– Мы люди маленькие, нам не докладывают… – сказал Шибко без тени улыбки. – Пойдемте.
Проводив Кирьянова до кабинета Зорича, он не остался в приемной, вошел следом, присел в уголке. Штандарт-полковник, без особой нужды перебиравший на столе красивые авторучки и еще какие-то безделушки канцелярского назначения, наконец поднял глаза.
– Константин Степанович, – сказал он с легкой досадой. – Простите великодушно, что мне приходится влезать в вашу личную жизнь, но ситуация, право же, достигла пределов, когда о деликатности приходится забыть…
– В чем дело? – спросил Кирьянов, набычась.
– Присаживайтесь…
– Благодарствуйте, – с неприкрытой язвительностью сказал Кирьянов, плюхаясь в кресло. – Вот уж не предполагал, что моя личная жизнь может стать предметом…
– Повторяю: ситуация достигла пределов, когда вмешательство, уж не посетуйте, необходимо, – мягко сказал штандарт-полковник. – Поверьте, мне это не доставляет никакого удовольствия, но я вынужден. Поймите, вынужден. Я здесь командую и отвечаю за всех и за все. И когда я узнаю, что подчиненные мне офицеры устраивают из-за женщины драку с применением огнестрельного оружия, я просто обязан вмешаться, вы не находите?
«Мать твою, – тоскливо подумал Кирьянов. – Ну кто мог заложить? Не Чубурах же! Миша сдохнет, но стучать не станет… Кто ж видел-то?»
А вслух он сказал:
– Позвольте уточнить, товарищ штандарт-полковник… Вас кто-то дезинформировал. Не было ни драки, ни применения оружия…
– Простите, я неточно сформулировал… Но оружие было?
– У одного из участников.
– Вы полагаете, это как-то облагораживает ситуацию? – пожал плечами Зорич. – Ну, что же вы молчите?
– Нет, – сказал Кирьянов, – нисколько не облагораживает, согласен… Но и драки не было…
– Хорошо. Сформулируем предельно четко. Готова была вспыхнуть драка, в ходе которой вполне могло быть применено оружие… Против
– Не имею, – пряча глаза, сказал Кирьянов.
– Вот видите… По-вашему, это нормально? Приемлемо? Допустимо? По-вашему, это детские шалости? – В его голосе прозвучал командирский металл. – Не слышу ответа, обер-поручик!
– Виноват…
– Следовательно, происшедшее неприемлемо, ненормально и недопустимо?
– Так точно, – сумрачно признал Кирьянов.
– И мое вмешательство в ситуацию по праву командира вполне оправданно?
– Так точно, – повторил Кирьянов.
– Рад, что вы понимаете… – сказал Зорич бесстрастно. – В таком случае извольте немедленно рассказать, кто эта… дама, что ввергла вас и вашего… оппонента в такую… ажитацию.
– Зачем? – с искренним недоумением спросил Кирьянов.
Зорич покривил губы в подобии улыбки:
– Уж безусловно не за тем, чтобы повесить вашу даму на крепостной стене… Ее просто придется перевести куда-нибудь в другое место, уж не взыщите. Когда начинаются такие вот… коллизии, яблоко раздора, сиречь источник неприятностей, лучше потихоньку перевести куда-нибудь в другое место. Иначе, как подсказывает мой житейский опыт, мы не застрахованы будем от новых инцидентов. А они, в свою очередь, повлекут… Ну, вы же взрослый мужчина и офицер. Я не буду повторять набивших оскомину казенных фраз, вы и сами прекрасно понимаете, что это вредит службе. Итак, кто она?
– Вы все равно ее не сможете перевести, – сказал Кирьянов.
Зорич поднял бровь:
– Как это прикажете понимать? Насколько мне известно, вышестоящее начальство пока не подписывало приказов о моем снятии или служебном перемещении, так что я остаюсь командиром, которому вынуждены подчиняться все, кто здесь служит, нравится им это или нет.
Глядя в пол, Кирьянов убито признался:
– Но она-то вам не подчиняется…
– Как так? – спросил Зорич с нешуточным удивлением.
– Она не отсюда.
– Простите? Вы хоть понимаете, что говорите? Чувствуется по запашку, что вы совсем недавно… употребляли. Но, Константин Степанович, вы определенно в том состоянии, когда человек способен к АКТИВНОЙ МЫСЛИТЕЛЬНОЙ деятельности, можете трезво оценивать обстановку… Как это – «она не отсюда»? На планете нет других объектов, кроме нашей базы, а на базе просто нет людей, которые бы мне не подчинялись…
– Она… она из дома отдыха, – сказал Кирьянов. – С генеральских дач, или как там это зовется…
