рассусоливать. Да и охоты нет совершенно. Я свою задачу, собственно, выполнил – могу со спокойной совестью предоставить в Петербург виновника. Разве вы в этом деле человек случайный? Нет-с, вы виновник. А то, что виновник вы не главный, мне уже наплевать. Мой отчет и без того выйдет достаточно убедительным. Надоело мне у вас, наскучило, хочу обратно в Петербург… И вы со мной за компанию, Ефим Григорьевич… – наклонился еще ниже. – А ведь вместо вас может поехать в арестантском вагоне кто- нибудь другой, но это зависит исключительно от вас… Что, едем на вокзал?
– Не надо, – просипел Даник.
– Значит, предпочитаете уступить столь почетное место кому-то другому? Не вилять и не раздумывать! – рявкнул Бестужев так, что Даник отшатнулся. – Кто заправляет всем делом?
– Не знаю, как бог свят! Ваше благородие, мое дело – десятое, я на подхвате, вроде официанта, подай- принеси… Вот и пихали меня вперед, до чего ни коснись…
– Кто всем заправляет?
– Видит бог, не знаю и знать не хочу! Не зная таких вещей, проживешь дольше… Вы Мельникова спросите! Я все приказания и инструкции получаю сугубо от него, оне ж барин, «ваша милость»… ну, а он, я так подозреваю, как раз от
– Где Штычков?
– Не убивал! – истерически всхлипнул Даник. – Крови на мне нет! Что поручили мне Георгий Владиславович – сходить, заплатить, Хлынихе наплести с три короба, – я и выполнил…
– А Тутушкина зачем пугали?
– Было велено… Оттереть Ваньку от Олечки и возить ее к господину Струмилину – в видах охраны и бережения, чтобы сплетен меньше было…
– А что делали на приисках?
– Бакалейные товары поставлял…
– Даник!!!
– Если возникнет такая необходимость, передавал Мельникову эстафеты из Шантарска. Что там, неизвестно. Я заглядывал пару раз, да там тарабарской грамотой писано было, не зная секрета, не прочтешь. Ну, а для видимости изображал, будто агентов для охраны подыскиваю…
– От кого получали шифровки? Ну, эту самую тарабарскую грамоту?
– От Витьки, вроде лакея у Мельникова… Он же барином живет, ему лакей положен…
– Кто вам выписал билет охранного отделения?
– Мельников велел идти в жандармское управление, к господину штабс-капитану Рокицкому, они и вручили, собственноручно…
– И что при этом сказал Рокицкий?
– Да ничего особенного, встретил, ничуть не удивившись, отдал билет в конверте, сказал что-то вроде: «Смотри, мол, блюди государственные интересы» – и до двери довел…
– Как вы вообще в такое дело влипли?
– Да уж не по собственному желанию! – огрызнулся Даник. – У меня лавка, дело налаженное… Нет, зажали в углу, как девку на танцульках, сунули под нос, фигурально изъясняясь, кропотливо собранный реестр прегрешений да пообещали: либо в каторгу, либо… Честно желая облегчить душу, признаюсь: были и деньги, не без того… И послабления…
– Пишите, – распорядился Бестужев, пододвинув к нему чернильницу и бумагу. – Все, что мне только что рассказали. Черт с вами, пишите в форме обращения по инстанциям. На мое имя. Мол, глубоко раскаиваюсь в преступных занятиях, в каковые был помимо воли, угрозами и шантажом, втянут… кем, кстати?
– Да Мельников, чтоб ему! И с ним был Пашка Рокотов, агент из охранного…
– Не тот ли, что на Портовой живет?
– Точно! Портовая, семь, собственный дом!
– Пишите, сударь мой!
– Я тут кляксочку от волнения поставил…
– Ничего, лишь бы разборчиво было, – поощрил Бестужев. – Валяйте не думая, шкуру свою спасаете, Ефим Григорьевич… – он чувствовал себя, как на иголках, скулы сводило от охотничьего азарта, благо дичь явственно замаячила в пределах досягаемости.
Время, казалось, ускорило свой бег – невероятно быстро водил пером Даник, со всех ног вбежал Зыгало, еще быстрее скрылся с Даником, увлекая его в «холодную»…
– Клюнуло, кажется, Алексей Воинович? – радостно прогудел Мигуля.
– Оч-чень похоже… – сказал Бестужев, тщательно сворачивая вчетверо показания Даника и пряча их в карман. – Можете на своих орлов полагаться?
– Не извольте беспокоиться, Панкстьянов с Мишкиным за ним присмотрят. А если с Мельниковым все пройдет гладко… Алексей Воинович, есть у меня в околотке на Томской и надежный тамошний надзиратель, и оч-чень интересное средство убеждения… Бар, простите, нужно колоть на эффектном создании той обстановки, в которой они осознают, что и не баре вовсе, а так, слякоть… Ваську Зыгало с собой берем?
– Пожалуй что, – подумав, кивнул Бестужев. – Как себя поведет господин Мельников, заранее неизвестно. При его-то послужном списке…
– Сейчас Ваську покличу. Алексей Воинович… Я тут давеча ломал голову, да так и не придумал, как это поэтессы живут друг с дружкою? Помните, рассказывали? Балетные танцоры с мальчиками – это еще
