служил не так уж плохо, но вот оружием совершенно не интересовался. Иначе давно сообразил бы, что оружие у твоих „милиционеров“ совершенно нетабельное, у одного „восемьдесят четвертая“ „Беретта“, а у того, что так и не раскрыл рта, – П-225, по здешним понятиям, аристократический ствол. И главное – Крук. Не так уж наш Семеныч детски наивен – просто-напросто Крук мужик умный, и те, кому не надо, понятия не имеют о его существовании. По презентациям не светится, ленточки не режет, моделек не спонсирует, потому что охота нашему Круку пожить подольше. Иные ходоки по презентациям и спонсоры начинающих актрисок давно уже вытянули билетик в один, что характерно, конец… А Крук притих, но – живехонек. Как бы и есть он, как бы и нету его…»
Данил, выйдя на автостраду и прибавив газку, оживился, даже замурлыкал под нос привязавшееся после душевой беседы с Бареей:
– В руку – пика, сабля – в ладонь, бо-ль-ше-ви-ка – гонь, гонь, гонь…
Благо Семеныч, как давно выяснилось, симпатизируя Батьке, красным, в общем, не симпатизировал, а потому не мог и обидеться.
Неплохо. Весьма неплохо. Больше всего Данил опасался, что может получиться какое-нибудь безобразие со стрельбой и мордобоем. Его ребятки, конечно, не дали бы себя в обиду, но все равно ни к чему…
Волчок с Толей сработали идеально, рэкетиры доморощенные. И теперь совершенно точно известно, что происходит с машинами, которые везут гексотан. Их на почтительном расстоянии эскортируют известные мальчики, зорко следящие, чтобы никто водителей не обижал. Пока Данил торчал в Польше, парни раз десять должны были повторить эту комедию на разных участках трассы, в качестве «жертвы» работая со своим же человеком, сидевшим за рулем самого натурального грузовика из гаража «РутА» (гараж-то скотина Пацей не опечатал). И поскольку у лобового стекла «Волги» преспокойно болтался амулет-Чебурашка, все прошло успешно. Другими словами, никто не спешил покарать сторонних мальчиков за поборы на дорогах. А вот стоило им только нацелиться на машину с гексотаном… Крайне интересно.
После всех переживаний как-то и не возникло вопроса о том, чтобы Данилу добираться в столицу на перекладных. Он так и довел грузовик до Калюжина, в чем ему обрадовавшийся отдыху Семеныч ничуть не препятствовал.
Загадочная фирма «Чупрей и братья» размещалась на территории районного потребсоюза, у которого, скорее всего, арендовала один из складов, не озаботившись отметить это хотя бы подобием вывески. Но Семеныч здесь уже, как выяснилось, бывал и толково подсказывал Данилу дорогу.
Задним ходом Данил подогнал фургон к распахнутым воротам ничем не примечательного склада, построенного лет сорок назад из грязно-бурого кирпича. Все происходило рутинно – после пятиминутного ожидания объявилась толстая тетка с кипой бумаг, брюзжа что-то, согнала грузчиков, как заведено, припахивавших перегаром, они начали лениво таскать мешки в распахнутые двери – чему Данил с Семенычем, конечно же, энергично воспротивились, потому что это удлиняло разгрузку и грозило затянуть ее до темноты. После вялой перебранки с кладовщицей, которой, в общем, было наплевать, и пожертвованной грузчикам небольшой суммы на известные цели, они смилостивились и стали сваливать мешки тут же, у склада, корявым штабелем, громко сетуя на горькую долю рабочего человека. Так оно было гораздо быстрее.
Данил, подобно Семенычу, бесцельно шатался по двору, что было стопроцентно мотивировано и подозрений не могло вызвать ни у кого. Да и трудно было найти здесь человека, способного «питать подозрения». Обычнейший склад с ленивыми беспородными псами у почерневших будок, облупившейся краской на пожарных ведрах, неспешными перемещениями работничков и вспыхивавшей время от времени перебранкой меж водителями таких же грузовиков, то привозивших всякую всячину, то увозивших. Их грузчиков пару раз пытались переманить, но кошелек у Данила был набит туже.
Как он ни старался, не мог определить, где же кончается потребсоюз и где, собственно, начинается Чупрей с неведомыми братьями. Никак не удавалось.
Быть может, тут и таилась суть? Спрятать то, что хочешь спрятать, в этом патриархальном уголке – задумка не гениальная, но во многом достойная похвалы. Это унылое захолустье ну никак не ассоциируется с понятиями «прятать» и «тайна», на этот склад можно засунуть краденую атомную бомбу – и ни одна собака не встрепенется. Неглупы ребятки, ох неглупы…
Почувствовав на себе о с т р ы й взгляд, он ничем себя не выдал. Так же лениво, попинывая мятую консервную банку, прошел в конец обширного двора, развернулся, достал сигареты. Краешком глаза рассмотрел наблюдавшего за ним субъекта и уже знал, что не мог ошибиться.
Это был тот, что в милицейской форме сидел за рулем машины, едва не умчавшей Данила в неведомые дали, то бишь в Почаевку. Сейчас он, понятно, был без формы, пялился на Данила скорее ошарашенно, чем зло.
Пора было что-то делать – и Данил вразвалочку пошел к своему грузовику. «Ничего он здесь не предпримет, морда куренная, во дворе полно народу, не решится… Веселенькая ситуация. Он меня узнал, понял, что я его тоже узнал… А дальше? Попахивает неким патом. Ну, стрелять не станет, а это главное…»
Дойдя до кабины, он оглянулся почти открыто. «Куренного» уже не было во дворе, он так больше и не появился.
До столицы Данил и его новый знакомый добрались без всяких инцидентов.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
ВОЛК ПРЫГНУЛ
Глава первая
Пастораль
«Пастораль», как известно, происходит от слова «пастухи». Вот никаких стад тут как раз и не было, но все равно вокруг раскинулась самая настоящая пастораль, уже в значении тишайшего уютного уголка. Тишина стояла невероятная, в воздухе не ощущалось ни малейшей примеси цивилизации, ни бензином не воняло, ни промышленной гарью. Данил расслабленно стоял на пригорочке и смотрел на поле, где давно уже возвели, хоть и на скорую руку, но старательно, четыре ряда далеко отстоящих друг от друга дощатых прилавков. Ярмарка, приуроченная к послезавтрашнему празднику, народ съедется километров за сто – настоящий «кирмаш», как в давние времена, пресса обещала и скоморохов, и песняров, и конские ряды, намекали, мимоходом заглянет и Батька, что вполне походило на правду. Пока что обустроенное поле, где не маячило ни одной живой души, выглядело чуточку странновато, как покинутый жителями город.
