– Я хотел бы посмотреть ваш паспорт. – Поджатые Губы перелистал его. – Вы много путешествуете, – сурово заметил он, словно узрев в этом нечто подозрительное. – Вам следует знать, что таможенная служба имеет право обыскать любого пассажира, в любое время и по любой причине.
Венди опустила голову и покаянно произнесла:
– Да, сэр. Вы правы.
И только после этого, окончательно унизив, таможенники отпустили Венди.
О, слава Богу! Она свободна! Через стеклянные двери Венди поспешила в зал ожидания. Там было не протолкнуться, но прямо напротив дверей стоял шофер в униформе, с тележкой и табличкой, на которой было написано «Миссис Хили». Она бросилась к нему, размахивая рукой… И тут навстречу ей шагнул мужчина в грязном пальто и почти лысый, лишь несколько прядей жирных черных волос были зачесаны назад, открывая рябое лицо.
– Венди Хили? – спросил он.
О Господи, с тоской подумала Венди, вот оно. Дурной вестник. Она не ошиблась – с Шоном и детьми случилось что-то ужасное. От страха у нее подогнулись ноги, и она потеряла дар речи.
– Вы Венди Хили? – снова спросил мужчина приглушенным голосом. Венди молча кивнула. – Спасибо, – сказал мужчина и подал ей конверт.
Повернулся и исчез в толпе. Озадаченная Венди вскрыла конверт.
«Штат Нью-Йорк… суд по делам о наследстве и о разводах… Хили против Хили, – быстро читала она, пробегая строчки. – Основания для развода… оставление детей… Дети останутся у их законного отца Шона Хили до решения суда…»
От облегчения у нее закружилась голова – дети живы, а это все пустяки, очередная глупая шутка Шона.
Черт бы его побрал.
Водитель внезапно подбежал к Венди и отвел ее в сторону.
– Это подлость, – возмущенно заметил он. – Вручить заявление о разводе, когда человек только что вышел из самолета. Знай я, что этот парень намерен делать, то помешал бы ему.
Венди покачала головой. Это не может быть серьезным.
– Не важно, ничего, – проговорила она с неуместной холодностью. Ее охватило предчувствие беды. – Ничего, – повторила Венди. – Еще одно дело, которое придется улаживать. Мой муж ненормальный.
Шофер заботливо посадил ее в машину.
– Если вам понадобятся салфетки, в бардачке лежит пачка «Клинекса».
Венди сделала знак рукой, отвергая предложение. Она не собирается плакать. Поразительно, но в подобные моменты человек не плачет. Сознание заволокло тусклой, тошнотворно-желтой пленкой. «Так- так, – думала Венди. – Вот, значит, почему Шон не отвечал на звонки. Боялся».
Ситуация складывалась настолько странная и жалкая, что не выразить словами.
Когда Венди вошла в здание, ночной охранник странно посмотрел на нее.
– Мой муж дома? – спросила Венди.
Охранник взглянул в сторону, а когда, повернувшись, пожал плечами, на его лице появилась угрожающее выражение; он словно ожидал скандала и пытался предостеречь ее от этого.
– Не знаю, – сказал охранник. – Думаю, он уехал на выходные.
Уехал? Это невозможно. Только этого не хватало. Сердце Венди снова тревожно заколотилось.
– Думаете или знаете? – решительно спросила она, нажимая кнопку вызова лифта.
– Сегодня я не видел его. Они уходили вчера днем с чемоданами. Но я ничего не знаю.
Лифт открылся в тускло освещенном коридоре с шершавыми бетонными стенами. В обоих концах коридора было по двери; направо располагалась ее квартира. Венди шла по коридору, и ей казалось, что все это происходит не с ней, а с кем-то другим. Венди не узнавала собственную дверь, и это тоже представлялось закономерным, а не удивительным! Достав ключ, она увидела, что замочная скважина другая – блестящая, новая, латунная. Вся последующая сцена разыгралась перед Венди: она пытается вставить ключ в замок, а затем в растерянности предполагает, что повернула к чужой двери. Она пробует открыть другой замок, и тут до нее доходит, что Шон сменил замки. Венди все равно вставила ключ, и все произошло так, как она представляла: ключ вошел до половины и дальше не двинулся. Поскольку Венди должна была исчерпать все возможности, она и впрямь дошла до двери в противоположном конце коридора и попыталась открыть ту, другую, своим ключом. Тоже не получилось, и, предприняв еще одну безнадежную попытку, Венди всадила ключ в новый замок. Он просто застрял в нем.
Венди захлестнуло отчаяние, и из этого черного потока явилась иррациональная, но неоспоримая мысль: она утратила нечто, чего никогда не обретет вновь. Настал день, которого она страшилась всю жизнь. Она – полная неудачница. Этого нельзя отрицать. Она все сделала не так. Она всех подвела, особенно детей.
Чувство вины стало невыносимым. Спотыкаясь, Венди отошла от двери и, корчась от боли, прижала ладонь к грубой бетонной стене. Что же ей теперь делать? Вызвать слесаря, адвоката… или полицию? При мысли о приложении усилий Венди ощутила ужасную усталость. Лучше просто сдаться и лечь в коридоре. Когда-нибудь Шон вернется и найдет ее здесь.
Венди села на корточки. Все это похоже на сон. На сон, в котором она, беспомощная, лежит и умирает в коридоре, не в силах пошевелиться. Венди закрыла лицо руками, открыв в немом крике рот.
Потом, глубоко вздохнув, провела ладонями по лицу. Она должна дышать и думать. Прежде всего нужно позвонить слесарю – этого требовал сценарий, – а затем она войдет в квартиру и поищет указаний на то, куда Шон увез детей. Венди выпрямилась и взяла саквояж. Игра в ожидание. Она подождет слесаря, а затем найдет своих детей.
Венди достала телефон и посмотрела на экран. Он был темным. Батарейка села.
Ага, вот, значит, какая сцена. Отчаявшаяся мать теряет детей и на каждом шагу сталкивается с препятствиями.
«Давай думай!» – подстегнула себя Венди. Собрав свой жалкий багаж, она спустилась в вестибюль.
– У вас есть ключ? – с вызовом спросила она у охранника.
– Нет у нас никаких ключей, – набычившись, ответил тот.
– Мой муж сменил замок, пока меня не было. У вас должен быть ключ.
– Мы не храним ключи. Нам не разрешено.
– У кого есть ключ?
– Не знаю.
– У старшего есть этот ключ?
– Не знаю.
– У вас есть его номер телефона?
– Нет.
Тупик. Венди почувствовала убийственную злобу к этому человеку, который, вероятно, всего лишь «выполнял свою работу». Если бы она была мужчиной, то попыталась бы ударить его.
– Как ваше имя? – спросила Венди, ища в сумке ручку. Она теряла здесь драгоценное время, однако это казалось ей крайне важно.
– Лестер Джеймс.
– Спасибо, Лестер. Я добьюсь того, чтобы завтра же вас уволили.
– Не угрожайте мне, леди.
– Это не угроза.
От стычки сердце неистово колотилось в груди, и Венди, толкнув стеклянную дверь, вышла на улицу. Ярость захлестывала ее. Как Шон посмел украсть детей? Она шагнула на проезжую часть, чтобы поймать такси, и ее чуть не сбила машина. Водитель повернул в последнюю секунду, чтобы избежать столкновения, и нажал на клаксон. Венди показала ему третий палец, ее ярость достигла предельного накала.
Проехали несколько такси, все занятые, и через какое-то время Венди поняла, что придется ловить такси. Она направилась к Седьмой авеню. Казалось, теперь саквояж весил тонну. За собой Венди тащила забрызганный грязью чемодан на колесиках. Пройдя несколько шагов, она остановилась перевести дух. Почему нет такси? И, заметив на улице группы молодых людей, внезапно вспомнила, что сегодня суббота.
