об этом писать. И вы меня не запугаете. Пока еще я гражданин свободной страны.
Хойланд вздохнул… Нет, Рэнди безнадежен.
— Отложим дискуссию о свободе прессы. — Хойланд встал. — Идемте…
Они вернулись в квартиру Хойланда, и Рэнди получил наконец щедрую порцию виски. Он выпил и перевел дыхание с видимым облегчением.
— Ну вот, так куда лучше… Я сам не свой от всех этих дел.
— Итак, — начал Хойланд, — как вы вышли на астронавтов, я догадываюсь. О содержании ваших бесед — тоже. Думаю, нечто в том же роде, что Шевцов предлагал и мне. Важно вот что: рассказывал ли он вам хоть что-нибудь конкретное о тех, кто напал на «Магеллан»? Тогда мы могли бы строить догадки, куда его увезли…
— В Россию, — уронил Рэнди.
— Что? — Прищурившись, Хойланд воззрился на него.
Рэнди рассказал об услышанном из винного погреба малопонятном ему обмене репликами, где точно упоминалась лишь Россия.
Хойланд покачал головой:
— Получается, что вы во второй раз оказываете нам бесценную услугу, Стил. Сначала вы спасли Джейн, теперь вот это…
Рэнди приободрился.
— Не забудьте, что я первым узнал о смерти Льюиса и Рико, — напомнил он.
— Да, но уж больно вы беспокойны… Осмелюсь дать вам совет, правда, неоригинальный. Здесь становится жарковато, полезнее для вашего здоровья переменить климат. Уезжайте в Америку.
— Спасибо… Со своими проблемами я как-нибудь управлюсь сам…
— Так это же совет, а не приказ, — пожал плечами Хойланд. — Вы умный человек, вам и решать… Но из особняка уезжайте сейчас же. В отель или снимите квартиру… Куда хотите.
— А вот это мне ясно, — сказал Рэнди. — Но… КТО вы, Хойланд? Кто вы на самом деле? Там, на вилле, когда Джейн… Я видел… ЧТО я видел?
— Может быть, придет время, когда вы узнаете…
— Я постараюсь узнать, — задиристо проговорил Рэнди. — Что ж, а сейчас, если я вам больше не нужен, пойду собираться не мешкая…
— Мне вы больше не нужны, — подтвердил Хойланд. Стил направился к двери, но Хойланд окликнул его:
— Рэнди!
— Что? — Стил обернулся.
— Вы славный парень, Рэнди. Поэтому прошу вас, уцелейте.
Рэнди улыбнулся и вышел.
Хойланд закурил. Итак, Россия. Русский след, начавшийся с фоторобота детектива Биллингса и продолжившийся сообщением о человеке, садившемся в русскую дипломатическую машину, подтверждался.
7
Приехавший в пять утра Тернер застал Хойланда у переполненной пепельницы, в облаках табачного дыма, с наполовину опустевшей бутылкой виски. В самолете он выспался, и вялость сняло как рукой. Тернер жестом попросил второй стакан, налил виски себе.
— Если возможно, излагайте покороче, Магистр. Я хотел бы как можно скорее доложить Моддарду.
— Покороче? Хорошо. Шерон Джексон тяжело ранена, она при смерти в клинике профессора Конти. Шевцов похищен, видимо, с целью переброски в Россию. Вот все, что я знаю…
Тернер посмотрел на него сквозь грани стакана.
— Кто же мог предположить, что их вынесет в Париж… Но как вы на них вышли?
— Они на меня. Чистейшее совпадение, случайность… Шевцов знал меня по одной давней истории… Как он меня разыскал, я не успел выяснить, но, скорее всего, сначала услышал по радио, а потом…
— Но их было только двое? А Зимин?
— Их было двое… Никаких сведений о Зимине, ничего.
— Понятно…
Тернер вынул из внутреннего кармана компьютерный диск и протянул его через стол Хойланду.
— Здесь вся информация по делу «Магеллана». Мы ведь не успеваем передавать вам все. Тут много последних дополнений и уточнений.
Хойланд подкинул диск на ладони, точно желая убедиться в его весомости.
— Это понадобится вам потому, — продолжал Тернер, — что Моддард уже загодя решил усилить вами русскую группу… А теперь, после похищения Шевцова, ваша поездка приобретает особое значение.
Подойдя к компьютеру, Хойланд вставил диск и просмотрел его. После непродолжительного молчания он спросил:
— В чем конкретно будет заключаться моя миссия?
— В максимальном ускорении. Из сорока восьми часов осталось шестнадцать, а то и меньше. Видимо, они продлят срок, но вряд ли надолго… Операцию нужно завершить до истечения основного времени.
— Легко сказать… Хорошо еще, что интересы Ордена и Правительств близки, а не противоположны!
— Близки, но неодинаковы… Вы нужны в России, Магистр, вы знаете страну и язык, вы работали с русскими Хранителями. Непосредственная связь с ними затруднена. В основном нам приходится полагаться на то, что идет через полуофициальные контакты ЦРУ, через Казимова и его помощника доверенное лицо, полковника Бежина. Как вы понимаете, это, во-первых, очень долго, а во-вторых, не вполне отвечает нашим потребностям. Нужны вы… Кого вы предполагаете взять с собой?
— Я подумаю об этом.
— Нет у нас времени на раздумья… Рассматривалась кандидатура Хранителя Джейн…
Хойланд вынул диск, вложил в футляр и вернул Тер-неру.
В двери защелкал ключ. Вошла Джейн в длинном сиреневом платье, с лакированной сумочкой на кожаном ремешке. Увидев Тернера, она произнесла ритуальное приветствие.
— Я жду вас внизу, в машине, — сказал Тернер Хой-ланду. — Не задерживайтесь. Самолет через полтора часа, все бумаги у меня.
— Ты уезжаешь? — Джейн швырнула сумочку в кресло и против обыкновения залпом выпила виски из стакана Хойланда.
— МЫ уезжаем, — ответил он. — В Россию.
8
Страх, боль, тяжелый неясный гул.
Этот гул был похож… на отдаленный рев запущенных одновременно десятков реактивных двигателей. Он звучал не в ушах, он перекатывался внутри черепной коробки, как мягкий серый раздутый мешок, давящий, удушающий. Но еще хуже становилось, когда он прекращался на долгие мгновения — тогда его место занимал пронзительный, невыносимый звон.
И гул и звон имели одно стремление, были подчинены одной цели: причинить боль, превосходящую все представления о боли, погасить огни рассудка. Черный квадрат качался и крутился перед глазами Шевцова, бессмысленное черное поле, гравитационный проход в иное измерение. Скорее бы туда, на ту сторону… Где не будет боли, не будет ничего…
Шевцов не знал, где он, не помнил, что с ним произошло. Размытые картины то и дело всплывали из мрака подсознания и погружались обратно словно в мучительном сне. Что это — возвращение памяти или продолжение бредовых галлюцинаций?
Его не покидало тоскливое ощущение утраты. В каком бы положении он ни находился сейчас, впереди ждало что-то очень плохое… То, о чем нельзя ВСПОМНИТЬ, потому что это воспоминание будет хуже боли и страха.
Черный квадрат становился контрастнее, как будто настраивали испорченный телевизор. Он и оказался экраном, но не телевизионным — экраном компьютерного монитора. Ноги и руки Шевцова были прикованы к разлапистому металлическому сооружению, словно его распяли на спине гигантского паука.
