ещё спина болит… Одним словом, фуфельэкспрессионизм, какой-то! О, какое слово он придумал! «Фуфельэкспрессионизм!»
– Чего ты там бурчишь? – Вова, оказывается, шагал рядом.
– Фуфельэкспрессионизм, говорю.
– Что это?
– Это наша судьба, – и тут же он продолжил, но уже в песенном формате, –
Вова хмыкнул:
– Нет, серьёзно – что гоняешь?
Ефим прекратил «гонять» и серьезно ответил:
– Да, думаю, что нас ждет дальше?
– Ну и как ты себе это представляешь?
Ефим вздохнул:
– Честно говоря – никак! Если они решат меня запихать в какую-нибудь барокамеру или автоклав, и решат пропустить через меня ток или ещё какие-нибудь зеленые лучи – идут они на хер – у меня спина болит! Пусть сами себя током лечат! «Я на это пойтить не могу!» Эту фигню я видел в кино и не верю, что материю из консервной банки можно переместить куда-нибудь в чисто поле к динозаврикам. Не верю я в это!
– Однако ты согласился…
– Мне любопытно – это точно, но в автоклав я не полезу… Лучше сразу на электрический стул! Не верю я! Не верю – и всё!
– А вот эта вся лажа, которая с нами происходит, как это объяснить?
– Не знаю! Иду, думаю… Но ничего объяснить пока не могу. И вообще…
– Что, вообще?
– Вообще, стоит ли это пытаться объяснить? Ну, идем, да идем. Ну, шлем… Ну, старикашка… В городе таких пассажиров – пруд пруди! А здесь, на природе – это, якобы, чудо. А, – Ефим махнул рукой, – мозги закипают! Птички поют? Поют! Травка зеленеет. Небо голубое. Машка-промокашка с нами – чего ещё надо? Побриться бы – это да! А всё остальное – килибирда, ромштэкс и фуфельэкспрессионизм! Теперь понятно?
– Теперь, как никогда, понятно! Спасибо, друг, ты всё нам объяснил! – Вова улыбался, не разжимая губ, как… ну… ну, как… ехидно, в общем, как-то.
– Да-да, – покачал головой Ефим. – Смейтесь все! А я в барокамеру – ни ногой! Галлюциногены, гипноз, мухоморы с рисом – это ещё куда ни шло. А разряд, лучи и серная кислота для полной растворимости – я – пас! У меня спина болит – я же сказал! Инвалид я, вы же знаете!
Вова засмеялся:
– Не похоже на тебя. Струсил что ли?
– Нет. Просто – не верю.
– А если я первым пойду, пойдешь?
Ефим приостановился и почесал затылок так, как это делает Вова:
– Отпущу ли я тебя – вопрос. Не верю я, а поэтому и тебя не хочу подвергать тому, во что не верю. Вот как!
Теперь уже почесал затылок Володя:
– Не отпустишь,… – задумчиво произнес он. – Интересно, как это? Ну, ладно, действительно, мозги плавятся, завязываем эту тему. Придем – разберемся. Нам ещё придти надо!
– А что с нами случится?
– По кругу будем ходить до старости, а триста кэмэ так и не пройдём – вот что случится.
– Пройдё-оом как-нибудь, – потянулся, не останавливаясь, Ефим. – Пройдем!
– О, часы пошли! – Вова приложил часы к уху.
Ефим осталбинел!
– Я же их в костер бросил!
– А я их вытащил!
– Что-то я не видел!
– А ты и не смотрел.
Ефим недоверчиво хмыкнул.
– Дела….
– Дела – ни дела, а часики-то – тикают!
– Во-во, мы пошли – часы пройдут, – вздохнул Ефим, и продолжил путь.
– Не веришь?
– А сколько время?
– На них – одиннадцать часов одиннадцать минут.
– Ну, конечно! – Ефим протянул руку к часам.
– Точно тебе говорю! – Володя повернул циферблат к Ефиму.
– Б! Правда, – брови Ефима улетели к макушке. – Рассказали бы – не поверил! Подвёл?
– Нет.
– Мистика! – брови ещё не опустились.
– А на самом деле, интересно, сколько сейчас? Уже, наверное, час или два?
– Да, где-то так.
– А как узнать?
– Сегодня, – Ефим посмотрел на солнце, – уже никак. А вот завтра, если будет погожий денек, воткнёшь копье в землю, и следи за тенью. На самой короткой тени ставь полдень. Пока и так сойдет – километраж замерять.
– А может, на час лучше поставить?
– Сейчас?
– Завтра.
– Ну, поставь на час.
– Я имею ввиду – время-то летнее, в полдень на часах час должен быть.
– Летнее?… – Ефим почесал затылок. Получается, нас «выгрузили» не в полдень, а в одиннадцать? Интересно!.. Поставь на полпервого – не ошибешься!
Вова понял и отвязался с часами, продолжая, тем не менее, прикладывать их к уху.
И тут в «кадре» появляется Машка, до того ковылявшая чуть позади:
– А ты это здорово с инопланетянами придумал, я иду, и всё думаю про это.
Ефим посмотрел на девочку.
– Ты, Мань, молодец… И что ты надумала?
– Но они же, правда, если с другой планеты прилетели, то они умней…
– Ладно, Маня, не ломай голову. Если они умней и нас не трогают, значит, у них заповеди тоже работают. Да и кто сказал, что они с другой планеты? Хотя, если инопланетяне… У самого башка сейчас треснет! Короче, дорогая, ты их видела?
– Я только «сигару» видела.
– Согласен – только «Сигару». И все же, видела! «Сигарка» не простая – скажи.
Маша кивнула.
– Вот! А значит, (если он есть) они поумней наших будут. А значит, мы для них твари неразумные, папуасы первобытные. Мы загадили всю планету, залепили её асфальтом, обмотали проводами и рельсами, нарубили дров и вспороли поля. Нам за это нужно что? Башку оторвать, вообще-то говоря. А они нас не трогают! Значит, «Ни убий!» у них широко распространено и исполняется. Вот мишка кинулся на нас – получил, бедолага! А они не кидаются. Летают себе тихонечко, присматривают за нами и даже не шумят – молодцы! Не бойся «зелененьких», Маша, они парни спокойные. Пивка бы сейчас!
– Послушай, Ефим, – обратился Володя. – Так, чисто скоротать время спрашиваю: ты, как сочинитель, можешь предсказать (или сочинить) что-нибудь о том, что нас ждет, когда придем? А?
– Конечно, могу! – не задумываясь, ответил Ефим. – Более, того, я могу тебе рассказать, что тебя ждет,
