подставиться… и резко уйти вбок…
Костяная дубинка шамана ударила по стене, и без того на ладан дышавшей. И трещиной стена не отделалась – та ее часть, от которой прежде отваливались камни, окончательно обвалилась, открывая доступ в соседнюю комнату.
Сварог метнулся в образовавшийся проем мимо растерявшегося шамана. Взлетел в воздух, оказался над своим телом, по-прежнему запакованным в шкуры. Его астральное тело камнем упало вниз. И вошло в плоть, как меч в ножны. В глазах полыхнуло оранжевым, и…
И Сварог почувствовал воссоединение физического и астрального: ощущения были похожи на щелчок запираемого замка. Мгновенно навалилась страшенная слабость. Он осознал, что сил ни на что уже не осталось, ни на какое уж больше сопротивление. Выжат досуха. Ну, по крайней мере, если суждено умереть, умрет как человек…
Глава восьмая
КТО В ПОДЗЕМНОМ ТЕРЕМЕ ЖИВЕТ
Похоже, просто умертвить Сварога в планы шамана никак не входило. Иначе – как ни прискорбно признавать – он бы без труда добился своего. Время у него имелось. Астральные полеты вымотали Сварога настолько, что он не способен был ни к какому сопротивлению, чувствовал себя так, словно отмахал без привалов и с полным боекомплектом на спине марафонскую дистанцию. Да и как тут посопротивляешься, будучи спеленутым по рукам, по ногам! Тем более, как выяснилось, шаман вполне даже успешно блокирует магические удары, что не переставало Сварога удивлять. Ох не прост ведун…
Проклятый шаманишка был, очевидно, более привычен к возвращению в родное физическое тело. Едва воссоединение состоялось, колдун тут же выскочил из помещения – как оказалось, чтобы позвать своих скучающих у входа дружков. Туземцы ловко подхватили Сварога и вынесли на руках обратно в деревню. Очень быстро выяснилось, куда и зачем его несут…
Поглазеть на пленников собралась вся деревня, включая женщин, детей и стариков. Чуть ли не сотня голых черных людей с нарисованным «третьим глазом» на лбу столпилась вокруг колодца.
Едва выбравшись из одного узилища, Сварог очутился в другом. Его, прежде освободив от шкур, запихали в клетку, сплетенную из толстых прутьев, где уже находился его чернокожий товарищ по несчастью. (Именно запихали, и никак иначе – папуасы явно сооружали клетку под свои габариты, она была и невысокой, и тесной). Дикари тут же вставили на место «дверь» и лианами надежно примотали к прутьям клетки, подняли клетку на руки и понесли.
Сварог и Пятница по имени Н’генга ехали в этом паланкине, держась за прутья и покачиваясь.
– Куда нас? – негромко спросил Сварог.
Он уже отошел от астральных похождений. Потихоньку возвращались силы, которые – ни малейших сомнений – очень понадобятся в скором времени.
– Н’генга не знать, – удрученно проговорил Пятница.
– Нас случайно не жрать собираются?
– Не понимать.
– Нас есть будут? Кушать… ням-ням?
– Не знать.
Обнадеживающий ответ, ничего не скажешь…
Клетку опустили на землю. Их отнесли от колодца, ну, может быть, метров на пятьсот, а то и того меньше, приволокли на утоптанную, как дачная волейбольная площадка, поляну, посреди которой возвышался врытый в землю каменный столб… А может, и не столб, а опора некоего разрушенного временем сооружения. «Еще один след древней цивилизации. Очень интересно. Обязательно напишу об этом в „Вокруг света“…»
А ежели серьезно, все это здорово смахивало на капище. Перед столбом валяются гниющие плоды, засохшие скрюченные лепешки, какие-то орехи и разного калибра черепа животных. Но – вот радость-то! – нет человеческих черепов. Очень и очень обнадеживает. Особливо в свете воспоминаний о съеденном сердце.
Вся толпа дикарей заявилась следом. Они расположились на поляне, кто-то сел на землю, кто-то остался стоять.
Вечерело. В иных краях, в иных широтах, ощущая подступающую прохладу, уже начинали бы кутаться в шали, натягивать джемпера и куртки. А здесь, наверное, прохлада приходит гораздо позже, лишь под утро, вместе с туманами. А часика через полтора, как уже знал Сварог, обрушится ночь, обрушится внезапно, вне зависимости от того, ждешь ты ее наступления или нет.
Видимо, готовясь к ночи, дикари принялись зажигать факелы, опуская их в плошку с углями, и втыкать в землю. Вскоре факелы образовали два полыхающих, чадящих круга: большой, по окружности поляны, перед первым рядом дикарей, и малый, вокруг столба.
А потом ударили тамтамы. Поляну и прилегающий к ней лес затопил монотонный ритм. Бум-бум-бум…
Сварог молча наблюдал за тем, что происходит. Обмениваться репликами с Пятницей не тянуло. Вызнать у него что-либо полезное представлялось делом бесперспективным, а натуженно бодриться казалось крайне глупым занятием, достойным лишь героев приключенческих романов.
«А вот и лучший друг пожаловал, давно не виделись». Откуда-то выскочил в центр площадки шаман в уже знакомой Сварогу одежке и в той самой, разодранной когтем маске. Шаман упал, прильнул к земле, приложил к ней ухо, будто вслушиваясь в ее дрожание. Пролежал он так недолго, вскочил, воздел руки к небу, взревел, бросился к столбу и принялся наматывать вокруг него круги, иногда замирая, иногда выдергивая из земли факел, проводя им над головой и втыкая обратно.
И тут на площадке объявились новые персонажи… Или персонаж… Короче говоря, расступился ближний круг дикарей, и на поляну выбежали четыре человека, накрытые попоной из сшитых в одно целое звериных шкур. Причем из разных шкур – шкуру льва Сварог опознал, в остальных же сомневался. Изображая голову, впереди «существа» двигался, приплясывая, пятый человек, державший перед собой огромную маску, похожую на большой волосатый ком с торчащими из него рогами и единственным глазом на лбу. Хотя и напрашивалось само собой сравнение с тряпичными клоунскими лошадьми в цирке, но отчего-то разворачивающееся на поляне действо вовсе не вызывало смеха.
«Не иначе, ритуальная охота, – отстраненно подумал Сварог. – Перед тем как идти на охоту, первобытные племена приманивают удачу, инсценируя сцены охоты. Вот только на кого, интересно, охота и какая, к свиньям, удача? Мы здесь при чем, а? На нас вроде бы уже вполне успешно поохотились…»
Он услышал, что Пятница что-то там шепчет.
– Что Н’генга говорить? – спросил Сварог.
– Матумба, – сказал Пятница.
С угрожающим ревом навстречу сценическому «существу» выскочил из-за столба шаман. В каждой руке он держал… по белой, как свежая простыня, кости.
З-знакомые предметы. Шаман принялся размахивать костями перед «чудовищем».
– Что за Матумба? – спросил Сварог.
– Дух земли. Большой. Больше нет, – в голосе Н’генга явно слышался благоговейный страх.
В этот момент клетку опять подняли на руки и понесли. И вновь за клеткой двинулись все: и сценическое «существо», что ступало сразу за клеткой, как бы преследуя ее, и шаман, что приплясывал с костями позади «существа», как бы преследуя его, и остальные дикари. И били, били, не уставая от однообразного ритма, тамтамы.
– И что? Нас приносить в жертву Матумба?
– Н’генга думать, нас отдавать Матумба, – «обрадовал» Пятница.
Сварог смачно выругался и отнюдь не на таларском наречии. Вот, блин, почему шаман не прикончил его в доме. Не хотелось ему лишать любимого духа такой большой упитанной жертвы. Хочет задобрить свою
