недавнего намерения отказаться не осталось и следа, наоборот, она уже испытывала нетерпение. Она направилась к Рашиду, он встретил ее кивком и, выведя за дверь, изящно взял под руку.
Спальня была большая, над кроватью громоздился балдахин. Только жест, которым он приказал ей снять трусики, напомнил Джейни, что она почти девственна. Сексом она занималась трижды, со студентом- американцем, с которым познакомилась в Милане. Это было больно, не очень интересно и, к ее удивлению, не разбудило в ней никаких чувств. Когда это происходило, собственное тело будто становилось чужим, она как бы парила над ним, со скукой наблюдая за событиями; студент не мог не заметить ее безучастности. Это его оскорбило, разозлило, и в конце концов он обвинил ее во фригидности. Обвинение прозвучало на террасе кафе, за кофе, и Джейни чуть не разрыдалась от стыда. Она была готова ему поверить. Лишившись от ужаса дара речи, она встала и зашагала прочь. Поняв, что он не собирается ее догонять, она расплакалась. Потом, обдумывая все это, она решила: причина в том, что ее совершенно к нему не влекло. Он был патологическим чистюлей: беспрерывно мыл руки, в кафе протирал столовые приборы влажной салфеткой, всегда имея на этот случай упаковку в кармане.
Сейчас, сидя на кровати без трусиков, скрестив ноги, Джейни наблюдала, как Рашид расстегивает брюки, и тоже ощущала безразличие, слегка окрашенное любопытством. Она лениво гадала, что он будет делать: свяжет ее, возьмет силой? Такая перспектива не казалась ей неприятной, но ничего похожего ее не ожидало, достаточно было посмотреть, как аккуратно он складывает на скамеечке свои длинные английские трусы. Рашид уже был готов ею овладеть: член у него оказался крупнее, чем у студента в Милане, и гораздо темнее, с кончиком кофейного цвета. Он потянулся к Джейни, и ей показалось, что он собирается ее поцеловать, но он только расстегнул три верхние пуговицы на ее платье, чтобы достать ее груди и задумчиво их рассмотреть. Ласк не последовало. Он поднял ей подол и аккуратно развел ноги. Джейни опрокинулась на спину.
Балдахин из тяжелой ткани поражал аккуратностью и соразмерностью складок, разбегавшихся от центра в стороны. Над балдахином поработали большие мастера. Над Джейни сейчас тоже трудился мастер, вернее, исследователь: сначала его пальцы скользили по ее животу, потом без спешки оказались у нее внутри. «Тесно, это хорошо», — донеслись до ее слуха слова, не имевшие, видимо, к ней никакого отношения. Потом он навис над ней и вошел в нее. Ощущение было довольно неприятное, даже болезненное. Джейни снова удивилась, почему все так суетятся из-за секса: трудно было представить, чтобы Рашиду происходящее нравилось больше, чем ей. Она сосредоточилась на складках ткани над головой, прикидывая, сколько умельцев их собирали, и гадая, знали ли они, какая судьба уготована плоду их труда — осенять постель богатейшего человека на свете, платящего большие деньги женщинам, соглашающимся, чтобы он заталкивал в них свой член… Через минуту-две все кончилось.
Почувствовав, что член извлечен, она села. Рашид похлопал ее по бедру и улыбнулся — довольно холодно. — Очень хорошо, — произнес он. — Это все. Она возмутилась: неужели это для него мелочь, все равно что короткий перерыв на чашечку кофе? «Все?!» — хотелось ей крикнуть. Но в Рашиде было нечто, заставившее ее прикусить язык, забыв уроки Эстеллы.
Она слезла с кровати и надела трусы. Он тоже аккуратно надел трусы и брюки, заправил в брюки рубашку и подошел к письменному столу, на котором лежал простой кожаный чемоданчик. Когда Рашид его открыл, у Джейни перехватило дыхание: там было полно денег.
Такое часто приходится видеть в кино, но в реальной жизни ничего подобного не ждешь. Джейни не было видно достоинство купюр, но это были американские доллары в одинаковых заклеенных бумажными полосками пачках. Одно это зрелище-настоящий чемоданчик с деньгами — превышало ценой «право на вход», радостно подумала Джейни, готовая захохотать от восторга. Ей представилось, как она сбивает Рашида с ног.
Хватает его чемоданчик и убегает. Там было, наверное, тысяч сорок — пятьдесят. Ничего, самый богатый человек на свете не обеднеет, если недосчитается нескольких тысяч. Для него это пустяк, для нее — целое состояние!
Он немного пошуршал деньгами, потом направился к ней. Джейни не хотелось показаться алчной, но она не смогла на них не взглянуть: три купюры в тысячу долларов!
Таких денег ей еще не приходилось держать в руках. Она была близка к обмороку. Рашид взял ее за плечи, притянул к себе и поцеловал в обе щеки. А потом изрек нечто чрезвычайно странное:
— Надеюсь, я доставил тебе удовольствие.
Джейни смотрела на него во все глаза. Ей хотелось расхохотаться, но она знала, что и так нарушает правила — смотрит на него так недоверчиво. Как такой богатый, такой умный человек может быть настолько глуп, чтобы воображать, будто доставил ей удовольствие?.. В следующее мгновение она все поняла, вернее, прозрение кольнуло ее, как острая игла: вот, значит, в чем дело, вот как все просто-невероятно, до смешного! Ее наполнило ощущение собственного могущества. Еще раз, для верности, взглянув на деньги, она солгала с легкостью испорченного ребенка, сказала слова, которые в будущем будет повторять снова и снова:
— О да, Рашид, вы были совершенно великолепны.
На его лице появилось горделивое выражение. Он взял ее за руку и заговорщически наклонился к ней:
— Может, в следующий раз ты немного подвигаешься? Что бы сделать мне приятно?
Значит, предстоял следующий раз. Почему бы нет? Джейни чуть сдавила ему руку и ответила:
— Конечно, Рашид.
— А теперь я верну тебя твоей подруге. В огромной гостиной он чинно заявил:
— Надеюсь, вам понравилась экскурсия, мисс Уилкокс. — Потом он слегка поклонился. — Прошу извинить. Меня ждут дела. Непременно останьтесь! Напитки к вашим услугам.
— Благодарю, — ответила Джейни. Она видела, что Эстелла с любопытством смотрит на нее из противоположного угла. К счастью, она ничего не сказала: кроме нее, в гостиной присутствовали еще два молодых человека, пивших шампанское и нюхавших кокаин.
На следующий день Джейни проснулась в семь часов вечера. В горле так пересохло, что было трудно дышать, одну ноздрю напрочь заложило, в другой мерзко свистело, все тело было слабым, как при гриппе и высокой температуре. Она с трудом выбралась из кровати и, спотыкаясь, потащилась в ванную. Из гостиной доносилась музыка. Заглянув туда, она увидела двух давешних молодых людей, наклоняющихся к столику. В комнате пахло табачным дымом и потом, пепельницы и рюмки были набиты окурками. Джейни содрогнулась от отвращения и поспешила запереться в ванной.
Там она высморкалась. Из носа вытекло что-то густое и желтое-можно было подумать, что в раковину капают ее мозги. Потом она жадно припала ртом к крану, хотя знала, что воду из-под крана лучше не пить. Сколько она ни споласкивала лицо холодной водой, продолжение вчерашнего вечера никак не вспоминалось: она не знала, как попала домой, как очутилась в своей постели; утешало только то, что на ней трусики и футболка. Потом она вспомнила совокупление с Рашидом и, схватившись за живот, осела на пол от стыда. Как ее угораздило опозориться? Хуже того, согласиться на повторение?
Но постепенно взяло верх чувство самосохранения: Джейни убедила себя, что все не так уж плохо, физически она не пострадала, а в закрытом на молнию кармашке ее дешевой сумки лежали три хрустящие тысячедолларовые бумажки; эта сумка была у нее еще со школы, но теперь-то она купит себе новую, от Шанель, как у Эстеллы. Она встряхнулась, выпила еще воды из крана, внимательно изучила в зеркале свое отражение и убедилась, что со вчерашнего дня ни капельки не изменилась.
Джейни вернулась к себе в комнату. Не успела она лечь, как к ней заглянула Эстелла. На ней были только трусики и лифчик; она с хихиканьем плюхнулась на кровать к Джейни.
— Ну и ночка! — воскликнула она. — Здорово повеселились! Джейни тоже посмеялась, но слабо.
— Как все было? — спросила она.
— Ты была душой компании! — сообщила Эстелла с ноткой ревности в голосе. Джейни вытаращила глаза: ее еще никогда не называли душой компании. — Представь себе! — заверила ее Эстелла. — Ты плясала на столе в «Ла-Жардинез».
— «Ла-Жардинез»? — переспросила Джейни и закашлялась. Постепенно к ней возвращалась память. Вечеринка у Рашида все разрасталась, смуглых молодых людей становилось все больше — все они говорили по-английски с европейским акцентом и вы глядели очень богатыми; понабежали и молодые красавицы, в том числе две-три знаменитые модели, которых Джейни узнала. Потом все отправились в клуб, наверное,
