сколько у нас топлива: оставалось пятнадцать галлонов — это дало бы нам сто пятьдесят миль за тридцать часов при самой экономичной скорости. Пожалуй, лучше включить двигатель, чем сидеть сложа руки и слушать, как хлопают фалы о мачту. Решение было принято, и, запустив двигатель, мы снова двинулись вперед.
Меня злило, что приходится тратить топливо — нам следовало поберечь его на крайний случай, но ведь это, похоже, и был крайний случай, и, как ни крути, тратить приходилось. Мы рассекали вязкое море со скоростью в пять узлов, и я проложил курс к югу от Балеарских островов, поближе к Мальорке. Тогда, если возникнет необходимость зайти в порт, нам не придется сильно отклоняться от курса. Ближайшим был порт Пальма.
Всю ночь и следующее утро мы шли под мотором. Ветра не было, и ничто его не предвещало. Безоблачное синее небо отражало такое же безоблачное море, но мне было не до красот. Без ветра яхта беспомощна, а что мы будем делать, когда топливо кончится? Я посоветовался с Курце:
— Думаю, нам придется зайти в Пальму. Сможем там забункероваться.
Он швырнул за борт окурок:
— Это огромная потеря времени. Придется делать крюк, а что будет, если нас там поджидают?
— Мы потеряем больше времени, если останемся без топлива. Этому штилю не видно конца.
— Я заглядывал в средиземноморскую лоцию, — возразил он. — В ней говорится, что процент штилевых дней в это время года невелик.
— На нее полагаться нельзя — в лоции приведены средние цифры, а этот штиль может тянуться еще неделю.
Он вздохнул:
— Ты капитан — тебе и решать.
Я переложил руль, взяв чуть севернее, и мы пошли в Пальму. Проверив оставшееся топливо, я усомнился, хватит ли его, но мы дотянули. В парусную гавань Пальмы мы вошли на последних оборотах. При подходе к причалу двигатель заглох, и остаток пути мы проделали по инерции.
Тут я поднял глаза и увидел Меткафа.
С таможенными формальностями мы разделались быстро, заявив, что на берег сходить не собираемся — нам бы только добрать топлива. Таможенник посетовал вместе с нами на неблагоприятную для парусников погоду и пообещал вызвать агента по снабжению судов.
В ожидании агента мы могли обсудить появление здесь Меткафа. Он не проронил ни слова, слегка улыбнулся нам в знак приветствия, круто развернулся и ушел.
Курце сказал:
— Он что-то замышляет.
— Да уж наверняка, — откликнулся я с досадой. — Неужели мы никогда не отвяжемся от этих стервятников?!
— Нет, — сказал Курце. — Пока у нас под ногами четыре тонны золота, которые притягивают их почище магнита.
Я бросил взгляд на переднюю палубу, где в одиночестве сидел Уокер. Если бы не этот дурак со своим длинным языком и всякими глупостями, стая хищников, возможно, и не напала бы на наш след! А впрочем, нет — у таких людей, как Меткаф и Торлони, острый нюх на золото. Но Уокер мог бы им и не помогать!
— Интересно, что он будет делать? — спросила Франческа.
— По-моему, устроит обычное пиратское нападение, — ответил я. — Стиль Испанской армады импонирует его извращенному чувству юмора.
Я лег на спину и уставился в небо. Брейд-вымпел на верхушке клубной мачты развевался от легкого бриза.
— Смотри-ка! — позвал я Курце. — Похоже, мы дождались ветра, слава тебе, Господи!
— Я же говорил, не стоило заходить сюда, — заворчал он. — Ветер бы начался рано или поздно, а вот Меткаф бы нас не засек.
И тут я вспомнил катер Меткафа и радар, особенно радар.
— Да, все равно. Наверно, он следил за нами с момента нашего отплытия из Италии.
Я быстренько прикинул возможности пятнадцатимильного радара — он может контролировать морское пространство в семьсот квадратных миль и давать информацию обо всем, что находится на его поверхности. Меткафу достаточно просто дрейфовать где-нибудь за горизонтом и держать нас в поле зрения радара. Нам же никогда не засечь его.
— Так что же теперь делать? — спросила Франческа.
— Плыть дальше как ни в чем не бывало, — ответил я, — выбора у нас нет. Но лично я не собираюсь вручать наше золото этому мистеру Пирату только потому, что он свалился нам на голову и напугал нас. Будем плыть дальше и надеяться на лучшее.
Мы запаслись топливом, пресной водой и к вечеру вышли в море. На закате солнца мы прошли Кабо Фигуэра, и я, оставив у штурвала Франческу, спустился вниз поколдовать над картой. Был у меня один план, как перехитрить Меткафа. Может, и не сработает, но попробовать стоит.
Как только стемнело, я скомандовал:
— Переложи руль на сто восемьдесят градусов.
— К югу? — удивилась Франческа.
— Именно, к югу. Ты знаешь, для чего эта квадратная штуковина на середине мачты? — спросил я у Курце.
— Нет, капитан, понятия не имею.
— Это радиолокационный отражатель, — сказал я. — Его ставят на деревянные суда в целях безопасности, потому что дерево — плохой отражатель, а так нас хорошо видно на экране радара. Если Меткаф все время следил за нами, он привык к такому изображению и в дальнейшем будет опознавать нас на больших расстояниях только по отражению на экране радарного луча. А мы уберем его! Изображение он получит, но оно будет другим, менее четким.
Я примотал небольшой гаечный ключ к руке, карабином пристегнул линь к страховочному поясу и полез на мачту. Отражатель был прикручен болтами к нижним отводам, и открутить их оказалось нелегким делом. Из-за постоянной качки работать приходилось по старинному морскому правилу: «одной рукой за себя, другой — за корабль», к тому же болты выскальзывали из-под руки, как орехи. Неудивительно, что я проторчал на мачте около часа, прежде чем мне удалось снять отражатель.
Спустившись на палубу, я закинул отражатель в кладовку и поинтересовался у Курце:
— Где Уокер?
— Дрыхнет внизу, ему в полночь заступать.
— Я забыл. Тогда мы с тобой поменяем огни.
Я спустился к себе. Клотиковый фонарь на мачте, видный издалека, был соединен с ключом для передачи сигналов по Морзе. Я замкнул ключ — теперь фонарь будет гореть постоянно. Затем позвал Курце:
— Сними огни с бака и загони их на мачту.
Он спустился ко мне.
— А это зачем?
Я объяснил:
— Видишь ли, мы свернули с курса на Танжер, теряем время, но другого выхода нет, нам нужно сбить с толку Меткафа. Мы изменили наш радарный след, но Меткаф может заподозрить неладное и тогда подойдет поближе взглянуть на нас. А мы, разукрашенные огнями, как обычные испанские рыбаки, просто рыбачим. В темноте не заметив подвоха, он отправится искать нас где-нибудь еще.
— Ну и хитер же ты, мерзавец! — восхитился Курце.
— Но это сработает только раз, — сказал я. — На рассвете опять возьмем курс на Танжер.
Ночью усилился ветер, и мы убрали верхние паруса, что позволило «Санфорд» изрядно увеличить скорость. Но что толку, ведь мы ни на дюйм не приблизились к Танжеру!
К рассвету ветер увеличился до пяти баллов, мы поменяли курс — теперь ветер дул сбоку в одну
