— Обо мне беспокоишься, а сам дрожишь, — тихо сказала Ольга.
— Перекупался, — коротко ответил Владигор.
Разговор у них явно не складывался. Отвернувшись, он подождал, пока она оденется, затем оба направились к лагерю.
Еще до того, как они миновали вершину холма, чувство неловкости исчезло. Владигор вдруг заметил, что Ольга искоса поглядывает на него и вот-вот рассмеется.
— Я что-нибудь не так сделал? — остановившись, удивленно поинтересовался он.
— Да все не так, — подтвердила Ольга. — Если бы не встречала синегорцев раньше, решила бы, что у вас все такие.
— Какие?
— Растютехи несмышленые!
— Это почему же? — опешил князь.
— Девка совсем стыд потеряла, сама к парню голяком кинулась, а он — взгляд отводит, чурбаном прикидывается! Расскажу кому — не поверят! Никогда еще такие скромники на моем пути не встречались.
Говорила она весело, озорно, да в золотистых ее глазах Владигор иное увидел: смятение и боль.
— Я ведь думал… — хотел было он оправдаться, но сразу прикусил язык, чтобы совсем уж глупцом не выставиться. «Кого я хочу обмануть? — мелькнула мысль. — Глупец и есть. Чурбан березовый!»
Неожиданно Владигор шагнул к Ольге, взял за плечи и мягко привлек к себе. Ее влажные, нежные губы раскрылись, прижались к его губам. Сквозь ткань одежды Владигор почувствовал трепет ее упругого тела.
Не размыкая объятий, они медленно опустились в траву. Ладонь Владигора скользнула к открытому вороту ее платья, легла на обнажившуюся грудь. Он замер, не зная, как Ольга воспримет его вольность. Но Ольга еще сильнее прижалась к нему, жарко зашептала:
— Любый мой, ненаглядный мой… Как долго я ждала этой ночи! Я твоя, а ты — мой. Хотя бы на единственную ночь… Люби меня, не думай ни о чем, только люби!..
Серебристая луна, скрываясь за легким, полупрозрачным облаком, озаряла окрестности бледным, рассеянным светом. Волшебная тишина стояла над миром. И казалось, что все Поднебесье создано богами лишь для этих двоих — для мужчины и женщины, чьи тела слились воедино в откровенном порыве любви и страсти.
6. Тревожное утро
Владигор проснулся мгновенно, едва первое дуновение предрассветного ветерка коснулось его щеки. Голова Ольги покоилась на его плече. Ее дыхание было ровным, едва различимым, и, прислушиваясь к нему, Владигор ощущал незнакомую прежде теплоту, тихую радость.
Трепеща крыльями, в утреннем небе пролетела стайка лесных голубей. Владигор улыбнулся им, как добрым вестникам нового дня. Но миг спустя его пронзила тревожная мысль: кто поднял птиц на крыло — человек или зверь, друг или враг?!
Потихоньку, чтобы не разбудить Ольгу, он откинул полу плаща, высвободил плечо и осторожно привстал. Вокруг никого не было. Лишь за низкорослым кустарником у подножия холма паслись их стреноженные кони, — может, они и спугнули голубей? Скорей всего так и есть, однако не мешало бы осмотреться повнимательней.
Он сделал несколько шагов вниз по холму и почти сразу приметил свежий след: утренняя роса была сбита с травы, а сама трава явно примята тяжелыми сапогами. Кто-то совсем недавно подходил сюда, стоял некоторое время совсем рядом, переминаясь с ноги на ногу, затем убрался восвояси. Полоска следов вела к лагерю, значит, это был кто-то из своих. Кто-то не захотевший беспокоить спящих любовников, однако и не сразу покинувший их ночную обитель под открытым небом.
Владигор услышал шорох за спиной и обернулся. Ольга, обняв руками колени, глядела на него с мягкой улыбкой. Он подошел к ней, прилег рядом:
— Пока мы спали, кто-то приходил из лагеря. Может, Ярец?
— Нет, за меня дед волноваться не станет. Уверен, что в обиду себя не дам. Это Демид приходил, я видела… Страдает, бедняга, что не его выбрала.
Князь промолчал. Случившееся ночью было для него полной неожиданностью. Он не знал, почему Ольга предпочла его, чужестранца, с которым знакома-то всего ничего, давнему своему воздыхателю, стать супругой которого почла бы за честь любая венедская девица. Хотя между ними по этому поводу не было сказано ни слова, Владигор понимал, что она не собирается женить на себе Синегорского князя. Какая же сила толкнула ее в его объятия? Жажда страсти, сумасбродство, женская прихоть? Нет, ни один из этих ответов не мог быть правильным. Даже после жаркой ночи любви Ольга оставалась для Владигора загадкой, разгадать которую ему так и не удалось.
— Я в жизни не встречал никого, похожего на тебя, — негромко произнес он. — И я никому тебя не отдам.
Ольга склонилась над его головой. Распахнутый ворот платья приоткрыл ее грудь, готовую к ласке. Она взяла его руку, поцеловала ладонь и положила себе на грудь. Темно-вишневый сосок доверчиво и упруго распрямился под его пальцами. Ее золотоокий взгляд, обращенный на возлюбленного, был нежным и мечтательным, но все же она оставалась отстраненной от Владигора, словно в думах своих витала где-то далеко-далёко.
Когда Ольга наконец заговорила, в ее голосе звучала печаль.
— Во время болезни, в бреду, ты иногда называл женское имя — Лерия. Очень красивое имя, и женщина с таким именем должна быть прекрасна…
— Она погибла два года назад.
— Прости…
— За что? Все уже в прошлом. Туман времени стирает черты даже самого чудного лица, притупляет сердечную боль. И это справедливо — иначе бы люди не смогли жить.
— Может быть, справедливо, — согласилась Ольга. — Но я не об этом. Я о том, что в твоей жизни, как и в моей, уже была любовь и обязательно будет еще. Сейчас наши дороги идут рядом, и я счастлива, что богиня-заступница Мокошь подарила мне встречу с тобой. Большего мне и не нужно… Что будет завтра — беда или радость, долгий путь или скорая разлука? Это не слишком важно. Я всегда жила одним днем, одной ночью, не заглядывая далеко вперед.
Она нежно провела по его лицу ладонью, ласково заглянула в глаза, улыбнулась:
— Поэтому, Владий, и ты ни о чем не тревожься, не страдай понапрасну. Мы были вместе в эту ночь, ибо я так захотела. Мы будем вместе следующую ночь, если ты этого захочешь. И не надо больше ничего объяснять, любимый. Хорошо?
Владигор не знал, что ответить. Ему было ясно, что Ольга о чем-то умалчивает. Эта недоговоренность мешала ему найти правильные слова, чтобы возразить ей.
Его замешательство неожиданно прервал резкий свист, раздавшийся со стороны лагеря. Они одновременно вскочили на ноги, поскольку прозвучавший сигнал мог означать лишь одно — надвигается опасность.
Рванув прямиком через кусты, Владигор и Ольга вскоре выбежали к месту ночлега своих спутников и увидели, что те спешно готовятся к бою.
Хмурый Демид, не особо скрывая раздражение, коротко пояснил:
— Зенон всадников приметил, не меньше дюжины. Идут по нашему следу. Вот-вот здесь появятся.
— Ильмерцы?
— Они самые. И не чернь голопузая, а дружинники. Что предлагаешь, князь?
Владигор быстро оглядел свой крошечный отряд и покачал головой:
— Дружинники нам не по зубам. Уходить надо.
