похожа, если отказаться от разнообразных инъекций, косметики и краски для волос. Теперь ей иногда явственно представлялось, что под привычными косметическими ухищрениями скрывается старая карга, не рассыпающаяся лишь благодаря клею и краске.
Овца в шкуре ягненка.
С другой стороны, овцы гораздо интереснее ягнят, хотя бы уже потому, что прожили долго и только после этого стали овцами. Ягнят съедают, овец – нет.
И на этой слегка ободряющей ноте Нико спустилась вниз.
Сеймур сидел в утренней столовой, изучая брошюры по недвижимости, посвященные дорогим особнякам в Уэст-Виллидже.
– Тебе действительно нужен дом побольше? – спросила она.
– Да. – Сеймур сделал пометку в одной из брошюр. – Сейчас недвижимость на Манхэттене – самое лучшее вложение средств. Если мы купим особняк за пять миллионов долларов и отремонтируем его, через десять лет он будет стоить пятнадцать. – Он поднял глаза. – Ты завтракала?
– Да.
– Лгунья, – заметил Сеймур.
– Яйцо я съела, честно. Если сомневаешься, проверь тарелки в посудомоечной машине.
– Не пойдет. – Откинувшись на стуле, Сеймур с обожанием смотрел на жену. – Даже если ты ела, то не оставила на тарелке ни следа.
– Я ела, мой дорогой. Даю честное слово. – Через плечо Сеймура Нико заглянула в брошюру. – Нашел что-нибудь интересное?
– На Западной Одиннадцатой улице есть особняк, сорок футов по фасаду, в плохом состоянии. Его владелец музыкант – соло-гитарист в какой-то группе хэви-метал. Пять этажей, площадь более восьми тысяч квадратных футов.
– Нужно ли нам столько места?
– Думаю, нам следует купить еще один дом и в другом месте, в Аспене, например.
«С чего это он увлекся покупкой домов? – подумала, садясь, Нико. – Скука одолевает?»
– Ты ведь не завтракала, сознайся?
Нико покачала головой. Сеймур встал.
– Тогда я сварю тебе яйцо, – предложил он. Нико коснулась его руки.
– Только не всмятку, – прошептала она. – Меня от них тошнит.
– Поэтому ты последние дни не завтракаешь? – спросил он. – Может, тогда что-то другое?
– Хорошо, – согласилась Нико. Вот теперь она лгала.
– Ну, тогда глазунью. И тост. Или от тостов тебя тоже тошнит?
– Немного, – призналась Нико. – Просто, – с неожиданным пылом проговорила она, – наша жизнь настолько регламентирована…
– Да? – удивился Сеймур. – А по-моему, ничуть. С нами постоянно происходит что-то новое. У тебя новая работа, а скоро у нас появится новый дом. Мы будем устраивать более грандиозные вечеринки. Не удивлюсь, если однажды к нам пожалует президент. Предыдущий наверняка откликнется на наше приглашение. – Он пошел на кухню и остановился. – Если ты хочешь увидеть в числе гостей экс-президента, только скажи. Я сразу же приглашу его.
Ей бы обрадоваться. Бывший президент на одной из ее вечеринок. Не такая уж и нереальная затея. По всему Нью-Йорку и в «Сплатч Вернер» пойдет слух: бывший президент ужинал в доме Нико О'Нилли. Но внезапно это показалось незначительным. Как сказать Сеймуру, что ей все равно – так или эдак? Она не могла.
– Сеймур, ты чудо.
– Ты не одинока в своем мнении, – кивнул он. – А если сдоба вместо тоста? Повар принес маленькие, с черникой. Катрина их любит…
Нико лениво посмотрела на брошюры.
– Замечательно, – пробормотала она.
Но есть ей не хотелось. Все эти дни она почему-то нервничала. Сказывалось напряжение новой работы. В какие-то дни Нико просыпалась с массой новых идей, в другие – с неприятным гудением в голове, словно к мозгу подключили электропровода. В последние дни Нико действительно не завтракала, и Сеймур каким-то образом заметил это. Через несколько минут он вернулся с яичницей-глазуньей и маленькой сдобой, кусочком сливочного масла и ложкой джема на фарфоровой тарелке. Улыбнувшись ему, Нико подумала: «О, Сеймур, я так плохо с тобой поступила. И тебе все равно? Ты заметил все остальное, но только не это». Ее роман с Кирби продолжался, хотя встречи стали менее частыми и бурными. Но если она откажется от них, у нее вообще не будет сексуальной жизни.
Сеймур пристально посмотрел на жену.
– Ты прекрасно выглядишь.
– Стараниями Виктории. Сегодня вечером премьера фильма Венди, не забыл? Ты с Катриной придешь в мой офис или встретимся в кинотеатре?
– Пожалуй, в кинотеатре.
– Ты наденешь костюм?
– А нужно?
– Хорошо бы. Сегодня большое событие. Для Венди это особый вечер. Она работала над своим фильмом десять лет. – Нико занялась яичницей. – Если «Пилигримы поневоле» будут номинированы на «Оскара» как лучшая картина и получат его, пару лет Венди не нужно будет ни о чем беспокоиться.
– А как же Селден Роуз? – спросил Сеймур, снова листая брошюры.
– Его нейтрализовали. – Нико посмотрела на макушку Сеймура и ощутила прилив чувства, похожего на любовь. – Я куплю тебе сегодня галстук. Для вечернего выхода.
– У меня полно галстуков. Тебе не обязательно это делать.
– Но я хочу, – возразила Нико, думая: «Сеймур, я люблю тебя. Но не влюблена в тебя». На мгновение она попыталась представить, что любит Сеймура, но это не удалось. – Сегодня Катрину в школу отвезу я, – внезапно сказала Нико. – А после премьеры мне, возможно, придется вернуться в офис, так что я пришлю машину, которая будет в вашем распоряжении весь вечер.
Нико встала и взяла тарелку. Сеймур посмотрел на нее и беззаботно улыбнулся:
– Хорошего дня. Я хочу договориться на выходные и посмотреть эти особняки. Тебе удобно в субботу днем?
– Конечно, – ответила Нико.
Она вышла из комнаты, подумав, что, если бы была «влюблена» в Сеймура, их жизнь стала бы гораздо сложнее.
В тот день на улице было холодно, минус пять, а ведь только первое декабря! В воздухе чувствовалось приближение снега, словно вот-вот произойдет какое-то чудо. Внизу, у тротуара стоял ее новый автомобиль с шофером. Когда Нико была главным редактором «Фейерверка», она пользовалась лимузинами, но теперь, как генеральному директору и президенту «Вернер пабликейшнз», компания предоставляла ей в круглосуточное пользование машину (любую, по ее выбору, лишь бы абсолютно новую – это диктовалось условиями страхования) с водителем. Когда она состарится и доживет до семидесяти или восьмидесяти лет – это произойдет через несколько десятилетий, но в целом не за горами; годы летят так быстро, – то оглянется назад и подумает: «Когда-то у меня был свой автомобиль с шофером. Серебристый седан «БМВ-760» с серебристо-серым интерьером. Водителя звали Димитрий, и волосы у него были блестящие и черные, как лакированные». А возможно, в семьдесят или восемьдесят она, величественная старая дама, богатая и красивая, все еще будет работать – как Виктор Мэтрик – и разъезжать в своем старом серебристом «БМВ» подобно тем легендарным женщинам, которых встречаешь на балетном ленче. А рядом с ней по-прежнему будут ее славные подруги. Как чудесно прозвучат слова: «Мы знаем друг друга почти пятьдесят лет». Как замечательно будет всегда жить своей жизнью.
Нико спустилась и села в машину. В салоне ее встретило приятное ощущение тепла.
– Доброе утро, миссис О'Нилли. – Димитрий приветствовал ее с любезностью, вывезенной из Старого Света.
Он был красивый грек, женат, двое его детей собирались поступать в колледж. Жил Димитрий за рекой,
