– А если поискать, кабан с гитаристкой отыщутся?[5] – спросила она вполголоса.
Медленно, даже лениво высвободив руку, санитарка вяло ухмыльнулась:
– Обшибки молодости, начальник…
Даша протиснулась мимо нее в крохотный кабинетик. На столе в стеклянной банке пускал пузыри дешевенький кипятильник, за столом сидел человек в белом халате, лет сорока – глаза, как водится, профессионально отзывчивые, хоть Христа с него лепи. Что хотите делайте, но психиатров она с прошлого года потаенно недолюбливала…
– Простите, мне говорили по телефону про майора Шевчука… – протянул он, жестом приглашая садиться.
– Это я, – сказала Даша. – Майоры бывают и женского рода, как врач-психиатр…
– Ох, простите… – Он принялся выдергивать заклинившийся в старой розетке штепсель кипятильника. – Или, может, чайку?
– Нет, спасибо, – сказала Даша.
Он, наконец, выдернул штепсель, принялся отодвигать банку, обжегся, зашипел сквозь зубы, смутился. Даша деликатно отвела глаза. Пожала плечами:
– Контингентик у вас…
– А, Фаина… Что вы хотите? Работа поганейшая, а зарплата – еще поганее, да и ту видим пару раз в год. Попробуйте тут навербовать альтруистов, отвечающих мировым стандартам…
– Да оно везде так… – понимающе вздохнула Даша ради скорейшего установления контакта.
Лично от него, правда, явственно попахивало туалетной водой «Фаренгейт», не числившейся среди дешевых, да и сигареты на столе лежали вполне заграничные. Ну, у него, быть может, тесть богат или бабуля оставила в наследство пригоршню империалов. Или, что вероятнее, щедроты Беклемишева мимоходом пролились на это унылое заведение, вернее, на конкретных его аборигенов.
– Простите, а по имени-отчеству…
– Дарья Андреевна. Как вас зовут, я уже слышала.
– Дарья Андреевна… – произнес он так, словно усматривал в данном сочетании потаенный синдром некоего отклонения. – Вы позволите?
– Да ничего, я сама курю.
– Итак, Беклемишева… Вы ведь из-за нее приехали? Вас интересует точный диагноз?
– А его уже поставили?
– Возможно, я вас разочарую, но в нашей системе не всегда следует ожидать быстрых результатов. Поставить диагноз, Дарья Андреевна, – дело порой архитрудное. И требует долгого наблюдения, исследования…
– Меня устроят и примитивные истины, – сказала Даша. – Больна ли она, насколько серьезно больна, что ее могло привести в нынешнее состояние и когда нынешнее состояние сменится более-менее удовлетворительным, позволившим бы ее допросить, пусть мягко… – Она усмехнулась. – Архимягко, если уж мы с вами осваиваем лексику вождя…
– Понятно. Больна, безусловно. Тяжело больна. Полное отсутствие контакта, ориентировка во времени и пространстве практически отсутствует… Иными словами, замкнута на себя. По-моему, совершенно не представляет, где находится, – но в то же время ничуть этим не тяготится.
– То есть – не буйствует? На стены, простите за вульгарные термины профана, не лезет?
– Да, вот именно. В этом отношении с ней, слава богу, никаких хлопот – не протестует, не пытается что-то сломать, наружу не рвется, фиксировать на коечке ни разу не пришлось. Разумеется, ей давали приличные дозы соответствующих лекарств, но одним фармакологическим воздействием этого не объяснить.
– А чем еще это можно объяснить?
– Течением болезни, я полагаю. Крайне глубокий аутизм. Видите ли, обычно больные всеми силами стараются доказать, что они как раз здоровы, рвутся наружу, требуют свободы, встречи с самым главным начальством, с прокурором… Здесь мы ничего подобного не имеем. Глубокое погружение в себя – с одной стороны, это облегчает работу младшему персоналу, с другой же затягивает наши труды по установлению точного диагноза. Были, правда, поначалу хлопоты…
– Конкретно?
– Когда она начала приходить в себя после первого массированного купирования и было решено снять ее с вязок, она немножко… поскандалила. Требовала танков.
– Каких?
– Ну, знаете, этих, с гусеницами, башнями и пушками… – объяснил он невыносимо покровительственным тоном, словно растолковывал младенцу некие азы. Изобразил даже рукой волнообразное движение. – Танк как боевая машина… вот тут она, как вы точно изволили выразиться, немножко и лезла на стенки. К тому времени как раз приехал отец с нешуточной свитой, с ним и наше начальство из горздравотдела… – Он с явным неудовольствием пожевал губами, словно бы постарев на миг лет на десять. – Папочка у нее, надо вам сказать…
– Сталкивалась, – кратко сказала Даша.
– Ну, тогда понимаете.
– Сказал, что если это понадобится любимому чадушке, он сюда пригонит взвод настоящих танков и заставит ползать взад-вперед и вправо-влево?
