Карташ вспомнил кое-что из того, что вытворяла с ним смугленькая Айджахан, и сдержал зевок: выспаться ему практически не дали.
– Великолепно, Недж…
– Рад. А я за ночь решил, что мне с вами делать, друзья мои. Да вы садитесь, разговор у нас долгий… Итак, прошу слушать внимательно, не перебивать, с кулаками наменя не бросаться – не допрыгнете… Итак, мои люди обыскали Уч-Захмет и доложили, что все происходило именно так, как вы и рассказали. Более того: вашу захоронку они обнаружили, изъяли и доставили сюда… Я сказал – не перебивать! Сей факт ничего не меняет. Я потерял деньги, вы нарушили мои планы, вы встали у меня на пути и должны вину искупить.
Теперь в его голосе и повадках появилось что-то неуловимо знакомое, и прошло еще несколько минут, прежде чем Карташ вдруг понял: именно таким тоном говорят блатные, когда собираются развести лоха за какое-нибудь мелкое прегрешение. И насторожился. В воздухе отчетливо запахло угрозой, и это почувствовали все.
– Недалеко от границы с Афганом, – продолжал хан отрывисто, глядя на Алексея и Гриневского, – по ту сторону, разумеется, обитает некий мелкий князек, некий шах Мансуд. Вы о нем, разумеется, и не слышали даже, зато у меня он уже – как это говорится? – в печенках сидит. Он мешает мне. Он перехватывает мои караваны с товаром, он настраивает против меня людей, с которыми я работаю, он пытался убить меня. Словом, он мой злейший враг, и я поклялся на Коране, что вместе нам по одной земле не ходить. Поэтому я дам вам оружие, дам проводника, который доведет до границы. Вы пойдете в Афганистан и убьете шаха. Сроку вам – пять дней, спустя это время я прикажу сниматься с места, и меня вы уже не найдете. А в качестве залога того, что вы не сбежите по дороге, ваши женщины останутся здесь. Когда вы вернетесь, я верну их вам и отпущу на все четыре стороны. Если вы не вернетесь, я буду считать себя вправе поступать с женщинами так, как пожелаю.
Повисла напряженная тишина, а потом побледневшая Маша спросила ледяным голосом:
– Это, я надеюсь, шутка?
Вместо ответа Неджметдин выволок откуда-то из-за спины ствол, в котором Карташ мигом признал снайперский автомат СВУ-АС. Он непроизвольно сглотнул. Какие уж тут шутки…
– Вот и обещанное оружие, – улыбнулся Недж. – Вопросы?
– Куча вопросов, – тут же откликнулся Гриневский. Джумагуль удивленно посмотрела на полюбовника – похоже, он уже смирился и теперь просчитывал в голове варианты. Или задумал какую-то свою игру?.. – Погранцов, которые нам встретятся, мочить или сначала в плен брать?
Типа, пошутил, ур-род…
– Пограничников не будет, – серьезно сказал хан. – Это мои заботы – обеспечить вам доставку на место и отход. Дальше?
– Как ты узнаешь, что мы его грохнули?
– Резонный вопрос. У шаха на шее есть медальон. Снять его можно только с головой… Вы принесете мне этот медальон. Голову не прошу, цените.
– Премного благодарны, – сказал Карташ.
– Как мы попадем в его дворец? – спросил Гринев-ский.
– Дворца тоже не будет… Итак, насколько я вижу, мое предложение принято единогласно, возражений нет. Тогда идем дальше и переходим собственно к плану.
Глава 11
Господа киллеры
…А дальше были горы. Горы уже по
Снизу вверх полюбовались на подвесной мост, о наличии присутствия которого их предупреждали на инструктаже. Недж честно сказал, что по мосту выходит намного короче, но на том пути велика возможность
Иногда открывались соблазнительные виды: долины, на которые горы отбрасывали причудливые тени, мелкие, бурлящие и каменистые горные потоки, возле которых промелькнет то кабан, то архар, то шакал, видели они даже и пришедшего на водопой леопарда. Хватало в долинах и всякой растительности: островков леса, зарослей кустарника, зачастую довольно протяженных, почти альпийских при взгляде сверху лугов. На одном из таких лужков, зеленеющем вдоль берега горной реки, они углядели пасущуюся отару овец и чабана, дремлющего на пригорке. Сущая пастораль. Будь они мирными альпинистами, обязательно бы поумилялись. Но они не были альпинистами и цели их были далеки от мирных.
Лучше гор могут быть только горы – это сказано для тех, кто лезет вверх по доброй воле. А вот ежели не по доброй, то эмоции одолевают диаметрально противоположные: да в гробу я эти горы видал! Раскатал бы их ядреной бомбой в равнину с превеликой радостью! А этих альпинистов непуганых, романтиков хреновых, лично бы заставил Эверест по камушкам разобрать и утопить в океане, чтоб навсегда отбить у них и им подобных извращенную любовь к скалолазанью!
– Стоп, начальник, перекур, – Гриневский шумно выдохнул, тяжело опустился на землю, запустил ладонь под рубаху и принялся энергично растирать шею и грудь.
– Часто стопорить начал, – Карташ опустился рядом, снял рюкзак, расстегнул клапан, в котором лежала фляга. – Таксерская болезнь одолела? Забываешь, что ноги у тебя не только чтоб педали давить?
– Какие ноги, едрить-переедрить! Воздуху нет, а ты про ноги. Кстати, это мы еще поглядим, кто из нас какой ходок. Вон в тебе тоже килограммов десять верных лишнего весу.
– Было десять, – признал старлей. – В начале удивительных странствий. Теперь не больше пяти. А так пойдет дальше – и щеки ввалятся. На, держи фляжку, глотни.
Карташ переносил высокогорье лучше. Он, ясное дело, тоже ощущал недостаток кислорода, но пока не задыхался. Особенности разных организмов, не более того, и отнюдь не повод гордиться своим богатырским здоровьем. Скажем, его, Карташа, всегда укачивало на горных «серпантинах», а может, тому же Таксисту езда по петляющей по горам горной дороге будет до лампочки, а то и в кайф.
– Когда же будет этот блинский перевал? – спросил Гриневский, отмахнувшись от протянутой Алексеем сигареты.
– Если верить собственным глазам, то скоро. Если вспомнить, какие петли выписывала порой тропа, то уж и не знаю. Но до ночи, думаю, доберемся. До ночи, я надеюсь, мы будем уже по ту сторону. Желательно, конечно, спуститься как можно ниже.
– Пошли, что ли?
– Пошли.
Ночь застала их черт знает где, но уже за перевалом. По плану Неджметдина, они должны были заночевать в каком-то жилище отшельника, выбитом в камне. Но такового им не попадалось. Вроде бы, по прикидкам, они не дошли до него приблизительно километра два. А может, и вообще умотали не в ту сторону. Шайтан тут разберет, где они, где жилище, где этот храм судьбы. Что тут поймешь без нормальной карты! То, что нарисовал якобы грамотный сын Неджметдина, могло сойти за карту разве что у народов, не знакомых с топографией, а то и с письменностью вообще. Какие-то наскальные рисунки, скопированные на бумагу. Ну что это, скажите на милость, за обозначение – обведенное в кружок рогатое чучело! Как это прикажете привязывать к местности?! Хорошо хоть, со слов этого, прости господи, художника Алексей подписал: «Отдельно стоящая скала, видом напоминающая голову оленя». Но и то было слабым подспорьем в одолении незнакомых местностей. И потом, там где восточному человеку видится рогач, западный усмотрит инопланетянина или фаллос…
