что ты вывезешь золото и доставишь его в Танжер до девятнадцатого апреля. Пожалуйста, езжай и оставь меня в покое!
Он поутих, но вид у него был несчастный и клокотал он как вулкан, не зная, продолжать извержение или воздержаться. Теперь он сидел в салоне, с презрением смотрел на графиню и подозрительно — на итальянского великана.
Морезе совсем не знал английского, и собрание решило вести переговоры на итальянском, который я уже неплохо понимал, если разговор шел неторопливо. Графиня сказала:
— При нем все можно говорить. Он знает столько же, сколько и я.
— Я помню тебя — ты был в группе Умберто, — сказал Курце на ломаном итальянском.
Морезе только коротко кивнул. Графиня продолжала:
— Мы собрались здесь, чтобы окончательно договориться. — Она посмотрела на меня. — Вы все обсудили?
— Да.
— Они принимают условия?
— Принимают.
— Тогда говорите, где находится золото.
Со стороны Курце послышалось угрожающее ворчание, которое я заглушил громким хохотом.
— Графиня, вы меня уморите, — с трудом выдавил я. — Я умру от смеха. Вы же не рассчитывали, что получите ответ на этот вопрос, так ведь?
Она кисло улыбнулась:
— Нет, но не мешало попробовать. Ладно, так как мы действуем?
Я стал излагать наш план:
— Первое, времени у нас в обрез. Золото нужно переправить в Рапалло к первому марта, это самое позднее. Нам также потребуется спокойное место для работы с яхтой — подойдет чей-нибудь лодочный ангар или верфь. Найти такое место надо сейчас, заранее.
Она прищурилась:
— Почему именно к первому марта?
— К вам это не имеет никакого отношения, так нужно.
Морезе вставил:
— Но первое число через две недели.
— Верно, — сказал я. — Нужно уложиться. Второе. Только мы, пятеро присутствующих здесь, отправимся за золотом. И больше никто. Мы вскроем шахту, достанем спрятанные ценности, запакуем все, что нам нужно, в крепкие ящики и вынесем. Потом снова завалим вход в шахту. После этого, и только после этого, нам понадобится дополнительная помощь, но даже тогда лишь для погрузки и транспортировки на побережье. Нет необходимости посвящать слишком много посторонних в наши дела.
— Придумано толково, — согласился Морезе.
Я продолжал:
— Весь груз будет доставлен на берег к яхте, весь — включая драгоценности. Мы будем жить все вместе, впятером, в течение месяца, пока я со своими друзьями не закончу то, что нам предстоит сделать. Если вам захочется предварительно оценить стоимость драгоценностей, придется доставить ювелира к нам, а не наоборот. Окончательный расчет произведем после оценки камней, но не раньше, чем яхта окажется на воде.
— Вы как будто не доверяете нам, — сказал Морезе.
— Не доверяю, — заявил я прямо. И, показав большим пальцем на графиню, сказал: — Ваша подруга методом шантажа принудила нас принять ее в долю, так что не вижу оснований для доверия.
Его лицо потемнело.
— Недостойно с вашей стороны!
Я пожал плечами.
— Скажем так, недостойно с ее стороны. Она заварила эту кашу. Таковы факты.
Графиня положила руку на плечо Морезе, и он умолк. У Курце вырвался короткий смешок, похожий на собачий лай.
— Magtig, ты ее раскусил. — Он покачал головой. — За ней надо смотреть в оба. Это тонкая штучка.
Я повернулся к нему:
— Теперь все зависит от тебя. Что нужно для того, чтобы достать груз?
Курце наклонился вперед.
— Во время моего приезда в прошлом году я не заметил никаких изменений. В том месте по-прежнему никто не бывает. Туда ведет немощеная дорога, так что прямиком на грузовике и подъедем. Ближайшая деревня — в четырех милях.
— Сможем ли мы работать ночью? — спросил я.
Курце задумался.
— Скалы там на вид страшнее, чем на самом деле, я в этом сам убедился, опыт взрывных работ у меня есть. Думаю, двое с кирками и лопатами справятся с делом за четыре часа, а ночью, наверное, часов за шесть.
— Значит, мы пробудем там целую ночь, а возможно, и дольше.
— Да, — сказал Курце. — Если работать только ночью, то за одну не успеть.
Вмешалась графиня:
— Итальянцы не бродят ночью по горам. Можно без опаски установить освещение, но так, чтобы его не было видно со стороны деревни.
Курце возразил:
— Из деревни и так ничего не увидят.
— Все равно, нам нужно прикрытие, — заметил я. — Если мы будем околачиваться там хотя бы один день, нужна на всякий случай убедительная версия. Есть какие-нибудь идеи?
Наступило молчание, и неожиданно в первый раз заговорил Уокер:
— Может, передвижной дом на колесах? Англичане увлекаются кемпингами… У итальянцев даже слов таких в языке нет, они пользуются английскими. Если мы встанем лагерем на две ночи, то крестьяне примут нас за очередную группу английских туристов.
Мы подумали и решили, что идея подойдет. Графиня пообещала достать дом на колесах и палатку.
Я стал перечислять все, что нам может понадобиться.
— Нужны фонари…
— Используем автомобильные фары, — заметил Курце.
— Это хорошо для освещения снаружи, а фонари понадобятся для работы внутри. Значит, запастись надо, скажем, дюжиной фонарей и запасными батарейками.
Я кивнул Морезе.
— Займись этим ты. Необходимы инструменты — четыре кирки и четыре лопаты. Теперь — грузовики… Сколько их нужно, чтобы управиться за один заезд?
— Две трехтонки, — уверенно сказал Курце. — У немцев было четыре, но они везли много всякого барахла, которое мы не возьмем.
— Машины с водителями должны стоять наготове, — предупредил я. — Понадобится также много теса для изготовления ящиков. Золото придется переложить.
— Зачем это нужно, оно же упаковано, — возразил Курце. — Просто уйма лишней работы.
— Вспомни, — терпеливо объяснил я. — Вспомни, как ты в первый раз увидел эти ящики в немецком грузовике. Ты сразу опознал в них специальные контейнеры для упаковки золотых слитков. Не нужно нам, чтобы какой-нибудь любопытный проделал то же самое на обратном пути.
Уокер внес предложение:
— Не надо перекладывать золото — и теса много не понадобится. Просто прибить снаружи тонкие планки, чтобы изменить конфигурацию ящиков.
Уокер оказался настоящим генератором идей. Если бы он еще не пил!
