— А дальше?
— Дальше все, — виновато ответил Сэм.
— Погоди. — Донахью выдвинул ящик стола, достал бланк протокола и авторучку. — Значит, ты утверждаешь, что видел, как изображенный на фотографии человек сел в машину, выехавшую с территории русского посольства?
— Так же ясно, как вижу вас, дай вам бог здоровья… Сержант, а что натворил этот парень?
— Грохнул шлюху в Пенсильвании, — сымпровизировал Донахью. — Но это точно он?
— Вот зверюга! — возмутился Сэм. — Да он, он, не сомневайтесь. Прическа другая и бородавки не было, а так вылитый…
Три часа спустя полученная от Сэма информация легла на стол детектива Биллингса в Сент- Питерсберге, и Биллингс немедленно связался с Тернером.
К тому времени возглавляемая Тернером группа уже располагала сведениями из Франции, что позволило сократить «список одиннадцати» до пяти имен. Однако задача затруднялась тем, что источник, по словам Жильбера, был «заморожен», а значит, проследить какие-либо контакты не представлялось возможным. Безусловно, кропотливейшая работа группы Тернера должна была привести, не могла рано или поздно, не привести к закономерному финалу. Но в этом «рано или поздно» и крылась загвоздка.
Потому что было уже поздно.
7
Туман пришел на атлантическое побережье ранним утром с юго-востока, со стороны Багамских островов. Прохладные клубы, похожие на прижатые к земле облака, придавали некий призрачный вид исполинским сооружениям космодрома на мысе Канаверал. Решетчатая тарелка радиолокатора диаметром в сорок метров едва виднелась вдали, в разрывах клочьев тумана, а еще дальше на стартовом столе замер нацеленный во Вселенную «Магеллан».
Шерон Джексон брела босиком вдоль берега океана, гребни соленых волн, разбиваясь вдребезги о песок, осыпали брызгами легкое белое платьице девушки. Она несла в руках маленький букет диких цветов, собранный ею у домика, где ее поселили.
По традиции, несколько предшествующих полету часов астронавты были предоставлены самим себе и проводили их кому как вздумается, в компаниях или в одиночку. Шерон захотелось посвятить эти минуты себе, пройтись по океанскому пляжу, посмотреть восход солнца и подумать об ожидающих ее чудесах и увлекательных приключениях.
Шерон жила в двух измерениях. В одном были научные исследования, каждодневный труд подготовки к полету, где каждая деталь и каждое действие имели осмысленное, однозначное наименование, что было необходимо и, признаться, немного скучно. Зато в другом измерении ее жизни она была Алисой, отправляющейся в Страну Чудес. Страницы старых фантастических романов, кадры затертых до ряби на экране видеолент оживали в ее воображении. Она была отважной принцессой Галактики, ведущей корабль к мерцающим звездным скоплениям, удивительные и прекрасные тайны Вселенной разворачивались перед ней бесконечной чередой, и перед ее внутренним взором вертелся, мелькая спицами, штурвал «Энтерпрайза» с выгравированным на медной табличке девизом: «Побывать там, где не бывал еще ни один человек».
Да, доктор биологии Шерон Джексон была в сущности восторженным ребенком, получившим восхитительную желанную игрушку. Она никому не призналась бы в своих потаенных мыслях и несказанно обиделась бы, если бы кто-то разгадал их и облек в слова. Но в конце концов ей было лишь двадцать семь — возраст, когда романтика только-только встречается с мудростью.
Шерон наклонилась навстречу волне, поймала россыпь брызг ладонью, провела влажными пальцами по лицу. Она была бы счастлива в эти мгновения, если бы не основательная долят тревоги.
Визит того человека с ледяным взглядом, Эванса. «Вы будете, вероятно, удивлены, когда увидите „Черного Принца“. Но вам предстоит забыть о нем навсегда…» Что все это значит? Шерон знала, что многие программы НАСА так или иначе связаны с Пентагоном, и, если подумать, что необычного в том, что и в их полете запланирован секретный эксперимент с военным спутником? Но что такое «Черный Принц»? Что означал неожиданный вопрос корреспондента на пресс-конференции о какой-то космической катастрофе? Почему командир экипажа Джералд Холт тщательно избегает разговоров на эту тему?
Что-то было НЕ ТАК.
На поясе Шерон запищала пластмассовая коробочка, мигнул огонек вызова. Пора возвращаться.
В Центре управления на мысе Канаверал, как и в Хьюстоне, и в недрах горы Элберт в штате Колорадо, и на десятках других станций слежения НАСА и Пентагона, сращенных в единый организм компьютерной сетью, сотни людей вглядывались в экраны, считывали бегущие цифры и строки десятков и сотен тысяч параметров, от погодных условий до неисчислимых подробностей технического состояния «Магеллана», артистически исполняли виртуозные партии на клавиатурах компьютеров. В зале Центра на мысе Канаверал на стене над головами людей светился пятиметровый прямоугольник графической схемы выведения шаттла на орбиту, где точками отмечались рассчитанные до долей секунды моменты: сброс твердотопливных ускорителей, включение вспомогательного двигателя, активный участок…
В этом высокотемпературном энергетическом поле, осязаемо повисшем над космодромом, казалось, никто и Не вспоминал о шести мужчинах и одной девушке в комбинезонах с эмблемами НАСА, в специальном автобусе направлявшихся на стартовую площадку. Но вся разогнавшаяся машина работала именно на них…
Тревожно на душе было не только у Шерон, но и еще по меньшей мере у одного члена экипажа «Магеллана».
«Бантам М-418» калибра 6,35 — совсем маленький пистолет, а его модификация «пантера» и вовсе очень компактна. При помощи самодельного приспособления вроде потайной кобуры не составляло проблемы скрыть оружие под комбинезоном — пистолет не выделялся, не выпирал, а обыскивать астронавтов перед полетом не в правилах НАСА… Но тому, в чье бедро упирался холодный металл «пантеры», все равно чудилось, что пистолет предательски вздымается под синтетической тканью.
На экранах Центра управления светились контрольные цифры, свидетельствовавшие о штатном функционировании систем корабля. Кабина лифта с астронавтами взлетела ввысь по вертикальной шахте. Один за другим они перебрались в корабль и заняли кресла у пультов.
В динамике прозвучал насыщенный искусственной веселостью голос руководителя полета Роджера Хэмилтона:
— Как дела, ребята?
— Все нормально, — доложил Холт.
— Полуторачасовая готовность, — объявил Хэмилтон. — Настроение в порядке? Дать вам музыку на борт?
— Давайте, — одобрил идею Холт.
— Кое-что припасено… Специально для Шерон!
Кабину заполнили аккорды песни Дэйва Стюарта «Покидая Землю». «Она снова покидает Землю, шаттл отправляется в одиннадцать сорок пять утра, и она будет там… Она особенная, она такая особенная, она достаточно разбирается в науке, чтобы выйти замуж за миллионера… И она будет там!» Все заулыбались, вокруг сразу стало будто светлее. Шерон удалось немного расслабиться.
Кроме нее, лишь двое из экипажа не бывали в космосе ранее — Игорь Шевцов, занимавший кресло слева от девушки, и физик Тед Карсон. Что-то они сейчас чувствуют?..
Но центром предельной напряженности был не Хьюстон, не мыс Канаверал и даже не сам «Магеллан», а расположенная в штате Вашингтон, в двухстах тридцати милях от Сиэтла небольшая радиолокационная станция «Маунтин». Именно отсюда должно было осуществляться непосредственное ^руководство операцией «Сэрвайвл», решением проблемы спутника «Элис» и «Черного Принца». Поздно ночью на станцию прибыл в сопровождении эскорта специалистов заместитель командующего военно-космическими силами США бригадный генерал Эндрю Уилсон. Он имел особые полномочия и докладывал напрямую президенту.
Овальный кабинет держал наготове «красную линию», связанную на сей раз не только с апартаментами президента России, но и с резиденцией генерала Казимова. В эти дни Казимов, российский координатор проекта «Сэрвайвл», становился едва ли не более важной фигурой, нежели сам президент. Но знали об этом
