по телевидению 24 августа? Или это дело рук Якубовского?'
Якубовский не присутствовал на пресс-конференции, но его мятежная тень постоянно витала над участниками. И в тени этой преломилось одно из крупнейших противоречий всей истории. С одной стороны, министр Калмыков говорил о 'генерале' с величайшей брезгливостью и презрением и характеризовал его как отпетого прохвоста, который 'во много раз превзошел Остапа Бендера'. Но, с другой стороны, все члены комиссии цитировали его, ссылались как на источник, заслуживающий доверия, именно от него получены многие сведения, 'вещественные доказательства', будто бы имеющие большое значение и т. д. Использование 'двойных агентов типа Азефа' смущает даже 'Независимую газету'.
И тут мы вынуждены вернуться к теме, означенной словами 'рожа', 'кирпич', 'укокошить', — к записи разговора Якубовского со Степанковым, к вопросу о планах убийства адвоката, именующего себя Макаровым. Как обнаружилось после публикации записи разговора в московских газетах, упомянутых выше неласковых речений там нет. Калмыков говорил, что нет и слова 'убрать', но оказалось — есть, из чего следует, что или председатель комиссии не был знаком с записью, но уверенно говорил о ней, или нужное словечко вмонтировали уже после пресс-конференции. И то и другое весьма прискорбно.
Но еще прискорбнее, что Калмыков сказал: 'Слова 'убрать' не было, но весь контекст, весь смысл соответствуют этому', т. е. надо убрать. Советские люди хорошо помнят, к чему вели выводы юристов, вроде В. Ульриха, извлеченные прямехонько из 'контекстов'. А лучше всех должен помнить это министр юстиции.
Как ни напускали члены комиссии тумана, как ни старались обойти опасные для них места, а все-таки один из них, наиболее словоохотливый, проговорился, и стало совершенно ясно, кто и как сделал запись разговора. Каким образом Макаров, по его собственному признанию, мог услышать разговор в шесть утра, если именно в это время он и состоялся (в Москве было восемь)? Разумеется, только в том случае, если он при этом присутствовал лично.
Между прочим, в самом начале разговора Степанков пожаловался, что плохо слышит, и эти жалобы повторяет потом несколько раз. Якубовский ответил: 'Старик, во-первых, негры кругом, во-вторых, враг подслушивает'. Степанков: 'А, может быть'. Якубовский: 'Думаю, что точно'. Абсолютно бесстыжий Якубовский еще и глумился над собеседником: не может быть, а точно, что Макаров, враг Степанкова, подслушивал его.
Таким образом, была кем-то тщательно разработана и руками Макарова и Якубовского осуществлена самая настоящая высокопрофессиональная провокация. И надо полагать, об этом знают не только все члены комиссии, но и другие ответственные лица. Вспоминается, что именно так в 'телефонную ловушку' попал в 1939 году генерал-майор К. К. Рокоссовский, заплативший за свою доверчивость несколькими годами лагерей. Вот какие нравы возрождаются на государственном уровне в нашей стране, вступившей в третий юбилейный год Преображенской революции.
Кого ожидают в будущем такие телефонные и разного рода иные ловушки, сомневаться не приходится.
Все члены комиссии очень много говорили о своей политической беспристрастности и отрешенности, о преданности только закону и справедливости. А к чему все дело свелось? К утверждению, что Руцкой, Степанков — черные злодеи, а Полторанин и Шумейко — белокрылые ангелы. И ведь в какой безапелляционной форме это делается! Макаров заявил: 'Шумейко и Полторанин не нуждаются в защите!' А когда корреспондент спросил Ильюшенко, виновен ли Полторанин в истории с Домом советской культуры в Берлине, он ответил: 'Там была допущена одна оплошность, я не скажу, что это нарушение. Полторанина просто подставили'. Корреспондент: 'Степанков намекает, что Полторанин получил мзду'. Ильюшенко: 'Ну, знаете!' То есть он и мысли допустить не может, чтобы такой ангел испортил воздух. Корреспондент: 'А обвинения в адрес Шумейко?' Ильюшенко: 'Они не соответствуют действительности'. Нет, этим ангелам никаких ловушек устраивать не будут. Другое дело вице-президент: 'В окружении Руцкого — просто уголовные элементы…' Остается только добавить, что чудом остался жив не только Макаров, но и Якубовский. Газеты сообщили: 'В Торонто на Якубовского было совершено нападение. На месте неудавшегося преступления нападавший оставил записку с предупреждением не сообщать никому никакой информации о 'А. В.'. Эти буквы совпадают с инициалами вице-президента Руцкого'. Конечно, надежнее было послать предупреждение по почте, но террорист предпочел вот такой оригинальный способ: увидев, что бомба взорвалась впустую, он тут же написал записку и положил в образовавшуюся воронку. А в записке было: 'Не трожь, падла, нашего дорогого А. В.'. И действительно, инициалы совпадают — Александр Владимирович. Как совпадают с инициалами и президента фонда 'Возрождение' Коровникова — Александра Венедиктовича, и министра иностранных дел Козырева — Андрея Владимировича, и даже телеаса Караулова — Андрея Викторовича…
ГЕНЕРАТОРЫ НЕНАВИСТИ
Недавно прошли по нашим экранам два литературно-политических сюжета. Первый — собрание в ЦДЛ московских литераторов-рыночников. По признанию 'Литгазеты', 'народу в огромном зале было немного', но это вполне искупалось сиянием нескольких суперзвезд поэзии, прозы и элоквенции: Ю. Черниченко, А. Нуйкин, В. Савельев, Е. Боннэр, Я. Костюковский, А. Борщаговский… Звезды и сателлиты приняли обращение к творческой интеллигенции с призывом голосовать на референдуме за доверие Ельцину. Только в этом видят они свое спасение.
Самым примечательным на собрании в ЦДЛ оказалось оглашение поэтессой Екатериной Шевелевой своей эпитафии, заблаговременно изготовленной ею на исходе восьмого десятка жизненного пути. Там есть строки, которые действительно очень уместны на памятнике:
Насчет жулья тут верно. Поэтесса родилась еще в ту пору, когда при царском дворе хозяйничал Распутин, а жулье самого разного калибра поощрялось и процветало. Это, разумеется, заслуживает проклятия. Однако справедливо ли проклинать заодно не только всю страну с ее историей, но и мать родную с отцом, повинных в рождении коммунистки? Они же не знали, кого рожают.
Тут лучше бы легла строка: 'Что были мной так выгодно воспеты', ибо автора можно обвинить во многом, только не в доверчивости. Такая поправка подтверждается всей жизнью Шевелевой: она издала вороха книг, воспевающих партийных вождей и их дела, не одно собрание сочинений, получила от вождей три литературных премии, четыре ордена, кучу медалей. Разного масштаба и ведомства вожди посылали ее в Индию, Японию, США, Францию… Где только не была! И все за казенный счет.
