– Хорошо, – вздохнул он. – Слушайте…
Пока Димка рассказывал – очень долго, про давно остывший чайник оба забыли, – Людмила Николаевна не произнесла ни слова. Она даже почти не шевелилась, словно боялась, что вспугнет мальчика и тот замолчит. Лишь глаза жили на ее лице собственной, отдельной жизнью: округлялись, щурились, загорались, начинали блестеть, подергивались дымкой печали…
Когда рассказ закончился и Димка устало откинулся на спинку стула, он уже знал, что Людмила Николаевна ему поверила – от первого до последнего слова. Женщина встала с дивана, подошла к парню и положила сухую теплую ладонь на его черные волосы.
– Хочешь жить со мной? – спросила она очень спокойно, словно интересовалась, не налить ли ему чаю.
Димка вспыхнул, растерянный взгляд его заметался по комнате… Мальчик вскочил и, не зная, куда деть руки, воскликнул:
– Но вы ведь меня совсем не знаете!
– Зато тебя хорошо знает Семен. Если он выбрал тебя из всех своих учеников…
– Не он выбрал, это я за ним пошел!
– Неважно, – улыбнулась Людмила Николаевна. – Ты сам-то согласен?
«Еще бы!» – чуть не закричал Димка, но, опомнившись, шумно выдохнул:
– Ага!.. Но меня ведь не отпустят из детдома… Меня вообще, наверное, в колонию для малолеток теперь отдадут…
– За что же тебя в колонию? – Женщина обняла Димку за плечи. – Ты никого не убил, ничего не украл…
– Все равно не отпустят! У нас такой директор!..
– Знаю я вашего директора, – нахмурилась Людмила Николаевна. – Негодяй еще тот! Но и на него управа найдется. И потом, я ведь учительница, не забывай. Давным-давно работаю, всех знаю, и в гороно, и везде в городе, где детскими вопросами занимаются. А надо – и в области кого надо найду. Дима, главное захотеть. Если ты согласен стать моим… сыном, то я сделаю все, чтобы ты им стал!..
– Я согласен… – прошептал Димка и опустил голову, чтобы Людмила Николаевна не увидела текущих из его глаз слез. Он плакал, но никогда после маминой смерти он еще не был таким счастливым.
Глава 39
…На Ачаду падал спиной мужчина. Беляк успел выставить руки и принять на них обмякшее тело в мешковатом сером мундире. Беловолосая голова безжизненно запрокинулась, и перед Ачаду открылась огромная рваная рана на горле бедолаги, из которой фонтаном хлестала кровь. По сути, горло мужчины отсутствовало вовсе – его словно кто-то грубо вырвал…
Впрочем, кто это сделал, тут же стало понятно. Перед Ачаду стоял, все еще держа на весу окровавленную лапу, старый знакомый Акмээгак. А вот он, похоже, не узнал своего недавнего собеседника. Да и как ему было успеть осознать, что убитый им только что маложивущий и подхвативший падающий труп невесть откуда взявшийся человек в красной кирасе – по сути, одно и то же лицо?
Отурк покачнулся, но тут же дернулся вперед, снова выставив когти, недвусмысленно нацелившись ими теперь уже в горло незнакомца.
– Одного раза хватит, Нэсэ! – крикнул Ачаду, закрывшись собственным трупом, словно щитом. Лапы отурка замерли в полете и толстыми плетьми шлепнулись вдоль тела.
– Как?! – воскликнул шестилапый убийца, узнав наконец краснопанцирного воина. Впервые за время знакомства с ним Ачаду услышал в голосе Акмээгака эмоции.
– А вот так, – недобро усмехнулся Ачаду и бережно опустил на чистое от крови место свою прежнюю оболочку. Выпрямившись, он не спеша снял с плеча лучер и направил его на отурка. – Теперь моя очередь.
– Что ж… – К отурку вернулось прежнее спокойствие. Или он просто сумел взять себя в руки. – Но что это тебе даст?
– Чувство глубокого удовлетворения! – осклабился Ачаду.
– Не понимаю, – качнулся Акмээгак. – Гораздо интересней было бы вместе подумать, что с тобой произошло.
– Я и так это знаю, – буркнул Беляк, опуская ствол лучера. Убивать отурка он, конечно же, не собирался. – Тем более, я ведь обещал тебе вернуться? Вот и вернулся. – Он снова повесил лучер за спину.
– Но мы же договорились с тобой. Ты передумал возвращаться. – Отурк закачался. Ачаду стало смешно.
– Ладно, не трясись, – сказал он и сел в черное кресло. – Не стану я тебя убивать! Пока. Давай поговорим, раз ты так этого хочешь.
– Разве ты не хочешь?
– Хватит пустой болтовни, – поморщился Беляк. – Давай по существу! Что ты об этом думаешь? – Он левой рукой ткнул себя в грудь, а правой указал на мертвое тело.
Акмээгак, казалось, задумался. Зеленоватые полушария глаз ушли глубоко внутрь скользких малиновых складок, отчего стало похоже, что отурк щурится. Затем глаза его вылезли снова и даже как будто изумленно выпятились.
– Это не ты! – шмякнул вдруг Нэсэ безгубым ртом.
– Здрасьте, – сказал Ачаду. – А кто ж тогда?
