же знаешь, я ее сдавала некоему Зизи, игроку в поло, а он оказался ужасным неряхой. Я даже не уверена, что сама его найду, что он вообще там… Больше всего боюсь, что забыла его в коттедже, который снимала два года назад в Хэмптоне…
— Я знаю. Но все равно…
— К тому же я его не представляла на студию, — продолжила Джейни похоронным тоном. — На нем нет даты. Как я докажу, что не написала его потом, после того, как меня стали обвинять… — «Плюс к другим причинам», — мысленно добавила она.
— Наверное, ты права, — пробормотала Венди. Все это уже надоело ей до чертиков.
Но, прощаясь, женщины пообещали друг другу, что еще созвонятся.
Джейни лягнула от злости ножку кофейного столика. Может, дать Венди ключ от квартиры, где должен лежать сценарий, пусть поищет?.. Никакого сценария, конечно, нет, не называть же сценарием несчастные тридцать страниц. Однако послав Венди на поиски, она подкрепит свою версию, что он все-таки существует. Джейни представила, как Венди рассказывает труппе «Трамвая»: «Она отправила меня его искать. Не будь сценария, зачем бы ей это делать?»
Однако Джейни решила, что посылать Венди в квартиру слишком рискованно. Вдруг она найдет сценарий? Нет, ее принцип в эти дни — осторожность и еще раз осторожность. Она встала и опять подошла к окну, чтобы незаметно посмотреть в щель. На посту остались всего три фотографа, переминавшихся с ноги на ногу от холода, самые презренные из папарацци, с которыми даже в школе не желали иметь дела их соученики. С каждым днем их становилось меньше на три-четыре человека, и теперь ситуация несравненно улучшилась, ведь в день ее возвращения из Парижа сюда сбежалось с полсотни фотографов. Полиция была вынуждена поставить синие заборчики, но даже это не шло ни в какое сравнение со сценой в аэропорту…
Джейни не подозревала, насколько прославилась, пока не миновала таможню и не прошла через автоматические двери в коридор, ведущий к выходу. Она знала, конечно, что попала в беду и что Селден будет рвать и метать, даже, возможно, пригрозит разводом. Но у нее имелся надежный способ его переубедить-дело было только за желанием прибегнуть к этому способу.
Поэтому, увидев в коридоре несчетных фотографов, а не водителей лимузинов, встречающих хозяев, Джейни не сообразила, что они явились по ее душу. Внезапно кто-то крикнул: «Вот она!» Она в это мгновение усердно толкала тележку с чемоданами, как какая-нибудь замарашка из Нью-Джерси, и даже не успела надеть темные очки…
Все стали ее окликать, задавать вопросы вроде: «Какова наибольшая сумма, которую вам заплатили за секс?» Встречающих было слишком много, вспышки камер ослепили ее. Ей было, конечно, страшно, но одновременно и лестно: она даже подумала, что переживает то же самое, что выпало на долю леди Дианы. Ее взяли в плотное кольцо, она уже не могла сдвинуться с места. Оставалось только прикрыть глаза от вспышек и закричать…
Но тут человек в полосатом костюме схватил ее за руку и потащил за собой. Кто-то другой покатил ее багажную тележку, как газонокосилку, прямо на репортеров, сминая и отшвыривая их. Они выскочили на тротуар, под охрану пяти полицейских. Мужчина в полосатом костюме затолкал ее в длинный черный лимузин с дымчатыми стеклами и сам сел с ней рядом, захлопнув дверцу. Фотографы окружили машину, продолжая щелкать затворами. Спаситель — человек средних лет консервативного облика, обычно выдающего отсутствие воображения, — подался к перегородке.
— Жми, Честер! — скомандовал он.
— А багаж, сэр?
— О багаже позаботится Рональд. Главное — уехать, пока они не начали бить стекла.
Машина резко рванула с места, и Джейни ударилась о спинку сиденья. После долгого молчания мужчина повернулся к ней и подал руку.
— Джерри Гребоу, — представился он с легким бруклинским акцентом. — Меня нанял ваш муж. Я ваш новый рекламный агент. — Он насмешливо улыбнулся. — Поздравляю! Вы добились настоящей известности.
Джейни смотрела на него потрясенно и помалкивала.
…Сейчас она снова выглянула на улицу. За истекшие пять минут позицию покинул еще один фотограф — возможно, просто отошел перекусить. С мыслью о том, что теперь ее известность не вызывает сомнений, Джейни отошла от окна и взглянула на стопку газет в углу. Благодарности к Джерри Гребоу она не испытывала.
Она знала, что Селден платит Джерри уйму денег, но он пока не принимал всерьез ее «теории» — ту, например, что в ее падении повинен Джордж Пакстон. «Занятное предположение», — только и сказал он. В своем полосатом костюме Гребоу больше походил не на рекламного агента, а на консервативного бизнесмена и вел себя соответственно. «В свете имеющихся фактов мы, впрочем, вынуждены считать главным виновником Комстока Диббла», — добавил он.
«Джордж — мой друг, Джейни, — сердито напомнил Селден. — Зачем ему так поступать?»
Она открыла было рот, чтобы возразить, но выражение лица Селдена заставило ее промолчать. Селдену не нужно было знать, что она просила у него за спиной помощи у Джорджа, что клянчила у того денег. Меньше всего ей было нужно, чтобы Селден заподозрил, на что она решилась, желая добиться своего…
Она еще разок заглянула за занавеску. Джерри велел ей плотно закрыть занавески и не подходить к окну, поскольку у папарацци была мощная оптика, позволяющая фотографировать через стекло с сотни ярдов; к тому же ей вовсе не хотелось, чтобы ее сняли в таком виде. За истекшие две недели она почти не переодевалась — зачем, если ее все равно никто не увидит? Неизвестно, сколько фотографов останется завтра: два, один? А то и вовсе ни одного. Джейни поняла, что они сдают позиции. В последнем номере «Пост» ее совсем не упомянули; возможно, к ней уже утратили интерес…
Она отвернулась от окна. Другого способа развлечься не было, поэтому она села на диван и открыла модный журнал. Этот номер она прочла уже раза три, изучила от скуки даже рекламу. Журнал был с отвращением отброшен на столик. Селден возвращался в шесть — как ей себя занять до его прихода? Можно позвонить Джерри и попросить новые журналы, даже книгу. Но для чтения книги Джейни не могла бы сосредоточиться. А от телевизора ее уже тошнило. Собственно, как и от всего остального.
Она стала расхаживать по небольшой гостиной. Джейни высказывала желание удрать, спрятаться в Европе или на одном из коневодческих ранчо в Монтене, но Селден сказал, что это не для него. Кроме всего прочего, он вынужден был каждый день присутствовать на рабочем месте, а отпустить ее одну не решался. Сколько еще времени продлится пленение в отеле? Две недели, месяц, полгода?
А почему бы ей не выйти на улицу? Фотографы все равно уже разошлись. Венди права: рано или поздно ей придется покинуть номер. Если так, то почему не сегодня?
Но куда пойти? И главное, с кем? Часы показывали без нескольких минут полдень. Обычно в это время она готовилась к ленчу в «Динго»… Вот куда она отправится!
«Динго» наилучшее место: там будет достаточно известных персон, ее появление произведет переполох-но не слишком сильный, не такой, что ее поведение сочтут демонстративным. Конечно, появиться там значило рискнуть. Что, если ей не дадут се обычный столик? Что, если даже не впустят? Нет, впустят: Уэсли — ее поклонник. Можно сказать, ресторан обязан своей славой именно ей!
С кем идти? Она задумалась, кусая указательный палец. С сестрой, с кем же еще! Если Патти не захочет, придется ее заставить.
Существовал еще один вопрос, гораздо более важный: что надеть? Возвращение в свет требовало безупречного внешнего вида. С этой мыслью Джейни бросилась к шкафу. Больше всего подходил к случаю красный твидовый костюм от «Люка» с прекрасным меховым воротником. С ним можно надеть черный жемчуг, обручальное кольцо с бриллиантом и бриллиантовую ленточку фирмы «Тиффани». Трудно вообразить что-либо более разительно отличающееся от наряда проститутки…
Нет, белое, внезапно решила Джейни. Она должна быть в Ослом, это цвет чистоты, символизирующий невинность и добродетель. Правда, большая часть ее белых платьев — летние, за исключением того платья от Корса, в котором она ездила на дружеский ужин в Коннектикуте. От собственной смелости у нее перехватило дыхание. Вытаскивая платье из шкафа, она гордилась собой. Это будет шокирующей дерзостью, это покажет им всем, что ей нет дела до того, что они о ней думают. Сверху можно набросить
