оказывает на следующие поколения», однако он знал: для того чтобы завоевать себе продолжительную славу, он должен стать кем-то, кем до него ещё никто не становился или даже не мог стать. Для своих трудов он должен был «найти материал, неподвластный переменам… Духовный мир был единственным, на что стоило тратить усилия. Мозг и тело не имели цены, разве что как орудия души».
Углубляясь в эту проблему, Кроули, сам того не подозревая, пускался в магическое — позже он назовёт его magical — путешествие, которому в дальнейшем и предстояло составить всю его жизнь. Он осознал и принял «первые проявления своих истинных желаний». «Время от времени я с большим увлечением предавался различным занятиям, — писал он, — но ни одно из них не захватило моего внимания целиком. Ни шахматам, ни альпинизму, ни даже поэзии я ни разу не отдался до конца. Теперь я впервые почувствовал, что готов расходовать все свои ресурсы для того, чтобы достичь своей цели». Этой целью было — понять и стать частью того духовного мира, который предшествует миру религиозному или располагается над ним.
Продолжая размышлять над этой проблемой, Кроули пришёл к выводу, к которому задолго до него приходили многие: у духовной реальности два полюса. С одной стороны, был Боги добро, с другой стороны — Дьявол и зло. В его новом понимании, похожем на то, как Мильтон трактовал этот вопрос в «Потерянном рае», который Кроули читал, эти две сферы являются равноправными и противоположными, причём ни одна не может существовать без другой. В качестве аналогии можно привести идею о бессмысленности света при отсутствии тьмы, которая им освещается.
Ход его мысли был прост и ясен. «Силы добра, — утверждал Кроули, — с которыми я был слишком близко знаком в мои детские годы, постоянно угнетали меня. Я видел, как эти силы каждый день разрушали счастье тех, кто меня окружал. Итак, поскольку моей задачей было исследование духовного мира, первым шагом, который мне следовало предпринять, было вступление в личное взаимодействие с дьяволом».
Он поймал удачу. Кроули встал на свой магический путь, который впоследствии принесёт ему славу, бесчестье и такую известность, какую он едва ли мог предвидеть.
Он решил начать с изучения «чёрной магии», и одним из первых его шагов стало приобретение экземпляра «Книги чёрной магии» А. Э. Уэйта. Один из наиболее выдающихся оккультных писателей своего времени, Уэйт родился в 1857 году, а в 1890-х стал членом известного и влиятельного мистического сообщества. Кроули высокомерно считал Уэйта «не просто самым скучным и банальным, а также педантичным и прозаичным из претенциозных и напыщенных мясников от словесности, но и самым плодовитым и болтливым». Уэйт обладал несколько снисходительной и неуклюжей манерой письма, однако то, о чём он намеревался написать, было изложе-нб толково, и по прочтении его книги Кроули пришёл к выводу, что хотя чёрные маги и почитатели дьявола рассматривают сатану не так, как он, они, по крайней мере, пользуются в своей области научными методами. Это вызвало одобрение со стороны Кроули, отличавшегося упорядоченным строем ума. В чём Кроули был согласен с чёрными магами, так это в допущении существования приёмов и методов, с помощью которых можно подчинить себе силы природы.
Было ещё одно обстоятельство. Уэйт, по словам Кроули, намекал на то, что «знаето Тайной Церкви, существующей вне мира, в чьих святилищах хранятся тайны истинного посвящения». Постепенно Кроули приходил к выводу, что все религии основываются на одной, истинной церкви, и написал об этом Уэйту. Тот ответил несколько расплывчато, высказавшись в том смысле, что Кроули следует прочесть больше мистической литературы, и рекомендовал ему книгу Экартсхаузена «Небеса над храмом», где рассказывалось о существовании тайного конклава святых или посвященных, являющихся обладателями и хранителями тайн Бога'и Природы, которые могли бы примирить все религии и свести их к одной.
Кроули буквально проглотил книгу. Идея тайного ордена захватила его. Эта идея отвечала его романтической натуре, и он решил как следует разобраться в вопросах мистики. Он составил себе обширную программу чтения и ознакомился со всеми трудами по мистике, какие только мог найти, очень скоро став (по крайней мере, в собственных глазах) экспертом по всем вопросам, касающимся этой области: от алхимии до оккультного символизма.
Сказать, что Кроули был идеально подготовлен к изучению оккультных наук, значит не сказать ничего. Помимо романтических и поэтических наклонностей, он обладал острым умом, способным усвоить все сложности науки, честолюбием, жаждой знаний и, кроме всего прочего, достаточно большим состоянием, чтобы посвятить себя увлекшему его вопросу.
Хотя его и поглотило новое увлечение, Кроули продолжил предаваться другой своей страсти — сексу. Свободный от контроля со стороны родителей и наставников, он вёл очень активную сексуальную жизнь. Он осознал себя «глубоко страстной натурой, чьё самовыражение происходило в том числе на уровне физиологии». «Моё поэтическое чутьё, — писал он, — было способно превратить в роман самую грязную связь, поэтому невозможность установления серьёзных и длительных отношений не волновала меня. Более того, я обнаружил, что любая разновидность удовлетворения служит мощным духовным стимулом».
Кроме того, секс был важен для него в интеллектуальном и творческом смысле. Его сексуальное желание было «слепой, страстной потребностью в расслаблении», которая, не будучи удовлетворённой, накладывала отпечаток на его научные занятия. Он считал, что даже «сорока восьми часов воздержания достаточно, чтобы притупить остроту его ума». У творческих личностей нередко встречается эта взаимосвязь между сексом и интеллектуальными достижениями, как будто половой акт не только снимает психологическое напряжение, но и стимулирует творческую мысль.
В основном Кроули имел дело с проститутками, а чаще даже с девушками, с которыми знакомился в тавернах. Это были девушки из рабочих кварталов или из простонародья, которые частенько посещали кембриджские пабы в надежде познакомиться, пообедать и переспать с богатыми студентами. Его
половая жизнь была очень насыщенной. Мои отношения с женщинами полностью удовлетворяли меня. Они давали мне максимум телесного наслаждения и в то же время символизировали мою теологическую идею о грехе. Любовь была вызовом христианству. Она была разложением и проклятием. Суинберн [ещё один из современных Кроули писателей, ставший исключением из его правила о пятидесятилетнем сроке со дня смерти] научил меня принципу оправдания грехов. Каждая женщина, которую я встречал, давала мне возможность утвердиться в моих магических наклонностях, при помощи которых я бросал вызов Плимутскому братству и протестантской церкви. В то же время женщины были источником романтического вдохновения, а их ласки освобождали меня от рабства телесной оболочки.
Тем не менее он был низкого мнения о женщинах, с которыми вступал в сексуальные отношения. Поскольку это были по большей части некультурные и необразованные молодые особы, Кроули презирал как нравственные, так и умственные их качества.
У них полностью отсутствовали истинные идеалы нравственности. Они находились в плену одной главной заботы, осуществления своей репродуктивной функции. Их стремления были только видимостью. В интеллектуальном смысле они, разумеется, просто не существовали. Даже те немногие, чьи головы не были абсолютно пустыми, наполняли их модными лондонскими магазинами. Знаний у них было столько же, сколько у обезьяны или попугая. С другой стороны, это было в высшей степени удобно, иметь сексуальные отношения с животными, которые не обладали никаким самосознанием, кроме полового.
Такое низкое мнение о женщинах было обусловлено враждебностью, которую Кроули испытывал к матери, а его женоненавистничество было результатом отношений между ними. Женщины были притеснителями, поэтому им следовало мстить, притесняя их. Они были, кроме того, одним из жизненных удобств, как делал вывод Кроули в автобиографии, и в идеале их следовало бы ежедневно доставлять к двери чёрного хода, точно так же, как это делается с бутылками молока. Женщины существовали, чтобы пользоваться ими; и в то же время в некоторые моменты он мог бы утверждать, что не был эгоистом по отношению к ним: их общество доставляло ему удовольствие и он считал себя обязанным дать им сексуальное удовлетворение. В своих стихах он или идеализировал женщин, или изображал их демонами, жаждущими секса. Существует анекдот, который кажется правдивым, но который невозможно проверить. Он повествует о том, что в молодые годы Кроули был приглашён на шабаш ведьм, но отказался от приглашения, поскольку не хотел подпасть под женскую власть. Как будет видно в дальнейшем, отношения
