заставлял чувствовать блаженство… Арчи зажмурился, тряхнул головой.
Так не долго и угодить в аварию.
Вот чертовка! Она просто приворожила его, заставляя вспоминать о себе всякий раз, когда, казалось, он уже и думать о ней забыл.
Он уверенной рукой вел машину, направляясь домой. Стараясь выкинуть из головы эту девушку с темными волосами, с глазами, каких он раньше не видел ни у кого, которые светились будто два золотистых янтаря, одаривая окружающих своим мягким неярким светом.
Подъехав к воротам, он резко затормозил.
Чья-то фигура поднялась с колен…
Приглядевшись, он узнал ее.
Ту, что заставляла его думать о себе, ту, что он считал коварной и безжалостной, ту, что казалась ему самой прекрасной на свете, ту, к которой тянулось его изможденное, уставшее сердце…
Открыв дверцу, Арчи вышел из машины и подошел к ней.
– Если ты не позволишь мне войти, я не знаю, что мне делать, – прошептала она, с мольбой глядя в его карие, казавшиеся почти черными глаза.
– Если я позволю тебе войти, ты превратишь в ад всю нашу жизнь, – медленно проговорил он.
– Я не могу без него, – пробормотала она. – Несколько недель я была матерью этого малыша, и теперь, несмотря на то что память вернулась ко мне, мои чувства к нему никуда не ушли… Я люблю его, Арчи! – Она утирала слезы, которые капали из ее глаз, жаждала и боялась услышать его ответ.
Коэн молчал. Думал. Решал.
Наконец он вернулся к машине и нажал на кнопку, открывающую ворота.
Бренда торопливо вошла на внутреннюю территорию, Арчи заехал следом, обдал ее выхлопными газами и подъехал к гаражу. Ворота медленно закрылись.
Девушка подошла к дому и подождала Арчи возле двери.
Наконец та открылась, впуская ее.
– Где он? – спросила она.
– Наверху, – ответил Арчи. – Подожди в гостиной. Мне надо отпустить няню.
– Хорошо… – Она покорно прошла в указанном направлении.
Комната была просторная, обставленная добротной красивой мебелью без лишних украшений, немного лаконичная, но вполне уютная. Бренда поставила на пол дорожную сумку, огляделась, прошлась по помещению, прикасаясь к вещам.
– Если ты что-нибудь украдешь, сядешь в тюрьму, – заметил язвительный голос.
– Какой же ты дурак, – обернувшись, с укором посмотрела она на Коэна. – Не для того я с таким трудом выбралась сюда, чтобы ты имел возможность таким образом избавиться от меня.
– Знаешь, – он приблизился к ней, сердито сверкая глазами, – вообще-то тебе не подобает разговаривать со мной в таком тоне.
– Да, наверное, – легко согласилась она и неожиданно улыбнулась, глядя на него. – Ты такой потешный, когда сердишься.
Арчи нахмурился. Совсем не такое впечатление хотел он произвести на эту нахальную девицу.
– Ты здесь только из-за Джоша, – сухо заметил он. – Не знаю, как тебе это удалось, но он никак не может забыть тебя.
Улыбка в мгновение ока слетела с ее лица.
– Как он? Можно мне увидеть его? – подбежала она к Арчи.
Понимая, что удержать ее все равно не удастся, он повернул к двери.
– Надеюсь, я не совершаю самую большую ошибку в своей жизни, – пробурчал на ходу.
Но Бренда не слушала. Она обогнала его, стремительно поднялась по лестнице, стала открывать все двери, попадающиеся на пути.
– Четвертая, – подсказал Коэн и невольно улыбнулся, глядя на то, с каким нетерпением она метнулась к нужной двери и как замерла в нерешительности, не в силах надавить ручку и открыть ее.
– Ну что же ты? – Арчи приблизился, окинул Бренду снисходительным взглядом.
– А вдруг он уже забыл меня? – Она подняла на него свои невозможно прекрасные янтарные глаза.
– Тогда, – он вздохнул, – ты заберешь свои вещи и уедешь, словно тебя здесь никогда и не было.
– Как ты жесток, – прошептала Бренда.
– Я никогда не был другим, – пожав плечами, равнодушно ответил он.
– Когда ты искал лед для моей шишки, ты выглядел куда более сострадательным.
– Тогда я был не в курсе, что ты и есть та самая лживая стерва, которая спрятала моего сына, – неприязненно заметил он.
– Ах, ну точно! – язвительно усмехнулась она. – Я и забыла, кто я в твоих глазах. И конечно, тот поцелуй в свете последующих событий ничего не значит, – более утвердительно, чем вопросительно заключила она, пристально взглянув на него.
– Конечно, – подтвердил он.
– Вот и отлично, – хмыкнула девушка.
– Отлично, – повторил он.
– Мы оба относимся к этому одинаково, – кивнула она.
– Естественно.
– Ты мне тоже нисколько не нравишься.
– Да, я уже заметил.
– И можешь не смотреть на меня так… – Она подалась назад, упираясь в косяк.
– И не собирался… – Он приблизился к ней, наклоняясь… и целуя в губы.
Словно молния пронзила обоих, заставляя вздрогнуть, разнося тысячи электрических разрядов по телу, отчего каждый из них почувствовал волнение, зарождавшееся где-то внизу живота, поднимавшееся выше, будто тысячи бабочек вдруг взметнулись вверх и пощекотали их своими крылышками…
Он отпрянул от нее.
Оба учащенно дышали, изо всех сил стараясь смотреть друг на друга равнодушно.
– Это была проверка, – пробормотал он.
– Да, я так и подумала, – кивнула она, пытаясь унять учащенное сердцебиение.
– Все в порядке, ты ничего для меня не значишь.
– Аналогично. – Бренда повернулась к двери и схватилась за ручку.
Но он резко развернул ее к себе и снова впился в ее уста напористым, требовательным поцелуем. Она застонала, приоткрыла губы, чувствуя, как его язык, словно захватчик, врывается внутрь, исследуя все, погружая ее в легкие волны наслаждения…
– Достаточно. – Собрав последние силы, она отстранила Коэна от себя. – Эксперимент прошел успешно. Ты мне нисколько не нравишься.
– Да… – Арчи кивнул. – Ты мне тоже. Теперь я в этом окончательно убедился.
– Ага, – согласилась она. – Надо проведать Джоша.
– Пожалуйста, – ответил он, нажимая ручку двери и запуская ее в детскую.
Бренда на негнущихся ногах вошла. Она испытывала такое волнение, что не в силах была совладать с ним. Ей казалось, что в этот самый миг решается вся ее судьба. То, как Джош отнесется к ней, как он примет ее…
Джошуа, обожаемый ею малыш, спал в кроватке, лежа на боку, как обычно подложив ладошки под кругленькую розовую щечку. Его рот был слегка приоткрыт. Покрывало валялось в ногах, словно он сучил ножками, чтобы сбросить его.
И такая волна нежности накатила на Бренду при взгляде на этого маленького человечка, что она не выдержала и расплакалась. Приблизилась к кроватке, склонилась над ним, поправляя покрывало.
Слеза скатилась по щеке и капнула на его лицо. Поморщившись, Джошуа приоткрыл сонные глазки, обвел ими комнату. Увидел Бренду, смотревшую на него с любовью и улыбавшуюся ему.
– Здравствуй, солнышко, – прошептала она.
– Мама! – Он протянул к ней свои пухлые ручки, и она, в порыве охвативших ее чувств, взяла его на руки и прижала к себе.
