всем этом были и свои положительные эмоции, не так ли? Показать себя настоящим мужчиной в глазах столь очаровательной женщины – что может быть приятнее?
Машина была без крыши, а дверцы – разболтанные. Потихонечку Мазур стал прикидывать, удастся ли ему пнуть дверцу так, чтобы она чувствительно хлопнула этого титулованного скота по организму, но герцог, очевидно, прозорливо предугадав такой вариант прощания, стоял на безопасном отдалении. Швырнуть в него было нечем, а стрелять не станешь...
Словно бы смутившись, герцог продолжал:
– Мне, право же, неловко, ребята посовещались и решили: если встанет вопрос о компенсации морального ущерба...
И вытащил из нагрудного кармана целую пригоршню черных опалов, ограненных, матово сверкающих в мозолистой ладони.
Ольга, приподняв бровь и глядя ему в глаза, на чистейшем английском со светским произношением посоветовала, не теряя времени, запихнуть камни в известное место, мало того, назвала это место, применив отнюдь не литературный эпитет.
Аристократический прохвост выдержал марку. Не моргнув глазом, промолвил:
– Боюсь, не смогу выполнить ваше любезное пожелание, мисс, хотя и сознаю, насколько погрешил этим против этикета... Счастливого пути!
Водитель, сидевший с таким видом, словно терпеливо ждал конца представления, с ужасающим хрустом переключил передачу, и машина покатила прочь. Дорога, извивавшаяся меж поросших редким лесом буро- желтых холмов, представляла собою скорее неглубокую канаву, засыпанную сухой землей, «лендровер» выл, выбрасывал из-под колес фонтаны пыли, его заносило то влево, то вправо – но, в общем, вперед они продвигались довольно быстро, хотя приходилось ежесекундно следить за тем, чтобы язык не угодил меж зубов, иначе сам себе откусишь половину. Как будет чувствовать себя в конце пути твоя собственная задница, лучше не думать...
– Притормози-ка, – сказал Кацуба. – Получил пятьсот баксов? Держи еще сотню, чтобы за руль сел я.
– А на кой? – изумился бородач.
– А блажь у меня такая, – сообщил Кацуба, извлекая зеленую бумажку.
Бородач покрутил головой, но в конце концов взял деньги и слез, пошел вокруг капота на место пассажира, бормоча:
– Ладно, будь ты хоть шизофреник, баксы все равно не в дурдоме печатали...
Мазур старался смотреть в сторону. Было отчего – вдруг почувствовал себя последним идиотом, шутом...
– Это еще что такое? – спросила Ольга негодующе, уставившись на него. – Это из-за их идиотского розыгрыша? Ну и что? Ты же думал, что все всерьез, и я так думала... Ну-ка, подними голову, человек с комплексами!
Притянула его голову, звонко расцеловала в губы, не обращая внимания на спутников. Величественно махнула рукой:
– Вперед, Михаил! – и прошептала Мазуру на ухо: – Если и дальше станешь комплексовать, следующую ночь будешь спать один... Все нормально.
Дальше дорога стала немного получше, под колесами был сплошной камень, колея поднималась в гору очень долго, потом столь же долго опускалась – и вновь принялась вилять, как политик, объяснявший, почему он не в состоянии выполнить свои предвыборные обещания.
Украдкой поглядывая на Ольгу, Мазур понемногу успокоился – и зорко следил за правой обочиной, держа на коленях СЕТМЕ с последним полным магазином. Он видел, что Кацуба, вертя баранку, в то же время уделяет не меньше внимания левой обочине. Видимо, их настроение понемногу передалось Ольге – посерьезнела, притихла, бросила на обоих пытливые взгляды, в конце концов демонстративно расстегнула кобуру, вынула «беретту», звонко загнала патрон в ствол и осведомилась:
– Я вас правильно поняла, мои рыцари?
– Совершенно, – сквозь зубы бросил Кацуба.
Она вложила пистолет в кобуру, но не стала ее застегивать, передвинула на живот. Толстяк проворчал:
– Герильеро тут вообще-то не шалят так уж чтобы особенно...
Однако и сам передернул затвор «винчестера» с раскрашенным в маскировочные цвета ложем, примостил меж колен – то ли поддался общему настрою, то ли с самого начала считал, что береженого бог бережет.
...Однако двое, стоявшие посередине дороги, отнюдь не прятались, наоборот – едва увидев машину, вразвалочку двинулись навстречу, ленивой отмашкой приказывая свернуть к обочине. Оба в табачного цвета форме здешней полиции, перетянутые ремнями в рюмочку, высокие фуражки с затейливой эмблемой, короткие итальянские автоматы «спектр», начищенные сапоги... Поодаль стоял на обочине черный мерседесовский джип – надежный натовский вездеход.
Мазур быстро огляделся. Лес редкий, засады вроде бы нигде не видно, разве что следует обратить особое внимание на те вон бугорки и могучий поваленный ствол – если и можно где-то укрыться, то только там...
Передний, до которого было метров пятнадцать, что-то энергично рявкнул по-испански, придерживая правой автомат. «Лендровер» медленно притормаживал...
Да-дах!
В полуметре от уха Мазура бабахнула Ольгина «беретта» – и еще раз, и еще! Мазур успел заметить, как ближайший полицейский, словно подсеченный в коленках, заваливается навзничь с дырой во лбу, как второй метнулся в сторону, но тут же жутко и оглушительно взвыл мотор, машина прямо-таки прыгнула вперед, снесла второго, как кеглю... Мелькнуло его искаженное лицо, слетела фуражка...
Сграбастав левой Ольгу за шею и свалив ее себе на колени, пригнувшись, Мазур свободной рукой поднял винтовку и открыл огонь по пятнистым фигурам, рванувшимся из-за того самого ствола, толстенного, зелено-замшелого. Он не старался попасть – просто очередью на полмагазина прижал к земле, заставил рухнуть за дерево. Они палили в ответ в белый свет, как в копеечку, задрав стволы вертикально в зенит...
После короткого замешательства подключился бородач – от ствола полетели щепки. Уловив краем глаза шевеление слева, Мазур развернулся к тем бугоркам, второй длинной очередью опустошил магазин, швырнул винтовку за борт, подхватил с пола автомат покойного Лопеса и, крутясь вправо-влево, принялся поливать огнем.
Вывернувшись из-под его руки, Ольга распрямилась и, держа пистолет обеими руками, вступила в игру. Грохота хватало – но Мазур ни разу не отметил характерного свистящего шуршанья пуль в опасной близости, прицельно по ним не стреляли, и то ладно, лишь бы не было второй засады, по классическому способу «первый-второй», применявшемуся гангстерами на Кубе еще с полсотни лет назад...
Должно быть, нападавшие не были знакомы с творческим опытом кубинских гангстеров. «Лендровер» несся на пределе дряхлых силенок, временами казалось, что все четыре колеса на миг отрываются от земли, а может, так оно и было, людей швыряло, мотало, колотило о жесткие борта, за спиной все еще заполошно трещали автоматы, послышался отчаянный крик ярости...
Мазур уже знал, на что способен Кацуба за рулем, но сейчас напарник превзошел сам себя, виртуозно швыряя машину на узкой извилистой дороге. Над головой просвистела разлапистая ветвь, они едва успели пригнуть головы, Кацуба вновь вырулил на середину дороги и давил на газ.
Они остановились, промчавшись километров десять. Кацуба внимательно оглядел остальных:
– Никого не зацепило? Бог миловал... Где-то тут был сосуд... – Достал из сумки полупустую бутылку «Гордона», в два поворота скрутил пробку и жадно хлебнул из горлышка, передал соседу.
Бородач, оросив горло, покрутил головой:
– Надо же, а я эту развалину за пятьсот баксов продать хотел, совсем было собрался... Черта лысого я ее теперь толкану...
Кацуба послал Мазуру многозначительный взгляд. Тот опустил ресницы, показывая, что понял. Индеец с запиской – вполне возможно, и не подозревавший о характере услуги, как оказалось, едва не угробил всю
