— Ешь,
Нет, он действует на нее просто убийственно. Стоит ему только на нее взглянуть — и все, она пропала, она тает и растворяется под его взглядом, и все в ней кипит и бурлит, словно при какой-то таинственной химической реакции, удивительно еще, что не вспыхивает ярким пламенем.
— Тогда будет лучше, если ты отпустишь мою руку, — собрав все свои силы, спокойным тоном проговорила Мишель. Его глаза, находившиеся так близко, посмотрели на нее задумчиво.
— Успокойся и не капризничай, — сказал он вполголоса. — В конце концов, домой-то мы поедем вместе, ведь так?
— Ах, я вся трепещу.
— Уж постараюсь и в самом деле это обеспечить.
— Что ж, тогда давай ешь побольше. Тебе понадобится много сил… — (его бровь с веселым удивлением взметнулась вверх, глаза потемнели) — дорогой, — совсем тихо добавила Мишель и вырвала руку.
Она бросила взгляд на Эмилио, глядевшего на нее с добродушной насмешкой, и состроила гримаску, округлив глаза.
Подавали на выбор цыплят или рыбу. Мишель остановилась на рыбе, попробовала каким-то экзотическим способом приготовленные овощи и отставила тарелку. Предполагался еще десерт и набор сыров, и она решила, что съест еще что-нибудь из фруктов и кусочек сыра, и все, с нее будет достаточно.
Мишель взяла стакан с водой и стала пить маленькими глотками, не отрывая взгляда от Никоса, который аккуратно разделывался со своей порцией. Он ел с видимым наслаждением, получая удовольствие от каждого кусочка, отправленного в рот.
Вот с таким же удовольствием он доставляет наслаждение женщине. Достаточно было посмотреть на его губы, чтобы представить, как они медленно передвигаются по ее телу, лаская гладкую кожу, целуя каждую бьющуюся жилку. Они оба охвачены одной страстью, и за каждым его смелым жестом следует ее робкий ответ.
Мишель почувствовала, как от одной только мысли о том, что он способен с ней сделать, ее кровь закипела и побежала быстрее по жилам, разнося жар по всему телу. Боже ты мой, что же это творится?
В этот самый момент Никос медленно повернул к ней голову.
И на какую-то долю мгновения она предстала перед ним такой, какой была, — охваченной страстным желанием, которое она тут же укрыла под маской добропорядочности, не позволяющей таких сумасбродств. Но он успел все заметить, это было видно по его потемневшим глазам.
Казалось, они одни в этом зале, только он и она, и Мишель могла поклясться, что она качнулась к нему, словно притягиваемая исходящей от него магнетической силой.
А потом он улыбнулся. Его губы, открывшиеся в улыбке, как будто что-то обещали, что-то, что будет принадлежать только им двоим.
Мишель с силой прикусила нижнюю гy6y, так, что стало больно и она почувствовала соленый вкус крови. И наваждение исчезло. Зал был снова полон людей, приглушенного говора и негромкой музыки.
Официанты, ловко лавируя между столов, убирали грязную посуду, а на сцене появился известный комик. Взяв в руки микрофон, он принялся рассказывать анекдоты, причем делал это так остроумно и весело, что невозможно было не смеяться.
Наконец подали десерт — шоколадные корзиночки с глазированной клубникой под взбитыми сливками. «Грешна, но не могу отказаться», — думала Мишель, с наслаждением поглощая ароматные ягоды. Шоколад и сливки она есть не стала и как раз потянулась к крекерам и сыру, когда объявили о начале показа мод.
По сцене заходили парами манекенщицы в деловых, послеобеденных и вечерних туалетах.
Как только последняя пара удалилась, официанты принялись разносить кофе, и это послужило сигналом для диджея включить музыку. Многие стали подниматься из-за столов, чтобы размяться и пойти подышать свежим воздухом.
— Простите… — проговорил мужской голос. — Вы не против потанцевать со мной?
Мишель с улыбкой повернулась на голос:
— С удовольствием.
Она положила салфетку и встала.
Он танцевал хорошо, просто великолепно, и она засмеялась, не слишком удачно пытаясь подстроиться к нему, когда он начал целую серию сложных па. Это было очень мило, он был само очарование, и следующие несколько минут для нее не существовало ничего, кроме музыки.
— Вы чудесно танцуете, — сказала Мишель, когда ритм замедлился.
— Мы с сестрой участвуем в соревнованиях по бальным танцам.
— Это и видно.
— Ах, если бы… — Он тряхнул головой. — Да нет, конечно… Зачем вам это?
Мишель подняла глаза. На его лице были написаны юношеский восторг и нерешительность.
— Зачем мне
— Ну, пойти со мной куда-нибудь. В кино, кафе… куда-нибудь.
— Если бы я была одна, пошла бы с удовольствием.
— Правда? — недоверчиво спросил он. — Пошли бы?
— Конечно, — заверила она его.
Музыка кончилась, и Мишель, воспользовавшись этим, поблагодарила юношу, всем своим видом показывая, что хочет вернуться к столу.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Молодой человек повел танцевать свою сестру, а Никос, посмотрев в глаза Мишель, когда она села рядом с ним, наполнил бокал шампанским и протянул ей.
— Надеюсь, ты не обижала его?
— Он пригласил меня в кино.
— А ты, естественно, отказалась.
Мишель захотелось поддразнить Никоса. Видит Бог, он этого заслуживает.
— Я хорошенько подумала, — проговорила она серьезным тоном, — и решила, — тут она немного помедлила и игриво улыбнулась, — еще разок с ним станцевать.
Никос прижал палец к ее губам.
— Только учти — последний танец мой.
— Постараюсь как-нибудь не забыть.
— Кокетка, вот ты кто, — сказал он. — Ты будешь кофе?
— Да, пожалуй, — ответила она жеманно. — А то ведь еще капля шампанского, и все — я больше за себя не отвечаю.
Он улыбнулся обезоруживающей улыбкой.
— Это в каком же смысле?
— А в том, что могу что-нибудь эдакое устроить Саске.
— Но она же друг.
— Знаю, знаю. Только вот эта ее дружба с тобой, по-моему, переходит все границы.
— Это временно. Скоро все станет на свое место.
— Меня восхищает твоя вера в человеческую натуру, но не кажется ли тебе, что ты ошибаешься?
— Нет, не кажется.
Подошла официантка с кофейником и наполнила их чашки. Мишель потянулась к сахарнице и бросила себе два кусочка.
