прикрылся им, как щитом, направив револьвер на тех, кто остался в строю:
– Бросьте оружие, господа!
Мгновением позже в ствол дерева рядом с Гравашолем ударила пуля, и звонкий юношеский голос поддержал Бестужева:
– Бросить оружие, живо!
Бестужев покосился в ту сторону – из-за угла покосившейся хибары виднелась рука в черном рукаве, сжимавшая немаленьких размеров револьвер. Укрывшегося там человека никто не видел – зато все присутствующие были для него как на ладони…
– Живее! – поторопил голос. – Господин Краузе, вас это не касается пока, а вот все остальные – оружие наземь!
Голос был молодой и смутно знакомый, хотя Бестужев никак не мог вспомнить, где его слышал.
– Кому говорю!
Гравашоль первым сообразил, что партия проиграна, – и со злобной гримасой кинул револьвер наземь. Чуть погодя его примеру хмуро последовали остальные.
– Заставьте их отойти в сторону, Краузе!
Бестужев с превеликой охотой повиновался, взмахнул револьвером и прикрикнул:
– Отойдите-ка к тому вон дереву, господа! Молодой человек, по тону чувствуется, шутить не намерен!
Исподлобья косясь и злобно ворча, анархисты приказание выполнили. Таинственный спаситель продолжал:
– Обыщите их, Краузе, если найдете еще оружие, выкиньте в реку! Но сначала то, что они бросили!
Обыскав в первую очередь своего пленника – ага, еще один «бульдог», – Бестужев, выкинув предварительно в реку валявшееся на земле оружие, направился к остальным, держась так, чтобы не заслонять линию огня неизвестному. Кто бы он ни был, он явно пришел один, а значит, лучше уж иметь дело с ним, чем с целой бандой…
Его трофеями оказались приличных размеров нож, револьвер и браунинг, похоже его собственный. К сожалению, и его пришлось выбросить в реку под деловитые окрики неизвестного.
– У них больше ничего нет? – крикнул его загадочный спаситель.
– Ручаюсь! – отозвался Бестужев.
– Прекрасно. А теперь и ваш револьвер – в реку! Идите сюда! А вы, господа, извольте торчать на месте не менее пяти минут, того, кто кинется следом, пристрелю без жалости!
Забросив револьвер в темную воду, Бестужев, не теряя времени, кинулся к хибаре. Там стоял невысокий человек в черном костюме и котелке, по-прежнему целясь в господ анархистов – надо сказать, довольно умело. Не глядя на Бестужева, он тихо распорядился тем же звонким юношеским голосом:
– Бегите до развилки, там свернете направо. Увидите автомобиль, садитесь в него. Я буду прикрывать. Ну?
Не заставляя себя долго упрашивать, Бестужев что есть мочи припустил в указанном направлении. Свернув направо, как и было указано, он увидел большой черный автомобиль с распахнутыми передними дверцами. Его мотор тихо рокотал в полной готовности. Прыгнув на сиденье рядом с местом шофера и захлопнув дверцу, Бестужев обнаружил, что салон пуст.
Очень быстро показался его спаситель, он бежал к машине… остановился, повернулся назад и выпалил дважды, видимо, раздосадованные французы все же не устояли на месте и попытались броситься в погоню… побежал… что-то с его движениями было неправильно… тьфу ты черт, так это же девушка!
Ну конечно, это не молодой человек со звонким голосом, а девушка – голос еще можно было перепутать с юношеским, но бежала она совершенно на женский манер, тут уж никаких сомнений быть не может! Постойте-ка…
Она добежала, плюхнулась на сиденье и, не захлопнув до конца дверцу, с большой сноровкой перекинула пару рычагов. Автомобиль, взревев, прямо-таки прыгнул вперед, подскакивая на колдобинах. Девушка, умело держа руль одной рукой, другой захлопнула дверцу, нажала на рычаг, и автомобиль помчался еще быстрее, Бестужева подбросило так, что он едва не стукнулся макушкой о поднятый верх, успел ухватиться за что-то твердое, угловатое… Автомобиль несся как молния.
Девушка, не сводя глаз с извилистой лесной дороги, с большим искусством дергала руль вправо-влево, так что автомобиль ухитрялся в последний миг разминуться с очередным деревом. Почти рассвело, и Бестужев без особого труда ее узнал.
– Бог ты мой, какая встреча! – воскликнул он. – Благодарю вас, мисс Луиза, мне там пришлось нелегко, и они были настроены решительно…
– Пустяки, – бросила американка, не отводя взгляда от дороги. – Не стоит благодарностей, сочтемся…
– Они за нами вот-вот погонятся…
Луиза покосилась на него, хмыкнула:
– Вы меня дурой считаете? Я там успела кое-что поломать… Даже если у них кто-то разбирается в моторах, не поможет. В Вену им придется тащиться пешком. Ну что, я вовремя?
– Как нельзя более кстати, – сказал Бестужев. – Простите, мисс, а как вы, собственно говоря, узнали…
– Господи! Да просто следила.
– За Гравашолем?
– За кем же еще.
– Но откуда вы знали…
– Это мое дело, – отрезала девушка. – Держитесь покрепче и не болтайте языком…
«Вот она, заокеанская эмансипация, – подумал Бестужев, не без уважения глядя, как Луиза сноровисто управляет несущейся во весь опор машиной. Скорость была головокружительная – не менее шестидесяти верст. Сам он только собирался выучиться этому искусству, которое когда-нибудь могло и пригодиться. – Недурно у нее получается… Черт, о чем это я? Самое время задуматься, кто же, собственно, эта решительная красавица и что ей нужно… или ей нужно то же, что и всем, и не стоит голову ломать?» Не то что опытный жандарм, но и всласть читавший Ната Пинкертона и Лейхтвейса гимназист моментально сообразил бы, что эта пленительная особа на берегу реки оказалась
Автомобиль замедлил ход и уже не несся так ошалело – показались предместья Вены, рассвело достаточно, чтобы Бестужев мог определить: они взъезжали в столицу со стороны квартала Бельведера. Улицы, как и полагается в такой час, были практически пустынны; если не считать полицейских и редких повозок бакалейщиков.
Луиза внезапно свернула к кромке тротуара, остановила машину и выключила двигатель. Посмотрев на нее внимательно, Бестужев сказал:
– Вам бы следовало еще и усики приклеить. Для пущей маскировки.
– Ерунда. Получилось бы карикатурно… Вы не спешите меня поблагодарить?
– Я вам бесконечно благодарен, – сказал Бестужев. – Правда, как вы могли заметить, я и сам некоторым образом уже перехватил власть над ситуацией…
– Вам унизительно быть спасенным женщиной или вы просто самоуверенный?
– Самоуверенный, конечно, – сказал Бестужев. – А вы разве нет?
Она помолчала, разглядывая его определенно пытливо. На ней все еще красовался котелок, под который забраны волосы.
– Где Штепанек? – спросила она неожиданно.
Бестужев ничуть не удивился: этого и следовало ожидать…
– Представления не имею, – сказал он преспокойно. – Мы не понравились друг другу, и он ушел.
– Вздор! Расстанься вы с ним, вас бы не преследовал Гравашоль.
– О Штепанеке меж нами и речь не шла, – сказал Бестужев чистейшую правду. – Он просто хотел знать, кто я такой. Справедливо опасался, что может получить сдачи…
– А кто вы такой?
