Qui aiment la pourriture, как переводит К. Свобода (Op. cit., p. 83).
См.: Бычков В. В. Эстетика поздней античности.
Edelstein Я. Op. cit., S. 107.
Вспомним викмановскую классификацию эстетики Августина как «формальной» (Wikman A. Op. cit., S. 100).
Подводя итог платоновским исследованиям метра и ритма, А. Ф. Лосев пишет: «...в музыкальной структуре его в конце концов вовсе не интересует ни ритмика, ни метрика; хорошая размеренность звуков диктуется для него только словами, которые сопровождаются музыкой. Если словесный текст высок в моральном отношении, то и сопровождающая его музыкальная мелодия тоже оказывается моральной и вполне допустимой, независимо от ее ритмико-метрического построения» (Лосев А. Ф. История античной эстетики. М., 1974, [т. 3]: Высокая классика, с. 137). На близкой к этой позиции стояли и Климент Александрийский, и Василий Великий, и Иоанн Дамаскин, и многие другие Отцы Церкви.
См.: Taterkiewicz Wl. Op. cit., s. 63 - 64; ср.: Svoboda K. Op. cit., p. 79. Для сравнения можно указать, что в одноименном трактате Плутарха проблеме восприятия посвящено всего три маленьких параграфа, суть которых сводится к следующему. «Восприятие должно идти вровень с запоминанием», оно должно распознавать мелодию, ритм и текст и в каждом из этих элементов должно находить «ошибки и красоты» (Demus. 34-36).
Ср.: Svoboda К. Op. cit., p. 199.
См.: Tatarkiewicz Wl. Op. cit., s. 69.
Perpeet W. Op. cit., S. 25.
См.: Tatarkiewicz Wl. Op. cit., s. 71.
