И впрямь, с какой стати какая-то 'аналитическая группа' будет выставлять кому пятерку, кому двойку за поведение. Но председательствующий Калмыков уверенно заявил нечто прямо противоположное: 'Перед нами была поставлена президентом задача оценитьповедение некоторых должностных лиц с позиции права и норм морали'. Вот так да! Видно, спешили на пресс-конференцию и не сговорились.
Однако в дальнейшем позиции того и другого юриста легко сблизились, а потом и совпали. Мы услышали от них, что свой 'анализ', свои 'оценки' они передают президенту, 'который по ним принимает решения'. Калмыков выразился как бы предположительно: 'Я думаю (!), что те освобождения руководителей правоохранительных органов, которые сделал президент, предприняты на основании выводов и предложений нашей комиссии'. Макаров говорил более определенно: 'Вопросы отставки министра госбезопасности Баранникова и замминистра внутренних дел Дунаева связаны с деятельностью нашей комиссии'. Что ж, если оба руководителя справедливо заслужили двойку с минусом, то спасибо 'аналитической группе', но невольно возникает вопрос: почему президент послушно выполнил настояние кучки облюбованных им юристов из пяти человек, но до этого высокомерно отверг рекомендацию всего Верховного Совета освободить от занимаемых должностей Полторанина и Шумейко? Выходит, что уж слишком своеобразна эта 'аналитическая группа'.
Много удивительного было на этой пресс-конференции, в частности в выступлении ее председателя. Он не только, как мы видели, расходился кое в чем со своим коллегой Макаровым, но и с самим законодательством. Так, он заявил: 'За все (!), за тот хаос, за тот беспредел в борьбе с преступностью (?) виновна прежде всего Генеральная прокуратура… Генеральному прокурору надо заниматься борьбой с преступностью, когда нельзя выйти на улицу, когда властвует преступность, властвует коррупция'. Тут уж не выдержали бывшие студенты профессора Калмыкова. Мужественный юрист Виктор Илюхин публично вопросил: как же, мол, так, уважаемый учитель, ведь вы внушали нам, что главное в работе прокуратуры — надзор за соблюдением законности. А для борьбы с преступностью, в том числе и на улицах, есть соответствующие министерства, ведомства, само правительство, наконец.
И вот получалось, будто бы именно 'за беспредел в борьбе с преступностью', как сказал Калмыков, Верховный суд вынес определение о недоверии Генеральному прокурору… Но через два дня заместитель председателя Верховного суда Нина Сергеева развеяла эту министерско-профессорскую легенду. Она напомнила, что в определении суда речь шла вовсе не о работе Генерального прокурора в целом, а лишь об одном эпизоде процесса по делу ГКЧП, связанном с досудебной публикацией Степанковым книги о прокурорской версии путча. Только и всего.
Министр Калмыков объявил также, что комиссия решила передать вопрос о поведении двоечника Саши Руцкого в Конституционный Суд. Но член этого суда Николай Селезнев опять-таки довольно оперативно разъяснил: 'Конституционный Суд, согласно уставу, проверяет конституционность действий высших должностных лиц страны, а не их противоправные деяния. К тому же межведомственная комиссия не входит в число учреждений, правомочных направлять в КС запросы по какому бы то ни было поводу'.
Много увлекательного для неленивого ума было также в выступлении начальника Правового управления А. Ильюшенко. Например, он заявил, что единственным гарантом стабильности, законности и нравственности в нашей стране является президент Ельцин. Жаль, что при вечернем телевизионном повторе пресс-конференции эта жемчужина верноподданности и бескорыстной любви почему-то выпала. Далее оратор искренне негодовал по поводу того, что над гарантом 'все время висит меч так называемой (?) законности'. Вот, говорит, прокуратура возбудила уголовные дела против Полторанина, Шумейко, а в суд не подает. Правильно. Но кто же не знает, что над вице-президентом висит не один, а сразу три меча: гораздо раньше на него грозились подать в суд и Чубайс, и Полторанин, и Шумейко. Вероятно, в интересах экономии сил и времени прокуратура ждет. Чего ж в самом деле суетиться?
Ильюшенко негодует: 'Россия начинает походить на какую-то 'банановую республику', в которой все коррумпированы'. Можно согласиться. Но понимает ли начальник управления, что главную ответственность за это несет тот самый гарант, перед которым он мечет бисер, ну и, разумеется, его юридические и всякие иные приспешники.
Ильюшенко клянется: 'Мы не хотим напускать тумана'. Очень похвально! Однако что это за 'два совершенно независимых друг от друга института', которые дали одинаковое заключение о документах, будто бы уличающих Степанкова? Об этом документе сказано, что его подписали Руцкой и еще некто, но этот второй не назван. В чем дело? Что заставляет утаивать имя еще одного 'частного лица', которое записало телефонный разговор Степанкова с Якубовским? Где все-таки находится эта загадочная 'нероссийская территория', на которой запись произведена? Корреспондент спрашивает: 'Фирма 'Сеабеко' Бирштейна переправляла за рубеж деньги КПСС?' Ильюшенко отвечает: 'Да. В деле о деньгах КПСС фамилия Бирштейна фигурировала постоянно'. Что за 'дело'? Где оно рассматривалось? Какие 'деньги КПСС'? Кто и где их обнаружил?..
Слушал я дальше начальника управления, и у меня отваливалась челюсть… Да, сказал он, документы о незаконной 'передаче' недвижимости ряду совместных предприятий в ЗГВ 'действительно готовились, но они не были подписаны, и юридически говорить, что кто-то хотел передать недвижимость, просто нельзя'. Сударь мой, сказал я в экран телевизора, сразу подобрав челюсть, ну сколько же можно злоупотреблять туманом и дымовой завесой? Как же так никто не хотел, если документы го-то-ви-лись!
На столь ответственной-то пресс-конференции перед лицом миллионов сограждан Ильюшенко конечно же привел самые веские, по его разумению, самые неотразимые соображения, дабы доказать, что 'девять доводов Руцкого абсолютно не подтвердились'. И вот мы видим, что эти соображения — лютая чушь, и речь тут должна идти не о квалификации юриста, а об элементарной способности соображать… Бедный наш президент! С кем ему, титану мысли, приходится работать… Если именно так, как мы слышали, отвергнуты все 'доводы' Руцкого и других доказательств у Ильюшенко нет, то нам ничего не остается, как поверить в правильность всех 'доводов' вице-президента.
Но вот из тумана, словно гора Броккен в Вальпургиеву ночь, появляется сам адвокат, именующий себя Макаровым. Я не видел его, кажется, со времени антиельцинского процесса в Конституционном Суде. Он прекрасно выглядит. Кажется, немного поправился. На вместительном лике его, как и раньше, написано: 'Я — бескорыст—
Он сразу сказал, что у него ужас сколько врагов и они чудовищно коварны, беспощадны, поэтому если завтра появится сообщение, будто он, Макаров, изнасиловал бабушку президента, то не следует удивляться. В повторной передаче пресс-конференции по телевидению этот шедевр макаровского патологического остроумия почему-то был изъят. Видимо, из-за протеста бабушки президента.
Адвокат заявил: 'Мы будем говорить только о том, о чем сегодня мы можем говорить совершенно уверенно'. Достойный принцип! Но мы уже видели, что некоторые участники пресс-конференции придерживались его не всегда и не слишком строго. Что же Макаров? Он, размахивая какой-то бумажкой, как Мазепа знаменем 'вольности кровавой', гордо восклицал: 'Вот документ, который сейчас проверяется, проверяются абсолютно все сведения, которые в нем сообщаются!' Слава Богу, но ведь из этого следует, что до сих пор ни одно из этих 'сведений' не проверялось, и абсолютно никакой уверенности ни в одном из них нет. А ведь мы помним, что Макаров в упоминавшейся беседе с Очумеловым точно так же потрясал какой-то бумажкой и шумел: 'Вот документ, неопровержимо свидетельствующий, что золото КПСС уплыло за границу!' Но сей документик так и остается неизвестным, где это проклятое золото и сколько его. Почему же кто-то должен верить, что на сей раз нам суют в нос настоящий документ, а не такой, который требует не только проверки, но еще и обработки в санэпидемстанции.
Словом, перед нами все та же картина туманной ночи на Броккене или на Лысой горе, где справляют шабаш ведьмы. И тут нельзя не привести заявление прокурора Москвы Г. Пономарева, которому комиссия передала свои бумаги: 'Предстоит проверить материалы на достоверность, на законность их получения, и теоретически не исключены щекотливые вопросы представившей их комиссии и конкретным ее членам'. Так что готовьтесь, конкретный член комиссии Макаров, может быть, в первую очередь вас спросят: 'Каким образом вам удалось получить доступ в какой-то не названный вами швейцарский банк, в одночасье разыскать там к нужному моменту 'счет Руцкого' и получить даже не копию его, а оригинал, как вы заявили
