лучше помириться. Он готов. Но ждать долго не намерен. Две недели. Максимум месяц. Имейте это в виду.
Мы проводили его до дверей.
— Всего хорошего. — Адвокат отвесил нам прощальный поклон.
— До свидания, — кивнула я.
— Пока, — махнула рукой из-за моей спины Светка.
Он вышел, дождался лифта, еще раз кивнул нам на прощание и вошел в кабину. Двери мягко закрылись за ним, и кабина поехала вниз.
— Адвокатов у нас еще не было, — почему-то шепотом сказала Светка.
— В каком это смысле?
— Придется соблазнить его. — Светка задумчиво смотрела на закрытые двери лифта.
— Ты что? — Я покрутила пальцем у виска.
— Это ответственное и, возможно, опасное поручение, — с пафосом заговорила Светка, — возлагается, Ирэн, на тебя, — положила мне руку на плечо.
— Эй, эй, тормози. — Я стряхнула ее руку. — Что это тебе в голову пришло?
— Симпатичный? — Светка кивнула. — Симпатичный. В твоем вкусе? В твоем. Опять же явно сделал стойку на тебя. Значит, будет несложно...
— Для чего? — Я пощелкала у нее перед носом пальцами.
— Будет на нашей стороне, — пояснила Светка. — Он уже представляет собой колеблющуюся массу. Слышала же, как он о Петюне... Вот. Из этого надо извлечь пользу.
— Через «соблазнить»? — фыркнула я.
— Всегда, всегда, — учительским тоном сказала Светка, — важные вопросы решались через...
— Так, — разозлилась я, — дальше не надо. И вообще, что это мы тут стоим? Давай-ка...
Я подтолкнула Светку к двери в квартиру. Она вошла внутрь, я следом, повернулась, чтобы запереть дверь...
— Ой, — услышали мы тихий голос, — Ирка, не закрывай, пожалуйста...
Что это? Я замерла. Светка тоже. Я потянула на себя дверь и выглянула на лестничную площадку.
С шестого этажа, волоча за собой туго набитую темно-вишневую сумку, спускалась Маруся. Бледная, с темными кругами под глазами, но Маруся.
— Вот блин! — выдохнула за моей спиной Светка.
Маруся
— Подождите, пожалуйста! — крикнула я и, подхватив сумку, устремилась к лифту.
Дверцы лифта сомкнулись, и лифт поехал вверх.
Не успела. Конечно, с такой-то сумой. Я поставила ее на пол и посмотрела на руку. Красный рубец пересекал ладонь. Тяжеленная. Вроде ничего в ней и нет, а весит, как будто я все тома Большой Советской энциклопедии туда напихала. Глянула на световое табло. Четвертый, пятый... Не буду ждать. Подумаешь, всего лишь на пятый этаж подняться. Пусть даже с неподъемной сумкой. Не в первый раз, в конце концов. Может, попробовать левой рукой? Я наклонилась и взялась за ручки. Выпрямилась. Вроде нормально. Дотащу.
Когда я отдыхала на третьем этаже, лифт заскользил вниз. Я услышала, как он достиг первого этажа, дверцы открылись, кто-то вошел в него и поехал вверх. Можно было, конечно, перехватить, но вдруг там полная кабина? И куда я полезу со своей сумищей? «Незачем суетиться», — решила я и поволокла свою поклажу выше. Лифт, миновав меня, остановился где-то рядом, этаже на шестом, а может, даже и на пятом. Я перевела дух.
— Это квартира Зарубиной Ирины? — услышала мужской голос.
Я остановилась. К Ирке кто-то пришел. Незнакомец. Иначе не спрашивал бы так официально. Ирка ответила что-то из-за двери.
— Не могли бы вы открыть дверь? — очень вежливо попросил мужчина.
Я не видела его со своего четвертого этажа, но мне представилось, что он высок, строен и одет в такой, знаете ли, элегантный костюм в полосочку.
Ирка опять что-то произнесла. Я могла лишь слышать звук ее голоса, но слов разобрать не удавалось. Похоже, открывать не собиралась. Значит, она мужика этого не знает. Лучше переждать. Я осторожно поставила сумку на пол, стараясь не производить лишних звуков, и прислушалась.
— Нам надо поговорить, — продолжал незнакомец.
И через пару секунд:
— Меня зовут Олег Белов.
Олег. Да, имя вполне гармонировало с костюмом в полосочку.
— И я адвокат господина Рогова.
Что?! Сердце ухнуло в ноги, в голове застучали молоточки. Петя? Адвокат? Какой адвокат? Зачем адвокат?
— Могу показать бумаги. — Адвокат щелкнул замком портфеля.
Я почувствовала, как предательский чох подкрадывается к моему носу. Я всегда чихаю, когда разволнуюсь. Страшно смущаюсь при этом и постоянно ищу в журналах всякие советы о том, как избежать чоха. Нашла, кстати, один чудесный способ. Прочитала где-то в газете. Когда почувствуешь, что вот-вот чихнешь, нужно пощекотать кончиком языка верхнее небо, и все пройдет. Не знаю, в чем там фокус, но проходит на самом деле. Я усиленно завертела языком.
Ирка открыла дверь и весьма официально произнесла:
— Давайте ваши верительные грамоты.
Зашуршала бумага. Ирка, видимо, читала то, что подал ей адвокат. А потом...
— Развод? Петя что, с дуба рухнул?
Развод? Как развод? В глазах неожиданно потемнело. Я прислонилась к стене.
Адвокат что-то ответил, я не расслышала, что именно — уши заложило. Мелькнула мысль, что надо бы отлепиться от стены и сказать, что я здесь. Но тут же на смену ей пришел жуткий страх — а ну как выйдет еще хуже? Пока я соображала, что делать, адвокат вошел в Иркину квартиру, дверь захлопнулась, и в подъезде стало тихо.
Я потерла лоб, помассировала уши. Немножко отпустило. Лучше пережду. Он уйдет, и тогда уж... А если он не станет ждать лифта и пойдет пешком? Я испуганно подхватила сумку и огляделась. Спрятаться на лестничной площадке было негде. Не к мусоропроводу же идти. Мне там плохо станет, как пить дать, — я ужасно брезглива. Как там в фильмах? Обычно поднимаются на этаж выше. Я схватила сумку и побежала вверх по ступенькам. Даже не заметила, как оказалась на шестом. Вот что значит критическая ситуация: такие в тебе открываются резервы — что самой удивительно.
Я присела на ступеньки и задумалась. Развод. Не может быть! Почему? Так быстро? Ведь прошло всего пять дней с того момента, как...
С тою момента, как я, расколотив вдребезги итальянский сервиз, ушла из дома. Мне некуда было идти. Только к Ларисе.
— Ушла? — поразилась она. — А что случилось? Я думала, у вас все хорошо.
Все так думали. Я же никому не рассказывала. Да и потом, сама так думала. Что у нас все хорошо.
— У него женщина, — сказала я Ларисе.
— Ну и что? — ответила она. — Все мужики гуляют. Но далеко не все семьи из-за этого разваливаются. Бывает, мужик даже уходит к другой, но потом все равно возвращается. Это ведь разные вещи: любовь- морковь и семья. Но если женщина уходит... — Она неодобрительно покачала головой.
Если женщина уходит, то возврата нет. Я поняла ее слова так. А разве я ушла? Сбежала в порыве растерянности — да. Спряталась, чтобы прийти в себя. Как дикий зверек в норке. Но не ушла. Я даже не подумала, что мой поступок можно истолковать так.
— Спряталась? — усмехнулась моим словам Лариса. — А это что? — ткнула пальцем в мою сумку.
— Вещи, — сказала я.
— Правильно. Вещи, — продолжала улыбаться Лариса. — Белье, одежда, обувь, причем, — она заглянула в недра сумки, — с расчетом на осень. Разве не так? Ты собиралась с толком. С трезвой головой.
