– Тогда, я полагаю, мы можем продолжить. – Гаррисон снова постучал молотком, пока зал не затих. Наконец он произнес негромко: – Доктор Макгилл, продолжайте.
Макгилл повернулся к проектору.
– После обвала я вернулся на западный склон, чтобы проверить, существует ли опасность еще одного обвала. Выяснилось, что на ближайшее будущее она минимальна Чарли Петерсен добровольно вызвался помогать мне. Мы обследовали склон, мистер Петерсен был очень спокоен и не выказывал никаких признаков беспокойства. И только когда я сообщил о своем решении проверить место, откуда начался обвал, он сильно забеспокоился.
Тогда я приписал это его естественному страху в столь опасной ситуации.
Когда мы поднимались вверх по склону, он занервничал и предложил повернуть назад. Мы уже приближались к тому самому месту, где я хотел сделать пробы, поэтому не обратил на него никакого внимания. В результате мы так и не добрались туда. Увидев пожар в долине, мы поспешили вниз.
– Интересно, – сказал Гаррисон. – Но непонятно, к чему вы клоните.
– А вот к чему, – ответил Макгилл. – Пока мы находились на склоне, над нами очень низко пролетел самолет, и я увидел, как кто-то нас снимает. Позднее я узнал, что самолет был арендован местной газетой, из Крайстчерча. Вчера вечером я побывал у них в редакции и просмотрел все фотографии, которые были тогда сделаны. Вот некоторые из них.
Проектор щелкнул и мерно загудел, на экране появился черно-белый кадр. Макгилл пояснил:
– Снизу, в правом углу, вы видите меня и Петерсена. В верхнем левом углу – освещенные солнцем скалы. Рядом со скалами – лыжные колеи – здесь и здесь. Мне кажется, Петерсен не хотел, чтобы я увидел их, поэтому и нервничал так.
– Беспочвенное предположение, – заявил Лайалл.
Макгилл не обратил на него внимания, вставляя другой слайд.
– Это увеличенная фотография места, откуда сорвалась лавина. Вот сюда подходит лыжная колея, здесь одна прерывистая линия, а тут – другая. В тот вечер был сильный снегопад, а, значит, все эти колеи могли быть проложены только в то утро, когда произошел обвал.
Он выключил проектор.
– Я готов показать под присягой, что когда я в первый раз увидел в то воскресенье Миллера и Петерсена, они оба были на лыжах.
В темноте зал содрогнулся от криков.
– Свет! – потребовал Гаррисон. – Включите свет!
Загорелись люстры, а потом зал наполнился солнечным светом, когда распорядитель раздвинул занавески.
Чарли вскочил с места.
– Будь ты проклят! – заорал он Макгиллу.
– Заткнись, Чарли, – буркнул Лайалл, но было уже поздно.
– Будьте вы все прокляты!! – кричал Чарли. – Бэллард убил моего брата – это все знают. Никто бы не погиб, если бы спрятались в шахте, как хотел Эрик. И Алек бы не утонул, если бы не Бэллард. Это он – убийца, я точно вам говорю!
Пена выступила у него на губах.
– Это он устроил обвал, он и Миллер с ним.
Лайалл опустил плечи, и Макгилл услышал, как он произнес:
– Да он сумасшедший!
Чарли зашелся.
– Бэлларда ненавидит Хука и всех здесь.
Он широко развел руки.
– Он хотел разрушить здесь все – и разрушил. А больше всего он ненавидел нас, Петерсенов. Двоих убил, а из моей сестры сделал шлюху.
Он вытянул руку в сторону и показал на Лиз.
Гаррисон сильно ударил молоточком о трибуну и произнес:
– Доктор Кросс, вы можете сделать что-нибудь?
Эрик ухватил Чарли за руку, но тот вырвался.
– И все это натворил Макгилл, я сейчас убью этого подонка!
Он было рванулся через зал к Макгиллу, но не успел подбежать к нему, как Эрик повис у него на спине.
– Пусти меня, – закричал тот. – Дай мне добраться до него!
Он снова вырвался из рук Эрика и устремился к Макгиллу, но на этот раз несколько мужчин бросились ему навстречу. После короткой схватки Чарли вдруг вырвался и побежал в сторону, затем устремился к двери. Прежде чем он добежал, дверь открылась, и он угодил в объятия двух полицейских. Они надели на него наручники, и вскоре он в сопровождении полицейских скрылся из виду.
Гаррисон напрасно стучал молотком. Его слова. «Заседание объявляется закрытым», – потонули в гаме и суматохе.
