Габби села рядом с Бенетом и принялась за изысканный ужин, приготовленный поварихой Моники.
— Вчера мы устраивали импровизированный теннисный вечер, — сообщила Моника, покончив с супом. — Я вам звонила, но Мэри сказала, что вы уехали на уикенд.
Моника обладала необыкновенной способностью формулировать утверждение так, что оно становилось похожим на вопрос. Габби задумчиво погладила ножку своего бокала с минеральной водой и решила все же донести его до рта. Отвечать пришлось Бенету.
— Мы летали на побережье.
— Неужели? — Аннабел одарила Габби обворожительной улыбкой. — Я просто поражена, как это тебе удалось вытащить Бенета из Сиднея. — Она переключила внимание на Бенета, и ее улыбка стала кокетливой. — Я думала, что деловая жена сама себя развлекает.
Габби осторожно поставила бокал на стол.
— И не теряет свое бесценное время с мужем?
Подали изумительных цыплят по-французски с овощами.
— О, ты не так меня поняла, дорогая. — Аннабел снисходительно улыбнулась. — Очень мило, что Бенет заботится о тебе.
Габби взяла вилку и проткнула свою порцию цыпленка, затем изящно и точно отрезала кусочек.
— Я полностью с тобой согласна. — Она отправила кусочек в рот, прожевала и похвалила: — Моника, цыпленок изумителен.
— Спасибо, Габриэль.
Габби мысленно сосчитала до трех. Теперь в любую секунду Моника перейдет к допросу третьей степени.
— Надеюсь, вы хорошо провели время?
— Мы прекрасно отдохнули.
— Вы видели шоу в казино?
— Нет. Габби приготовила ужин, и мы остались дома. — Бенет одарил Габби искренней и очень интимной улыбкой.
Однако рано еще расслабляться. Бенет ловко переиграл Монику, но невольно обеспечил Аннабел боеприпасами для второго залпа.
— Дорогая, дома ты никогда не готовила.
— Не было необходимости. У нас всегда был повар.
«А, кроме того, Моника не желала видеть меня в кухне, — мысленно добавила Габби, — даже когда у повара был выходной».
— Габриэль, ты просто должна угостить нас своими кулинарными шедеврами.
«Боже, опять ловушка!» — напряглась Габби и ответила:
— Я не хочу оскорблять чувства Мэри.
— Дорогая, но ведь у Мэри бывают выходные, — чуть скучающе возразила Аннабел.
— Да, — невозмутимо ответила Габби. — В те вечера, когда мы с Бенеттом ужинаем вне дома.
Аннабел внимательно обследовала свои налакированные ногти и, не найдя ни одного дефекта, хитро взглянула на Габби.
— Увиливаешь, дорогая? Не хочешь приглашать нас?
Яд, запакованный в бархат и источаемый с псевдоискренностью. Габби нашла противоядие с легкостью, обеспеченной долгой тренировкой.
— Вовсе нет. Какой вечер вас устроит?
Вежливое сражение. Но, тем не менее, сражение.
— Моника? Джеймс? — изящно перепасовала вопрос Аннабел.
— Дорогая, я сверюсь с ежедневником и перезвоню, ты не возражаешь?
Габби ответила Монике с такой же любезностью:
— Конечно.
— Просто умираю от нетерпения. Интересно знать, чем же ты нас поразишь? — промурлыкала Аннабел.
Габби не позволила загнать себя в угол.
— Мэри не подведет. Она всегда готовит изумительно.
Моника и Аннабел прищурились, а мужчины, почувствовав сгустившееся напряжение, решили развеять его дискуссией на более безопасные темы.
На десерт принесли «шоколадные бомбы». Затем все перешли в гостиную пить кофе.
— Перекинемся в карты? — предложила Моника. — В покер?
— Только если это не стриптиз-покер, — обольстительно улыбнулась Аннабел. — Я потеряю все, что на мне надето, до последнего лоскутка.
«И будешь наслаждаться каждой минутой», — с ненавистью подумала Габби.
— Заканчиваем в половине двенадцатого. Победитель в последней партии забирает банк. — Джеймс обернулся к Бенету. — Согласен?
— Согласен.
Игра с минимальными ставками затевалась не ради выигрыша и не ради демонстрации искусства, а просто чтобы занять всех на два часа.
Аннабел с явным восторгом наклонялась вперед при каждом удобном и неудобном случае, намеренно выставляя напоказ соблазнительную грудь и отсутствие бюстгальтера.
Если добавить к этому обворожительную улыбку и колдовские искры в устремленных на Бенета глазах, можно представить ярость Габби к концу вечера.
— Никаких комментариев? — отважился спросить Бенет, выводя автомобиль на шоссе.
Габби сделала глубокий вдох и медленно выдохнула воздух.
— Как, по-твоему, с чего мне начать?
Бенет искоса взглянул на нее.
— С чего пожелаешь, только выпусти хотя бы часть пара, не то лопнешь.
— Так ты заметил?
— Вероятно, я единственный.
— Какое облегчение!
Черт побери, все-таки необходимо кого-нибудь стукнуть.
— Не надо, — предупредил Бенет с обманчивой мягкостью, и Габби сразу же набросилась на него.
— Не надо что?
— Бить кулаком по приборной доске.
— Может, ударить тебя?
— Остановить машину или подождешь до дома?
— Не пытайся задобрить меня, Бенет. — Габби уставилась на яркие огни фар встречного транспорта и длинные тени, отбрасываемые придорожными фонарями.
Как только Бенет отключил сигнализацию, она бросилась в холл и уже достигла лестницы, но сильные пальцы сомкнулись на ее руке.
Все кипящие в ней слова замерли, когда Бенет развернул ее кругом и притянул к себе. Как могла она предотвратить приближение его губ?!
Крепкие, голодные, почти карающие, они лишили ее всякой способности сопротивляться, чего Бенет и добивался. Она расслабилась и прижалась к нему, а он продолжал целовать ее так, что она вцепилась в него, как в якорь спасения.
Когда он подхватил ее на руки и понес вверх по лестнице в спальню, лишь хриплый стон вырвался из ее горла.
Бенет раздел ее, опустил на кровать и долго гладил и целовал. Ее тело стало податливым, послушным и начало таять, как восковая свеча.
Физическая близость. Сексуальное наслаждение. Неужели это все, что чувствует Бенет?
Любовь. Ее сердце жаждало этого слова, но мозг напоминал, что надо довольствоваться
