бражки, в угол поставте… Обиделся, точно.
– Сейчас изобретем, – откликнулся Славик. – С полкружки тут на донышке наберется, а больше не выдоишь…
– Мы что, все выжрали? – охнул Мухомор.
– А то. Домовому только и осталось… – Славик легко опрокинул флягу кверху донышком, налил полкружки и понес поставить в дальний угол.
– Вы что, серьезно про домового? – изумился Вадим.
– А ты что, сам не слышал, как он по избе шастал? – похлопал его по плечу Мухомор. – Молодо-зелено, отпашешь пару сезонов, такого по деревушкам насмотришься… Мужики, надо чего-то изобретать, колотун бьет… Томка, ключи от магазина у тебя?
– Ага. Только хрен я вам без денег притащу, скоро ревизия нагрянет…
Принялись вытряхивать карманы – на сей раз Вадиму пришлось расстаться со всей наличностью, о чем он в похмельных судорогах ничуть не сожалел. Томку вытащили из спальника, кое-как одели, застегнули и в сопровождении Мухомора погнали отпирать магазин.
Потом пили настойку «Стрелецкая», которая на геофизическом жаргоне именовалась «третий помощник младшего топографа». Но тут уж Вадим после пары стаканов почувствовал себя скверно и кое-как выбрался во двор.
И тут же понял, откуда взялась кличка Иисус – ее обладатель храпел посреди двора, лежа прямо-таки в классической позе распятого Иисуса: вытянутые ноги плотно сжаты, руки раскинуты под безукоризненными углами – девяносто градусов к телу…
Вадим долго оглядывался, ища сортир – и лишь потом понял, что эту функцию как раз и выполняет сложенная из плоского камня стеночка в виде буквы «П». Ни ямы, ни бумаги. Ничего, переживем, сказал он себе, спуская штаны и присаживаясь на корточки – будем сливаться с природой, коли уж пошел этакий руссоизм, здесь не так уж и плохо, и люди не самые скверные…
Облегчившись, почувствовал себя лучше. Постоял во дворе, пошатываясь – и, гонимый неисповедимой пьяной логикой, вывалился со двора, твердо решив отыскать Нику, сам плохо представляя, зачем. Вообще- то, он был не так уж и пьян, просто ноги заплетались и плевать было на все окружающее…
Над деревушкой сияла россыпь огромных звезд, сверкающим поясом протянулся Млечный Путь. Справа посверкивало озеро, на котором чернела парочка лодок. Вдали в два голоса орали незнакомую песню, голоса показались знакомыми – определенно кто-то из новых друзей.
Он побрел в ту сторону, откуда сегодня утром приехал. Кто-то мельком упоминал, что именно там, напротив магазина, и расположился Паша. Грузовик торчал на прежнем месте, наполовину загородив улочку, прочно прописавшись передними колесами в широкой колдобине.
Ага, все правильно. Во дворе стоял «уазик», в доме горел яркий свет. Вадим помнил, что в нынешнем своем положении не следует досаждать начальнику отряда, который здесь царь, бог и воинский начальник. Растерянно затоптался в тени, возле «уазика».
На крыльце послышались шаги. Судя по звукам, пробирался кто-то зело хмельной, цепляясь руками за стену, нашаривая ступеньки.
– Нет, ну я тоже хочу… – громко заныл Женя.
– Перебьешься, – послышался голос Паши, тоже не свободный от алкогольного влияния, но не в пример более уверенный. – Топай к Бакурину, Дон-Жуан, там и дрыхни…
– Пашка, что тебе, жалко? Нашел чего жалеть…
– Иди, говорю, не отсвечивай!
Они стояли по другую сторону «уазика», совсем рядом с Вадимом, торопливо подавшимся в тень, и он отчетливо слышал каждое слово, ломал голову, как бы понезаметнее отсюда убраться.
– Пашка!
– Иди, говорю!
– Надо же, какие мы культурные… Паш, я могу и обидеться.
– Обижайся.
– Я же, Паша, не дурак. Кое-что понимаю. А из лоскутков складывается картинка… Это Бакурин мозги пропил почище наших бичей, а я пью малость поменьше, да и родители всю жизнь в геологии, нахватался…
– Ну-ну, – голос Паши стал вовсе уж нехорошим. – И что ты там такое понимаешь, умник?
– Насчет нынешнего участка. И вэз-вэ-пэ, и магнитка… И кресты зачем-то растягивают… Паша, у тебя что, в кармане карта с крестиками, как у Билли Бонса?
Что-то шумно ударилось о стенку «уазика» – судя по всему, Паша, сграбастав собеседника за грудки, треснул им о борт фургона. Прошипел:
– Ты что мне тут вкручиваешь?
– Паша, ты только не держи меня за дурака, – почти трезво откликнулся Женя. – Тоже мне, Джон Сильвер выискался… Стал бы ты изощряться, не имей личного интереса… Первый раз вижу у тебя такое старание. Сколько помню похожие случаи – в два счета подчистили бы записи промеров и подались в Шантарск. А ты по второму кругу пошел со всем старанием… По совершенно бесперспективному участку… И Томка мне тут ляпнула кое-что…
– Что?
– А ты думал… Помнят. Я и сопоставил. Она сама значения не придала, да я-то начал сопоставлять… Может, возьмешь в долю?
