— ты вольна уйти в любое время… Вот почему ты оказалась последней, кто узнал о предстоящей съемке. Поверь, я очень беспокоилась, чтобы не взорвался тот треугольник, который сложился между тобой и Тони, между Тони и Мелиссой… Поверь, что я искренне хочу, чтобы личное не мешало общему делу. Я хочу, чтобы мы все смогли оставить позади наши взаимные неприязнь и обиды. Если ты сможешь продолжать съемки, придерживаясь такой позиции, то я очень рада…
— Послушай, Эмма. Я прекрасно могу владеть собой. Сейчас меня интересует только одно. Кто снимает этот фильм — ты или я?
— Я или ты! — передразнила ее Эмма. — Пэт, ты режиссер фильма. Но ты будешь его снимать по моему сценарию. Поняла? Я больше повторять не буду, — отрезала Эмма, и в ее голосе было больше металла, чем в авианосце…
— Послушай, Эмма. В этом фильме я не проситель. Я его снимаю. Возможно, что я не самый опытный человек в этом деле. Да, я признаю это. Но мне помогает опытная команда. Так вот. Я осуществляю художественный контроль, и никто иной. Если не так — то я ухожу. А пока хочу напомнить тебе, что ты все- таки женщина, а не Чингисхан в юбке.
— Так, голубка. Давай-ка проясним с тобой одну вещь, — сузила глаза Эмма. — Да, это новая киностудия, но я собираюсь управлять здесь по-старому, совсем как в средневековом королевстве, где желание королевы всегда закон. Если тебе не нравится, то будь добра, поищи среди объявлений о приеме на работу. В стране есть много студий, где тебя бы взяли обеими руками. Ну конечно, пройдет пара лет, пока ты найдешь себе приличного коммерческого агента и сможешь что-то из себя представлять. А пока — извини…
Пэт вскочила. Вот оно. Ее уже вычеркнули из всех списков. Она так и не сняла фильм. А ведь из-за этого она частично предала Алабаму. А теперь ей еще попалась эта идиотка в начальниках. Нет, всему есть предел. И сейчас Эмма перешагнула его. Пэт больше не сможет оставаться с ней. Она направилась к выходу.
— Ты уйдешь, я выгоню Тони… — услышала она тихий вкрадчивый голос Эммы.
Это было словно ведро холодной воды. Пэт замерла. Все-таки эта сука ее поймала. Для Пэт в принципе уже было нечего терять. Но для Тони этот фильм означал все. Ради него он был готов пожертвовать жизнью. И обе они это отлично понимали. Если Пэт сейчас уйдет, то этим она не только закроет перед собой двери ее еще не начавшейся карьеры. Но она перечеркнет и будущее Тони. А она его любила. Черт! Она просто мечтала стать его женой. Сможет ли она переступить через свои мечты ради удовлетворения своего раненого самолюбия? А что подумает Тони, когда узнает о ее необдуманном поступке? Что почувствует, что переживет и переживет ли?.. Кажется, пора выводить на сцену самого Дика Латхама. Ведь это его затея. Он ее сюда привез, дал ей фильм и сказал — снимай. И он остался верен своему обещанию, несмотря на удар, который она нанесла ему, встав на сторону Алабамы. Да, к тому же она ведь еще не подписала формально свой контракт… Но они сделали это, заключив друг друга в объятия в постели. Это самая надежная подпись, по крайней мере, так было всегда… Пэт не особенно гордилась той ночью, но и не переживала по этому поводу.
Да, Латхам был ее козырной картой, и настал подходящий момент сыграть ее. Пэт повернулась и прошла назад к креслу, с которого недавно вскочила. Устроившись поудобнее, она взглянула на Эмму и поинтересовалась:
— Думаю, сейчас самое время обсудить то, о чем мы говорили с Латхамом.
— В самом деле. Представь себе, я тоже хотела поговорить с ним об этом, — быстро ответила Эмма. И ее лицо осветила самая страшная ухмылка, которую когда-либо видела Пэт.
У нее невольно все сжалось в нехорошем предчувствии. Реакция Эммы была совсем не той, какую она Ожидала. Пэт надеялась, что все, что сейчас происходит — всего лишь импровизация Эммы. Сам же Латхам ни о чем не догадывается. Пэт думала, что одно лишь упоминание имени Латхама заставит Эмму поджать хвост. Но этого не произошло. Несомненно, Эмма знала что-то, что давало ей уверенность в себе в отношениях с Латхамом. И этого Пэт пока не знала.
Эмма дотянулась пальцем до кнопки интеркома.
— Дайте мне Латхама, — бросила она секретарше.
Пэт поразила одна особенность. Не мистера Латхама, а просто Латхама…
Его голос в интеркоме раздался быстро. Даже слишком быстро. Обычно Латхам заставлял Эмму подождать минуту-другую. Теперь же он мгновенно откликнулся. Правда, его голос звучал как-то глухо и отстраненно.
— Послушай, Дик. У меня сейчас в кабинете сидит Пэт. Я хочу, чтобы все между нами стало на свои места, и чтобы она сейчас во всем сама убедилась. Действительно ли я получила полную власть над киностудией? Могу ли я уволить Пэт или Тони по своему желанию? Могу ли так же сама решать все вопросы киностудии? Подтверди это сейчас. Пэт здесь и ждет твоего ответа.
Эмма откинулась на стуле. Она сидела и спокойно ждала от Латхама подтверждения своих слов. Это были даже не вопросы. Это были тезисы, которые фактически и не нуждались в доказательствах.
Наконец раздался глухой, такой непривычный голос Латхама:
— Я надеюсь, что до этого не дойдет. И тебе не придется никого увольнять. Я надеюсь, что Пэт сможет с тобой сработаться. И конечно, ты получила право командовать над всей киностудией. Это теперь твое детище. Что бы ты ни решила, ты всегда сможешь опереться на меня. Я всегда тебя поддержу. Можешь полагаться на мое слово.
— Хорошо, Дик, — сказала Эмма и щелчком отключила интерком, даже не удосужившись сказать какие-либо прощальные слова…
Эмма откинулась в кресле и победоносно взирала на Пэт. Она не скрывала своего удовлетворения и буквально упивалась победой. Вид поверженной соперницы был для нее лучше самых дорогих наград…
— Итак, Пэт Паркер, наступила минута, когда надо принимать решение, — прозвучал в тишине кабинета металлический голос Эммы Гиннес.
Да, это действительно было так. Пэт пыталась осознать то, что сейчас перед ней произошло. В ее голове никак не укладывался образ Латхама в виде болонки на поводке у Эммы. Это было самое невероятное, что можно было себе представить. Так что же, черт возьми, все-таки с ним случилось? Но сейчас у нее просто не было времени предаваться размышлениям. Она сейчас должна была решить дилемму — уйти и перечеркнуть свои и Тони мечты или остаться.
Ответ был один. Она слишком любила Тони, чтобы разрушить его будущее. Ради него Пэт готова пойти на то, чтобы наступить на горло собственной гордости…
— Я остаюсь. Будем снимать фильм по твоему сценарию… — тихо прозвучали ее слова.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
Пэт сонно брела по песчаному пляжу. Ее голова была обмотана большим красивым полотенцем, чтобы хоть как-то спастись от обжигающих солнечных лучей. Этот берег был несколько другим, в отличие от полупустынных частных дюн колонии Малибу, где каждый распоряжался своей собственностью в виде песчаных гор самостоятельно и в соответствии со своими вкусами. Это не был и Брод-Бич, по которому любили прогуливаться обитатели городка Зума, демонстрируя себя окружающим и сами с любопытством разглядывая новые лица и экзотические наряды. Этот берег был совсем иным. Здесь было много молодежи, и Пэт с удовольствием рассматривала крепкие жилистые фигуры юношей, у которых едва начали пробиваться первые усики, точеные, загорелые фигурки девушек в их компаниях, словно жемчужины в дорогом обрамлении. Здесь царил дух единства, близости духа и близости тел…
Пэт нравилось это гораздо больше, чем чопорная атмосфера престижных пляжей. Очевидно, нравилось это и Тони Валентино. По крайней мере, сейчас он был рядом с ней и так же лениво брел по берегу. Они решили пройтись после того, как Тони прочитал переписанный Эммой Гиннес сценарий. Долго они шли в молчании. Наконец Пэт не выдержала.
— Так что же ты об этом всем думаешь, Тони?
— В общем-то все осталось так же здорово, как и прежде. Если удастся все это снять как надо, то получится прекрасный фильм. А о том, что ты имеешь в виду — ну, на мой взгляд, это чересчур уж сексуально. Это даже уже не эротика, а порно. Причем жесткое порно.
— Но ведь мы сами можем смягчить кое-какие сцены, — сказала Пэт с бравадой, хотя на самом деле она пока не представляла себе, как это можно сделать.
