Ашхабадский вор

Он так и замер с протянутой к блюду рукой, недожеванный кусок блюда предыдущего буквально застрял в горле. Потому что Сапар наклонился слишком низко к Маше, часть загадочного одеяния хозяйки соскользнула, немного обнажая ее лицо и бок, и Карташ увидел.

Левая половина лица хозяйки превратилась в огромный багровый кровоподтек. К левому боку хозяйки (то ли мамы, то ли бабушки) милый крепыш Сапар прижимал ствол волыны.

Многое можно было списать на местные нравы, даже такое… Многое по отдельности можно было объяснить. Например, что двое крепышей вышли из аула просто отлить. Что вообще все в семье урождаются такими вот тренированными крепышами. Что гостей зачем-то рассадили порознь и сдвинули локтями. Что нет вина на столе, что не моют руки перед едой. Не молятся, наконец… Всему можно было найти оправдание – но только порознь. Вся же картина в целом с почти слышным хлопком открылась перед Алексеем во всей своей красоте.

Это нехозяйка дома.

Это пленница.

Значит, и остальные нехозяева.

Значит…

Разум еще перерабатывал информацию, сортировал и раскидывал по полочкам, а организм уже работал за четверых. Глотка издала яростный вопль: «Подстава!!!» Одновременно с этим руки ухватили край достархана, рывком высвободили столешницу из креплений, опрокинули на сволочного старейшину, не думая, что тяжелая доска может задеть и боевую подругу. Одновременно тело швырнуло себя назад, отталкиваясь от тяжелого достархана, как от трамплина, упало на спину, перекатилось (мозг успел мимоходом вознести хвалу изобретателю подушек). Одновременно, еще в полете, рука рванулась к рукояти «Глока», отбросила полу рубашки…

И одновременно с этим происходило еще много чего.

Петька-Таксист не сплоховал. Нет, скорее всего, это не сплоховали его лагерные рефлексы – столешница еще не сбросила с себя первые блюда, как Гриневский был уже на ногах и выхватывал свой ствол... А вот «хозяева» явно тормозили. Не ожидали, сучары поганые, такой подлости от русских – те вроде бы сидят себе ровно, жрут и расслабляются, еще немного, и бери их тепленькими, а тут вдруг такое. Крышка достархана, стряхнув наконец с себя угощения, яства и кушанья, перевернулась и шарахнула старейшину аккурат в лобешник, тот даже пернуть не успел.

А вот Алексей пушку выхватить успел. И тут же, из положения «лежа», пустил ее в дело. Пуля смачно шлепнула в брюхо приподнявшегося было типа с залысинами. «Папа» Сапара сложился пополам, засеменил в сторону как-то бочком, запутался в ногах, упал и упокоился подле печки-тамдыра. Впрочем, Карташ этого уже не видел, его «Глок» уже выцеливал другую цель. Время для него растянулось, как жевательная резинка, а пространство, наоборот, сжалось до габаритов потенциального одиночного противника. Ага. Вот и «чадушка» поверженного лысого. Отступает. Женщиной прикрываясь, гаденыш! Ладно. С тобой потом, нет времени…

Воздух уже полнился выстрелами – противник пришел в себя и начал.

– Живыми!!! – заорал кто-то, и…

А эт-то еще что?!.

Он не видел, что Гриневский сделал только один прицельный выстрел, в одного из бойцов уважаемого Ханджара, а потом был сметен стремительной и неожиданной атакой. Но источник этой атаки разглядел прекрасно – потому как следующий удар был направлен против него.

И опять включились инстинкты, которые действуют быстрее сознания. Они-то его и спасли. Промедли он долю секунды, позволь внезапному и кошмарному зрелищу на эту долю сковать разум – и лететь ему кубарем в упомянутую Валгаллу.

Так быть не могло – по исключительно физическим законам. Но так было. Издавая визг наподобие заклинившей бензопилы, старое, грузное, рыхлое тело уважаемого Ханджара в развевающемся халате взметнулось в каком-то диком, невозможном прыжке, по воздуху перенеслось через поруганный достархан, – и на утрамбованную землицу дворика, там, где только что находилась нога Карташа, со всего маху обрушилась подошва тяжелого кованого сапога. С яростным свистом, причудливой спиралью взлетели полы тяжелющего расписного халата, ну не может, убей меня бог, не может простаяматерия рассекать воздух, как дамасская сталь... Однако – рассекла и с характерным металлическим звуком выбила «Глок» из карташовской руки! Ствол отлетел в сторону. Значит, не простая материя пошла на шмотки для верного слуги Дангатара-Поджигая. Ах ты пень трухлявый, ты тоже за этих!!!

Не раздумывая, Карташ бросил себя за прикрытие водителя «мерса», что уже стоял, всаживая пулю за пулей – но почему-то не в него и не в Гриневского, а… да хрен знает, куда он там палит, к черту! И, кстати, вовремя Алексей прыгнул. Вторично взметнулись крылья халата, блеснула сталь, отточенными полосками которой были подбиты его полы – и едва ли не располовиненное тело бедового водилы шмякнулось на изнаночную сторону достархана.

Карташ остался и без оружия, и без прикрытия.

Лицо Ханджара, в недавнем прошлом принадлежавшее столь милому невысокому толстячку, в мгновенье ока превратилось в маску смерти. Нет, в самом деле, без дураков. Орудуя полами халата покруче, чем иной самурай управляется с двумя мечами, рисуя стальными бритвами-подбоем халата заковыристые фигуры в воздухе, круги, спирали и волны, старик и впрямь походил на крылатого злобного джинна из какого-нибудь фильма ужасов про Арабию… но с одним маленьким исключением: если б фильм Карташ смотрел по телевизору поздним вечером из уютного кресла, а не сам являлся героем этого ужастика. Однако правда такова: он, старший лейтенант внутренних войск Российской армии, лежит на земле задрипанного аула, поверженный неуклюжим стариком, оказавшимся бандитом плюс ниндзя-мастером владения обоюдоострого плаща, а глаза ему слепит беспощадное солнце Средней Азии. Ха-ха, господа писатели, предложите этот сюжетец издательству, специализирующемуся на выпуске книжонок в ярких обложках – с руками оторвут. На самом деле, Алексею Карташу не было смешно. На самом деле ему было очень даже наоборот.

– Я буду убивать вас медленно, – сказал Ханджар, не останавливая завораживающего, шелестящего вращения «бритв». «Бритвы» с шипением резали воздух на ломти. – Одного за другим. Начну с девчонки. Если она не заговорит, займусь твоим приятелем. Тебя я оставлю на закуску… Да пристрели ты эту суку, что ты ждешь!

Последнее было обращено к Сапару, боязливо жмущемуся к стене и по-прежнему щитом прижимающему к себе пленную женщину. Глухо треснул пистолетный выстрел, и женщина, как-то по-детски всхлипнув, медленно осела на землю. Бросив ее, Сапар поспешно приблизился и, повинуясь резкому жесту, с почтением вложил в протянутую ладонь еще горячий пистолет. Старик брезгливо ствол отбросил, прошипел что-то по-туркменски. Сапар испуганно вжал голову в плечи. Подошел и уцелевший боец Ханджара. Обоим Ханджар отдал отрывистое приказание, и те бросились исполнять: один завозился вокруг неподвижно лежащего Таксиста, а второй принялся стаскивать тяжелый достархан с тела почтенного старейшины… который на деле, конечно, никакой не старейшина, а… а кто? Кто это такие, шайтан вас загрызи?!

Бешеное вращение крыльев наконец унялось, Ханджар расслабил руки, и халат вновь превратился в халат. И вдруг оказалось, что вокруг стоит тишина, полная, оглушающая тишина.

– Ты чуть не поймал меня, русский, – сказал он с ноткой уважения. – Я не уследил. Как ты успел? Ты ел со вкусом, ты явно не думал, что это ловушка… И я расслабился. Скажу больше: я разозлился, и злость застлала мне глаза. Ай-ай-ай, какой позор, – сокрушенно покачал он головой, – позволить злости взять верх над разумом! И злости на кого? На трусливого ишака, который ради денег готов был попрать законы и обычаи предков. Я просто не успел ответить тебе сразу… Ты хороший воин.

Алексей, разумеется, ничего не ответил. А что отвечать, блядь?! «Ты тоже хороший воин»? Оставьте это японским кинобоевикам. Или сказать правду: ему всего лишь повезло увидеть пистолет в руках Сапара?..

И все же он негромко проговорил, обращаясь скорее к старейшине:

– У вас в ауле так всех гостей встречают?

Старейшина же, потерявши чалму, был наконец освобожден из-под достархана и поднят на ноги. Он