.
Вместо ответа он лишь рассмеялся, и Рейчел пожалела, что вообще затеяла этот разговор.
Они продолжали путь. Рейчел почувствовала холодок, оставшийся между ними. Чарльз словно бы закрылся от нее, загородился невидимой стеной. Теперь он стал осмотрительнее, чтобы не вывести ее из себя неосторожно сказанным словом. Неужели вот так все и начинается: уже при зарождении любви прорастают семена ее смерти? А может быть, никаких правил и не существует, ведь сами влюбленные абсолютно разные существа, и у каждого индивидуума все складывается по-своему.
– Хочешь посидеть немного вон в том кафе? – предложил вдруг Чарльз. – Мы выпили бы абсента, слегка захмелели и сделали бы вид, что мы – закоренелые пессимисты, которым все на свете уже надоело. А вовсе не оптимисты-американцы, которые готовы специально создавать проблемы на пустом месте, чтобы потом преодолевать их.
Им вновь стало легко и весело, меланхолии как не бывало. Ведь это было еще одно испытание, ниспосланное им. И вместе они выдержали его, споткнулись, но тут же восстановили равновесие.
Чарльз заказал пастис и миндальные орехи, и они удобно устроились в открытом кафе, глядя на фланирующих туристов и сами становясь предметом обозрения.
– Мистер Форд, сэр.
Это был Том, матрос с яхты.
– Джон послал меня на ваши поиски, сэр. Вам звонит по телефону некая миссис Андерсен. Сказала, что это очень срочно и что ей нужно поговорить с вами прямо сейчас.
Чарльз посмотрел на часы. В Нью-Йорке сейчас еще только обеденное время. Проклятие! Что такое стряслось у Тэссы?
– Интересно, что ей нужно? – удивилась Рейчел.
