— Между прочим, уважаемый Гвидор был не слишком далек от истины, когда ехидничал насчет Ладора, — отхлебнув горячей медовухи из бронзового кубка, сказал Филька. — Молодой предводитель очень деятелен, каждый день промедления кажется ему предательством собственного народа. А если бы он узнал, что Климога намерен еще до зимы взять в жены его сестрицу Любаву, то, я уверен, ватага уже двигалась бы к Ладорской крепости.
— Откуда тебе это известно? — вскинулся чародей Овсень. — У нас до сей поры не было точных сведений о княжне, и вдруг такие новости!
— Расставшись с Владигором, я надумал заглянуть в Ладор, чтобы разведать тамошнюю обстановку. Ведь это моя основная работа, не так ли? Выяснив, что наши враги пока ничего не знают о событиях на Чурань-реке, я уже собрался лететь в Белый Замок, когда Черный Арес неожиданно завел разговор о Любаве… Он был раздосадован на Климогу, который сам, дескать, не может уломать пленницу, но при этом отказывается от использования Черной магии. Из дальнейшего их спора и выяснилось, что речь идет о княжне. Она уже четыре года томится в крепостных стенах. Злодеи, конечно же, от народа это скрывают. Даже дворня ни о чем не подозревает, кроме двух-трех самых преданных слуг Климоги. Похоже, схватив ее, они сперва вообще не знали, что с ней делать. Рассчитывали, что когда-нибудь пригодится. Вот и пригодилась…
— Постой, а где же она раньше скрывалась? — перебила Фильку Зарема. — Неужели, как и Владий, в Заморочном лесу под наше магическое кольцо угодила?!
— Нет, слава Перуну, — успокоил ее Белун. — Но ей другое пережить довелось. В общих чертах я уже выяснил, в чем тут дело. Помните странную выходку диких берендов четыре года назад?
— На Быстрице, что ли? Когда беренды вдруг надумали крепость Комар взять в осаду?
— Вот-вот, та самая история. Мы решили тогда, что нападение было организовано самим Аресом, который искал повод направить в Комар дополнительный борейский отряд и, соответственно, до нитки обчистить местных жителей. Подробнее нам разбираться было некогда, поскольку хватало забот с безобразиями, творимыми Злыднем в Рифейских горах. Однако теперь я доподлинно знаю, что племя берендов, напавшее на крепость Комар, возглавляла женщина, а точнее — княжна Любава.
— Не верю своим ушам!
— Как такое возможно?!
— Они же пленили ее, чтобы продать Климоге!..
Чародеи, ко всяким чудесам привычные, этим известием были поражены. Спокойно переждав их бурное удивление, Белун продолжил:
— Не берусь объяснить, каким образом она из пленницы превратилась в вождя племени. Скорее всего, пожалуй, вождь оставался прежний, но ей удалось либо перехитрить его, либо подчинить своей воле. Может быть, то и другое вместе. Она надеялась, захватив небольшую крепость на берегу Быстрицы, собрать вокруг себя верных людей и выступить против Климоги. Примерно так же, заметьте, действует сейчас Владигор… К сожалению, ее планы рухнули в самом начале. Беренды хорошо дерутся в лесах, но совершенно не умеют осаждать укрепленные поселения. Хотя Комар совсем маленькая крепость — с одноярусными стенами, с единственной сторожевой башней — и защищал-то ее отряд всего из тридцати борейцев, однако ему удалось продержаться до подхода основных сил. Племя дикарей было уничтожено почти поголовно, а Любава оказалась в руках своего подлого дядюшки.
— Безумная девица! — воскликнул Гвидор. — Впрочем, как и ее любимый братец!..
— Ладно тебе, сейчас не об этом речь, — вновь одернула его Зарема. — Мы ведь пока не услышали, почему этот негодяй надумал жениться на дочери убитого им Светозора, на собственной же племяннице!
Филька, терпеливо дожидавшийся своей очереди, не стал медлить с завершением рассказа.
— Все очень просто, уважаемые. Черный колдун наконец-то понял, что синегорцы не считают власть Климоги законной, так как верят, что княжич и княжна в ту злопамятную ночь сумели спастись. Раз власть незаконна, то бунтовать против нее сами боги дозволяют, верно? Вот и надумал Арес использовать в этом деле княжну. Объявят народу, что многолетние поиски Любавы увенчались успехом — князь Климога, дескать, в жестокой сече отбил ее у диких берендов. В благодарность за свое спасение Любава согласилась стать его верной и любящей супругой. Хитро? Получится, что править в княжестве будут дочь Светозора и брат его, значит, все по закону, по Правде и Совести.
— Каков мерзавец! — не сдержался молчавший все это время чародей Добран. — И ведь как точно все рассчитал! Братские княжества по сей день не желают с Климогой никаких дел иметь, потому что догадываются о его подлинной роли в смерти Светозора. Спасение и замужество Любавы смоет следы подозрений с окровавленных одежд Климоги. Вновь будут открыты границы между княжествами, и уж тогда борейские отряды разгуляются!..
— Ты прав, положение не из легких, — кивнула ему Зарема. — Однако почему ты думаешь, что княжна выйдет замуж за Климогу? Она скорее руки на себя наложит, чем согласится купить жизнь и свободу такой ценой!
— А Черная магия на что? — возразил Добран. — Трудно ли Аресу околдовать княжну, лишить сердца и памяти? Напустит порчу на девку, одурманит, охмурит — та и за козла рогатого пойдет, будто за красного молодца.
— Вот об этом и спор у Климоги с Аресом! — поспешил объяснить Филька. — Не хочет Климога брать Любаву порченой, одурманенной. Уже видел, чай, других людей, которые под Черной магией побывали: то не люди стали — чурки березовые. Говорит, зачем такая жена владыке Синегорья?!
— Ах, подлюга! Хочет, значит, и на елку влезть, и задницу не ободрать!..
— Арес ему примерно так же отвечает. Но Климога уперся, как молодой баран. Стал уверять колдуна, что Любава добровольно замуж пойдет, мол, ключики к ее сердцу он уже почти подобрал. В общем, порешили они на том, что Арес до первого снега ждет, не дольше. Не сможет Климога своими «ключиками» управиться — колдун свои методы задействует, но при любом раскладе быть Любаве женой Климоги… Ну и посудите сами теперь, — сказал Филька напоследок, — куда бы повел свою ватагу Владигор, поведай я ему о судьбе сестры?
— Разве ты собираешься вернуться в разбойное становище, а не лететь в Белый Замок? — прищурил глаз Белун.
— Гм-м…— Филька сконфуженно почесал затылок. — Откровенно говоря, именно к Владигору хотел я отправиться, едва услышав про княжну. Я ведь не раз видел, как болит его сердце за сестренку. Но, поразмыслив немного, понял, что лучше ему пока ничего этого не знать.
— Хорошо, Филимон. Ты поступил правильно. Сейчас иди отдыхать. От имени синклита благодарю тебя за прекрасно проделанную работу.
Гордо поклонившись чародеям, Филька вышел из залы и плотно прикрыл за собой тяжелые двустворчатые двери.
После его ухода в зале наступила тишина. Чародеи обдумывали услышанное, и никто не мог пока предложить никакого плана действий. Первым заговорил мрачный Гвидор, которому явно не давало покоя отсутствие шести других членов синклита:
— Ты обещал объяснить, почему сегодня среди нас нет…
— Объясню, если ты этого требуешь, — остановил его быстрым взмахом руки Белун. — Возможно, что мои объяснения не всем понравятся. Но я вынужден был сократить количество посвященных в подробности происходящего в Синегорье, так как близится переломный момент в борьбе с Триглавом. Он тоже его почуял, поэтому прилагает все силы, чтобы разузнать о наших планах. Каждый из вас имел возможность убедиться в его изощренном хитроумии и коварстве. Следовательно, мы должны утроить бдительность, исключить любые, даже мельчайшие и самые невероятные возможности проникновения Злой Силы в эти стены.
— Не значат ли твои слова, что ты перестал доверять Радигасту, Витиму, Сувору, Горяте, Калину и Бориславу?! — вскочил со своего места вспыльчивый Алатыр. — Разве они хуже нас бьются с Триглавом? Разве кто-нибудь из них дал повод усомниться…
— Нет, нет и еще раз нет! — вновь прервал собеседника Белун.
Он крайне редко позволял себе подобный тон в общении с собратьями, но сегодня изменил своим правилам. Он не мог сказать им всей правды, поэтому вынужденно обрывал и комкал разговор, уходил от
