что девушка уехала на встречу с ним. Он естественно тоже заволновался, поскольку понимал, что к этому времени, мы должны были бы уже доехать до дома. Женщина сказала, что она через десять минут будет у гостиницы с машиной и будет рада, если он ей поможет в поисках.
Дальше можно было не объяснять. Как только Корби оказался на неплохо освещаемом крыльце «Лагуны» в него выстрелили. В своей белой рубашке, он был удобной мишенью.
В этой информации было два существенных факта: во-первых, время – на то, чтобы занять огневую позицию, убийце понадобилось десять минут, хотя он мог звонить и уже с места. Но тогда нужно предположить, что убийцей является именно звонившая женщина, или эта женщина была рядом с убийцей и знала о его планах. Впрочем, зачем тогда целых десять минут? Во-вторых, убийца знал о нашей встрече с Корби, но, скорее всего, не знал моего имени. Я опять подумала о соседях Софии.
Свои соображения я изложила комиссарам по дороге в Эрджин.
– Нам еще предстоит собрать кое-какие факты, возможно, они помогут выбрать направление дальнейшего расследования, – заговорил Катлер после моих рассуждений, но мне кажется, что сейчас имеет смысл вам, Мэриэл, вернуться в Сент-Ривер. Есть несколько моментов, на которые вы сами обратили наше внимание, связанные с событиями семилетней давности.
– Вы хотите, чтобы я с кем-то переговорила? – догадалась я.
– Да, прежде всего с сыном Энтони Кранца. Почему все же он не заявил о пропаже оружия? Его версия не слишком убедительна. Кроме того, неплохо бы встретиться с этой женщиной, которой звонил Шайн после своего освобождения. Вдруг она еще что-нибудь важное вспомнит. Ну и, может, Дэвид сходит в это кафе на Муниципальной площади нужно бы найти кого-то, кто бывал там семь и более лет назад, вы ведь понимаете мою мысль.?
– Понимаю, конечно. Хорошо, поеду, но я бы хотела иметь при себе фотографии как можно большего числа участников, или хотя бы потенциальных участников всех событий. Вдруг обнаружатся какие-то связи, о которых мы и не догадывались… Да, пожалуй стоит поговорить и с той дамой, которая на юбилее Корби рассказывала о перстне, все же этой ночью звонила Саймону женщина …
– Поговорите, но не думаю, что эта женщина могла бы звонить ему ночью, скорее, она может расширить наши представления об окружении Корби, что, как показали последние события, будет не лишним.
Артур Кранц
Встретиться с Артуром Кранцем оказалось не так просто. Он, как вдруг выяснилось, начал политическую карьеру, то есть превратился из нормального человека в усиленно охраняемый объект. Для чего вокруг всякого политика средней руки суетится всегда столько народу, мне никогда не было понятно.
– Когда человек становится публичным, – объяснил мне Дэвид, – его вполне можно занести в группу риска, просто потому, что гораздо у большего количества людей есть повод желать ему, если уж не смерти, то всяческих сложностей в жизни – точно.
Именно Дэвид помог мне решить эту проблему, ведь с журналистами никто их политиков ссориться не хочет.
Кранц принял нас в своем кабинете. Держался он так важно, что мне было очень трудно относиться к происходящему серьезно. Я вспоминала, как вел себя его отец на юбилее у Корби, и думала о том, что данном случае последующее поколение явно уступает предыдущему в умении вести себя умно и естественно.
Дэвид предложил Артуру несколько стандартных репортерских вопросов, которые обычно задают не слишком еще раскрученным политикам, а затем представил ему меня.
– Детектив? – удивился Артур Кранц, – но чем я могу быть вам полезен, милая девушка. Извините, но так трудно красивую молодую женщину воспринимать в такой роли…
– А вы и не воспринимайте, – улыбнулась я, – просто удовлетворите мое любопытство.
– Что ж, попробую, спрашивайте.
– Более семи лет назад в вашей жизни были не слишком приятные дни: умер ваш отец, и была ограблена его квартира, причем, что особенно неприятно, в день его похорон, так?
– Вопрос, разумеется, риторический...
– Да, несомненно. Но я сейчас не о похищенной коллекции. В тот день у вас еще кое-что пропало, но выяснилось это совсем недавно.
– Вы о пистолете?
– Да, именно о нем. У меня к вам просьба. Я ведь не служу в полиции и записей, как видите, не веду, если вы попросите меня не использовать нигде эту информацию, я вашу просьбу выполню, конечно, если это не связано с преступлением. Так вот я хочу знать правду: почему вы тогда, семь лет назад, не заявили о пропаже оружия?
– Вопрос не такой простой, как вам кажется.
– А мне он и не кажется простым. Но поймите, сейчас речь идет об убийствах, никогда не знаешь, какая информация может пригодиться. Что-то заставило вас тогда промолчать. Что?
– Попробую объяснить, хотя и сам не могу сказать, что все понимаю досконально. Сначала я действительно не заметил пропажу пистолета. Ведь речь шла о краже жемчуга. А потом… Дело в том, что пистолет был в моем доме, а не в доме отца, ну и как бы я это объяснил? Его не мог украсть тот…
– Шайн…
– Ну, да. Тогда кто? И зачем? Ведь не было ни одного выстрела! А вы бы на моем месте захотели все это поднимать? Кроме того, детектив из страховой компании и так меня обхаживал…
– Страховая компания проводила расследование?
– Да, они всегда пытаются найти похищенную вещь, если она была застрахована на случай кражи. Кому же охота за просто так деньги платить? Не знаю, помог ли я вам хоть чем-нибудь, но мне больше не в чем признаваться.
– Еще один вопрос: где вы держали пистолет?
– В ящике небольшого туалетного столика в нашей спальне.
– У вас с женой общая спальня? Извините, но это сейчас вопрос по существу.
– Да, я понимая. У нас спальня общая.
– Спасибо за откровенность. Возможно мысль, на которую вы меня навели, окажется полезной. Спасибо и удачи вам на выборах.
Анна Симонс
Значит пистолет был похищен не из дома Энтони. Тогда сомнительно, очень сомнительно, чтобы Грегори имел отношение к этому пистолету и к его краже, по крайней мере, тогда, когда он ограбил дом Кранца старшего. Но дом Артура не подвергался никаким налетам. Значит, пистолет мог украсть только тот, кто бывал в этом доме. Тот, кто мог спокойно ходить здесь, не опасаясь того, что его застанут в таком месте, как спальня хозяев. Я опять подумала о сообщнике, который, похоже, был достаточно близок с семьей Кранца, а, возможно, даже был членом этой семьи.
Визит к Артуру Кранцу не занял у нас так уж много времени. Дэвид поехал в редакцию, по пути завез меня в мою контору.
– Вам звонила некая Анна Симонс, – чуть ли не с порога сообщил мне Ари, – она сказала, что ее направили к вам из полиции, она по делу Грегори Шайна.
– Она оставила свои координаты? – поинтересовалась я.
– Да, есть и телефон и адрес. – ответил мой секретарь.
Через минуту эти данные были уже передо мной.
– Отлично. Ари, найди мне, пожалуйста, номер телефона Камилы Фортье, она – психотерапевт, – попросила я, набирая номер Анны Симонс.
– Да, слушаю, – ответил мне чуть хрипловатый женский голос.
– Анна Симонс? – уточнила я.
– Да, – подтвердила Анна.
– Это Мэриэл Адамс, частный детектив, мой секретарь сказал мне, что вы звонили.
– Совершенно верно. Я сначала звонила в управление, а там мне порекомендовали поговорить с вами, это даже хорошо, что вы не служите в полиции, официально. Я не очень уверена, что мои сведения
