Крючок для пираньи

– Понятно… – задумчиво протянул Кацуба. – Ну, а отчего мог погибнуть водолаз? Я краем уха слышал что-то об отравлении дыхательной смесью….

– Сомнительно, – сказал Мазур, подумав. – Если бы оказалось повышенным парциальное давление азота и началось «глубинное опьянение», наверху моментально поняли бы – человек начинает бормотать, нести околесицу… Ничего подобного не было, судя по протоколу. Он мог упасть с палубы – но в том-то и соль, что на палубу не поднимался, стоял на грунте рядом с кораблем… У меня есть одна-единственная версия, но она – сумасшедшая…

– Что ж поделать, если – единственная… Излагай.

– Нападение боевого пловца, – нехотя сказал Мазур. – Неожиданное нападение. Есть старый, примитивнейший прием выведения водолаза из строя. Достаточно перевернуть его вверх ногами. И подержать секунд десять. Воздух перемещается в штанины, получается так называемый обжим. В сосуды мозга приливает кровь, начинается головокружение, кровотечение из носа, расстройство мозгового кровообращения. Сплошь и рядом водолаз теряет сознание, не в состоянии дышать. Если его в таком состоянии поднимать на поверхность с нарушением режима – а именно это и произошло – легочное давление повышается, сосуды рвутся, альвеолярный газ проникает в них, в левое предсердие, в большой круг кровообращения. Резкое понижение артериального давления, обширный инфаркт миокарда, остановка сердца. Никакая декомпрессионная камера уже не спасет. Учили нас таким фокусам… В общем, если только допустить, что его атаковал боевой пловец, – все, абсолютно все укладывается в гипотезу.

– Вот только не совмещаются боевые пловцы и горласто-дебильная интеллигенция…

– Я и не настаиваю, – сказал Мазур. – Я только выдвигаю версии.

– Одну-единственную версию…

– Других и нет. Примерно то же самое могло произойти, упади он неудачно с палубы, перевернись вниз головой. Но там черным по белому написано, что он стоял на грунте.

– Но чисто технически возможно допустить атаку?

– Еще бы, – сказал Мазур. – Чистая теория – вещь обширная… Многое вмещает.

– Скажем, судно на значительном отдалении, за горизонтом, застопорило и выпустило пловцов на каких-нибудь скоростных буксировщиках…

– Скоростные подводные буксировщики – это чистое кино, – сказал Мазур. – На самом-то деле буксировщик скоростным быть может, но никто его таким делать не станет. Если скорость выше трех, самое большее – четырех километров в час, будет такое сопротивление воды, что аквалангист моментально придет в нерабочее состояние, будто его долго и старательно лупили…

– Это детали. Я о буксировщиках. Подошло судно, выпустило пловцов, они добрались до места, затаились и атаковали…

– Ничего сложного, – сказал Мазур. – Даже без буксировщиков… Но откуда здесь взялись бы чужие пловцы? И, главное, зачем?

Кацуба протянул:

– Милейший контрразведчик Шишкодремов с маху заявил бы, что тут замешаны иностранные агенты, которые таким образом пытаются добиться переноса военной базы… Одна загвоздка: даже в нынешние времена всеобщего бардака не смогла бы оперировать у наших берегов подобная группа. Чужая группа. Мы, несмотря на скудные возможности, ее вычислили бы. Не в два счета, но довольно быстро. Необходимо судно обеспечения, техника, агентурная поддержка в городе…

– Насчет агентурной поддержки тебе виднее, – сказал Мазур. – А техника и в самом деле нужна серьезная. Особенно когда речь идет о нелегальном рейде. Я тут мог бы вспомнить кое-что прошлое, но, извини, не буду. Одно скажу: разовая акция возможна. Подобралась субмарина, выпустила пловцов, потом приняла на борт и растворилась в глубинах… Вот только такая акция была бы напрочь лишена смысла. Помешать исследованию затонувших кораблей невозможно – мы можем снова и снова пускать туда водолазов… не на грунте же поблизости эта субмарина лежит, самолет ее обязательно засек бы на здешнем мелководье…

– Не зря я тебя сюда тащил, – удовлетворенно сказал Кацуба. – Уже полезность доказываешь… Действительно, картинка получается нереальная. Но ведь сам говоришь, в гипотезу о нападении боевого пловца все, случившееся с водолазом, великолепно укладывается?

– Это еще ничего не значит, – сказал Мазур. – Есть такая старая формула: «От неизбежных на море случайностей». В пятьдесят девятом погибли два знаменитых спортсмена-ныряльщика – Корман и Рамалата. Первый был чемпионом мира пятьдесят седьмого года по подводной охоте, второй – чемпионом Португалии. А погибли на тренировке… И попадалась мне где-то любопытная подборочка о каскадерах – выполняли головоломнейшие трюки, но гибли столь нелепо, чуть ли не с постели падали…

– Да, вот кстати, – сказал Кацуба. – Аквалангиста мы как-то выпустили из памяти. Что нужно делать, чтобы труп утопленника не всплыл?

– Вспороть живот, – сказал Мазур, не раздумывая.

– Ага. А вдобавок мочевой пузырь проколоть….

– То есть, ты упорно возвращаешься…

– Да никуда я не возвращаюсь, – сказал Кацуба. – Просто-напросто никак не могу пройти мимо версии, в которую все случившееся прекрасно укладывается, – тем более при отсутствии других обоснованных версий. Такая уж подозрительная у меня натура, служба испортила. Я не хочу, чтобы ты, когда пойдешь под воду, шарахался от любой проплывающей селедки, но по сторонам поглядывать следует…

– Оружие у меня будет?

– Честно, не знаю, – сказал Кацуба удрученно. – Корабль отправляли, когда о здешних подводных умертвиях еще и не слышно было… А без оружия не справишься?

– Я, конечно, попытаюсь, – хмыкнул Мазур. – Но если в меня кто-то начнет садить из подводного автомата, останется героически всплыть кверху брюхом, так что суперменских подвигов обещать не могу… – Он помолчал. – Во всем этом есть еще одна крупная несообразность. Какого черта они вообще полезли к тем кораблям? Неужели разум возмущенный местных аборигенов ничто не способно успокоить, никакие прежние проверки? Или я лезу не в свое дело?

– Да нет, отчего же, – задумчиво протянул Кацуба. – Вопрос, конечно, интересный. Более чем. Будем выяснять. Пока вы там с Васей будете изображать Ихтиандров, мы тоже не намерены сидеть сложа руки на берегу. На суше тоже хватает несообразностей.

Мазур покосился в сторону машины:

– И, как я понимаю, доверять нельзя никому?

– Это точно, – проследив его взгляд, кивнул Кацуба. – Не оттого, что я кого-то в чем-то подозреваю, а согласно классическим правилам игры. Житейский опыт меня давно научил: самое, пожалуй, скверное – когда загадочные странности начинаются в таком вот тихом, забытом богом и властями уголке. Поскольку в тихом омуте черти водятся. Одно запомни намертво: мы полностью автономны, никто, кроме Гоши Котельникова и его напарника, не в курсе. При любом контакте с любыми конторами молчать, как Зоя Космодемьянская, и держаться легенды.

– Слышал уже.

– Повторенье – мать ученья. И еще кое-что, о чем ты раньше не слышал. Сейчас мы в темпе обговорим план действий на случай строго определенной ситуации. И, буде возникнет такая необходимость, ты этот план станешь претворять в жизнь со всем рвением, поскольку приказы не обсуждаются…

Глава третья Поющие в клоповнике

Город возник неожиданно – машина обогнула очередной холм, буро-зеленый, невысокий, и впереди показались дома, грязно-серые блочные пятиэтажки перемежались с буро-розоватыми, тут же виднелись какие-то пакгаузы, и все здания были приподняты над землей, виднелись серые бетонные сваи. Ну конечно, вечная мерзлота… Тут все на сваях. А буро-розовые здания, несомненно, – продукт недолгого архитектурного бума тридцатых годов.

Океана они пока что не видели. Небо было блекловатое, цвета многократно стиранных джинсов.

– Ну и дыра, – грустно сказала Света, выражая, пожалуй, общее мнение.

Мазур вскоре определил, в чем главное отличие этого места от многих других, куда забрасывала судьба.