Перед Данилом вдруг возник прикрывавший их жлоб — и Данил ударил первым. «Махновец» скрючился, толпа поглотила его, толкая в разные стороны, кто-то завопил:
— Парня задавили! (Это «махновец» приземлился на полу, вытянувшись во всю длину.)
Справа вдруг что-то оглушительно хлопнуло — шарахнулись люди, взлетело серое облачко, кто-то заорал:
— Сдурел? Нашел место!
Там возникло замешательство, Данил бросил туда лишь мимолетный взгляд, пробиваясь вперед, — и тут впереди, в разозленной толпе, возникло что-то вроде омутка. Движение застопорилось, спешившие на электричку яростно пихали друг друга, толкали рюкзаками, но образовавшийся затор никак не рассасывался.
А потом все звуки перекрыл отчаянный женский визг.
Данил только теперь понял, что не видит затылка Фантомаса — и рванулся вперед, как топор сквозь кашу, выставив перед собой сцепленные в «замок» ладони. Женщина визжала безостановочно, там, где возник этот странный затор, люди стояли плотным кольцом, кто-то пятился рюкзаком вперед, кто-то орал, тряся рукой, с которой падали красные капли…
Данил протолкался. Хотел отшвырнуть локтем навалившегося на него сзади человека, но каким-то чутьем узнал Клебанова и чуть посторонился.
Фантомас лежал лицом вниз, нелепо скрючившись. Его левая рука со сведенными судорогой пальцами касалась головы Есаула — чернявый, поджав ноги, валялся тут же, и его стекленеющие глаза неподвижно уставились на низкий потолок. На коричневой кожанке Фантомаса виднелись слева две аккуратные дырочки. Есаулу тоже стреляли в спину, никаких сомнений…
Как Данил ни оглядывался, все вокруг были на одно лицо — круговорот испуганных физиономий, толкотня, крики, оханье, недоуменная ругань…
Глава одиннадцатая
Бабуля стреляет с обеих рук
— Я, конечно, рванул оттуда быстрее лани, — сказал Данил. — Опера пришлось тащить за шиворот, он, сердешный, порывался оцеплять и искать свидетелей. Слава богу, быстро сообразил, в какое дерьмо вляпались… Я вас поздравляю, Максим Иваныч. Против нас действует нехилый профессионал, и это уже не Есаул, тут играют мальчики, ученые государством, вроде нас с вами…
— Продолжаете на этом настаивать?
— Да, — сказал Данил. — Вы отличный агентурист, снимаю шляпу, но мне-то вбивали в башку всеобщую историю терроризма так старательно, что весь затылок во вмятинах от молотка… Это только на первый взгляд происшедшее на вокзале — шальная выходка наглеца. На деле все было продумано великолепно, вынужден признать. Из всех вариантов б а б у л я выбрала наилучший. Есаула с Фантомасом нужно было срочно убрать — они стали е м у опасны, о н обрывал ниточки. Бес, человек незамысловатый, в такой ситуации попросту полоснул бы из автомата по машине. Или, на крайний случай, послал снайпера, там возле СИЗО есть подходящие крыши… Помните группу Медведева — Кузнецова? Львовский вокзал?
— Нет.
— Значит, в «семинарии» вам этого не читали… — сказал Данил. — Наши бомбят львовский вокзал, вермахтовское офицерье толпой несется искать спасения — а решительные ребята Пастухов с Кобеляцким прямо в этой толпе, на выбор, отстреливают чинов. Заметьте, без всяких глушителей. И уходят незамеченными. Не до них… Здесь, правда, бомбежки не было, но была паршивая китайская петарда, которую подпалил страховавший его сообщник. Плюс оголтелая толпа, прущая к электричкам. Плюс бесшумный пистоль — вероятнее всего, ПСС. Малютка, никакого глушителя, длина шестнадцать сантиметров. Четыре выстрела с пояса — максимум три секунды. И можно преспокойно уходить — ведь против него играют частники, не способные оцепить вокзал и моментально перетрясти карманы. Впрочем, тут не справились бы и государственные конторы, прежде чем они успели бы поставить оцепление, из вокзала улетучилась бы масса народа. Между прочим, в прошлом году на том же вокзале какой-то уркаган ножом положил двух патрульных из транспортного — помните? Его до сих пор ищут. А случай в Новосибирске? Нет, игра была беспроигрышная…
— Я поднял на ноги агентуру…
— Бьюсь об заклад, это ничего не даст, — сказал Данил. — Я уверен: Есаула вытаскивали по каналам Беса, оба мы примерно знаем, кто в силах был это устроить. Ну и что? И все же… Следует копать. У меня из головы не идет брошенная Клебановым фразочка: Есаул-де прикрывался авторитетом некой государственной конторы… Что до меня, я верю.
— Я тоже. Подошли материалы о вашем Клебанове, кстати. Тридцать лет, армия, Шантарская высшая милицейская. Женат, сын трех лет, жена — воспитательница в детском саду «Шантартяжмаша», родители в Тальменке, оба живы. Старший брат, капитан ВДВ, убит в Афганистане…
— Опа! — сказал Данил. — Тут кое-что и проясняется… По работе?
— Репутация хорошего сыскаря, склонен к конфликтам с начальством, скорее максималист, хотя достаточно умен, чтобы не пытаться проломить лбом стену, в отделе пользуется авторитетом, поддержкой Бортко. Вел дела нескольких «пирамид», в том числе и консорциума «Соверен», — Каретников ухмыльнулся. — Однако ниточек, связывавших «Соверен» с нами, так и не нашел. Искать подходы, как утверждается, — дело безнадежное.
— Ну, это мы посмотрим… — сказал Данил. — Посмотрим… Это на потом. Максим Иваныч, видите вы хоть пунктирные направления поиска? Я — нет, в чем не стыжусь признаться.
— Аналогично. Ничего не понимаю. Никто не предъявляет претензий, не ставит ультиматума… Может, о н и уже поняли, что Ивлев качал под вывеской конторы какие-то свои дела?
— Так ведь нам от этого не легче, — поморщился Данил. — Что он там ни качал, лупят по конторе… Квартира на Кутеванова все равно не годится больше под явку, в любом случае. Скажите Степану, пусть выставляет ее на продажу, с завтрашнего дня. А сами сейчас же пошлите туда группу, пусть перевернут все вверх дном, с металлоискателями и лупами. Представления не имею, что нужно искать, и есть ли оно в квартире, но не зря же туда так лезли…
Пискнул селектор. Митрадора доложила:
— Появился Виталик и требует встречи с вами. На имя Ивлева с утренней почтой пришло письмо.
— Сначала письмо, потом Виталика, — распорядился Данил. — Максим Иваныч, посидите, какие тут секреты от вас…
Митрадора принесла письмо, сообщила с ухмылочкой:
— У Виталика невероятно самодовольный вид…
И ушла, повернувшись через левое плечо.
— Так, — сказал Данил, покрутив конверт в руках. — Штемпель московский, абонементный ящик… быстро дошло, а? Кто там твердит про разруху…
«Уважаемый Вадим Степанович!
Убедительно прошу Вас оставить Сергея Ипполитовича в покое. В конце концов, он не единственный специалист в нужной Вам области. Обратитесь хотя бы к Спаровскому, Богдан Сергеевич и по складу характера, и по возрасту гораздо более подходит для таких эскапад. Мы же, уж не прогневайтесь, стары и неповоротливы для столь современных игр, в которых, признаемся, не ориентируемся совершенно. Столь увлекательные предприятия хороши в юности. Очень Вас прошу объяснить это Юлии — у меня создалось впечатление, что игра оказалась гораздо серьезнее, нежели Вы оба полагали.
С уважением.
Сергей Ипполитович, заглядывая мне через плечо, просит добавить: не слыхали ли Вы когда-либо, что иные клады бывают положены на определенное количество голов?»
Каретников перечел письмо глазами, положил на стол, и они какое-то время смотрели друг на друга.
