– А она от них ушла?
– Дело в том, что когда она про все остальное рассказывала, то мы с ней уже не одну рюмку выпили. Слова у нее путаться стали, мысли перескакивали с одного на другое. Но я хорошо помню, что со своим нынешним другом она познакомилась в Сент-Ривере. Она говорила, что человек он богатый, но несвободный. Я переспросила ее, женатый, что ли? Она толком не ответила, но про жену его ни слова так и не сказала. В общем, я так и не поняла, в чем там была проблема.
– Как вы думаете, – спросила я, – она любила этого человека.
– Сказать точно, я, конечно, не могу, тут и самому в себе порой бывает трудно разобраться, но если говорить о какой-то романтической, или пылкой страсти, вряд ли... Но отношениями этими она очень дорожила, думаю, они для нее были словно последней надеждой.
Скажу честно, что хотя еще с полчаса мы слушали рассказы Полина Гриффин, ничего важного, или интересного она нам больше не сообщила.
От дома Полины Гриффин мы сразу поехали в управление. Все уже порядком устали, но нужно было все факты собрать воедино, расставить в нужном порядке и выработать план действий назавтра. По дороге я позвонила Сонечке и сказала ей, что нахожусь в Эрджине, голос у нее был какой-то напряженный, но она меня заверила, что очень рада будет моему, пусть даже весьма позднему, вторжению.
Мы привычно разместились вокруг комиссарского стола, правда, было тесновато, поскольку комиссаров было двое, да и кабинет у Эли поменьше, чем у Эрика Катлера.
Конечно, прежде всего, мы хотели прослушать записи последних телефонных разговоров Сары Гофман. Первый разговор, это было несложно выяснить, состоялся на следующий день после покушения на Саймона Корби. Сара говорила с мужчиной, скорее всего, именно тем другом, о котором нам рассказала Полина.
Запись с аппарата Сары была уже перенесена на кабинетный диктофон комиссара Франка. Он нажал кнопку и мы услышали:
Сара: Алло, Сэм, это ты?
Сэм: Да, мне нужно с тобой поговорить.
Сара: Приходи в гостиницу. Это ты сделал?
Сэм: Держи язык за зубами.
Сара: Да, разве ж я не понимаю? Ты за меня не беспокойся.
Сэм: Хорошо. Теперь не о чем волноваться. Когда приеду, я тебе позвоню. Теперь у нас все будет замечательно. Можешь предупредить свое начальство, что скоро уволишься.
Сара: Ох, Сем, мне даже не верится…
Сэм: Я никогда не бросаю слов на ветер.
На этом первая запись обрывалась. Вторая была совсем короткой
Сара: Сем, я боюсь. Полиция проверяет всех женщин, работающих в отеле. Я даже об увольнении не стала заикаться, чтобы не привлекать к себе внимания.
Сэм: Не стоит волноваться. Обычная работа. У них ничего нет. Я внизу.
Сара: Поднимайся на двенадцатый этаж сто двадцать третий номер. Дверь Открыта.
Эли Франк выключил запись. Несколько секунд мы сидели молча.
– В этом сто двадцать третьем номере ее и нашли вскоре. – сказал комиссар Франк, хотя подумали это все.
– Картина этого преступления понятна, – продолжил разговор Эрик Катлер, – этот Сэм зашел в номер, где его ждала Сара. Выбрал момент, ударил ее по затылку, она потеряла сознание, он накрыл ее лицо подушкой… Затем просто сел в лифт, спустился вниз и спокойно покинул здание «Лагуны» В это время народ снует туда-сюда, кто его мог заметить?
– Да… – протянул Дэвид, – и никаких следов!
– Ну, пальчиков в номере – море, а что толку? – ответил на реплику Дэвида Эли, – Разве его пальчики обнаружатся в полицейском архиве. Но я лично на это не надеюсь.
– Я бы тоже не стал, – поддержал коллегу Катлер.
– Сейчас главный вопрос – кто такой этот Сэм? – сказала я, просто для того, чтобы произнести это, наконец, вслух.
– Боюсь, что выяснить это по голосу будет невозможно, – с сомнением произнес комиссар Франк, – хотя мы, конечно, дадим прослушать запись как можно большему количеству людей, которые могли бы быть хоть как-то причастны хотя бы к одному из событий, попавших в этот странный водоворот. Но вы ведь приехали тоже не с пустыми руками? – обратился он, прежде всего, ко мне.
Я рассказала Эли Франку все, что узнала в Сент-Ривере, по ходу мы еще раз расставили факты в том порядке, в который мы их уже однажды уложили. Теперь в эту череду пришлось включить еще одно убийство. Прослушанная нами запись со значительной степенью вероятности указывала на то, что этот Сэм совершил, кроме убийства Сары Гофман, как минимум, еще и покушение на Саймона Корби.
Эли Франк сообщил нам, что возможно завтра врачи разрешат навестить Корби в больнице. Из реанимации его уже перевели в палату интенсивной терапии. Палата находится под охраной и под постоянным наблюдением. Уход осуществляется постоянным составом врачей и медсестер. Кроме того, у его постели все время дежурят либо его жена, либо кто-то из сыновей.
– Знаете, о чем я подумал, – вдруг заявил Эли Франк, – может, вы, Мэриэл, его завтра навестите? Вы не работаете в полиции, кроме того, на вас ему просто будет приятнее смотреть. Да и эту вашу психологическую теорию, может, рассказали бы ему, вдруг это поможет ему вспомнить имя человека, который с удовольствием нашел бы тот самый повод, о котором говорила ваша знакомая, забыл ее имя
– Камила Фортье, – подсказала я, – с удовольствием поговорю с господином Корби, если ни у кого не будет против этого никаких возражений.
Возражений ни у кого не оказалось. Решили, что завтра с утра я отправлюсь в больницу, Дэвид меня подвезет. После этого я сама себе придумала еще один визит. Возможно, он будет и бесполезным, но никогда ничего нельзя утверждать наверняка. Я предположила, что неплохо бы встретиться с тем полицейским, который когда-то приютил на несколько лет Сару Гофман, ведь она даже носила его фамилию. Комиссар Катлер обещал с утра заняться его поисками, связавшись с кадровым отделом центрального полицейского управления.
После этого Дэвид подвез меня к дому моей клиентки. Он пытался уговорить меня ехать в гостиницу, время для визита действительно было не очень удобное, но я чувствовала, что мне необходимо быть здесь.
Некриминальные проблемы Софии Робинс
Как только Сонечка открыла мне дверь, она сразу жестом показала, что мне следует стараться не производить лишнего шума. Сама она тоже говорила очень тихо. Я отказалась не только от позднего ужина, но и от чая. Соня заглянула в свою спальню, а затем мы с ней тихонько проскользнули во вторую спальню, которую в свой прошлый визит занимала ночью я. Из всего этого я сделала вывод, что в Сонечкиной комнате спит кто-то, кого она не хотела бы разбудить. Я была абсолютно права. Когда мы закрыли за собой дверь, моя клиентка мне все объяснила.
– Ион попросил меня на пару дней приютить его дочь. Она приехала к нему еще позавчера. С тех пор, как бывшая жена Иона вышла вторично замуж, девочке было, очевидно, очень неуютно в этой новой семье. Она и раньше с удовольствием переехала бы к отцу, но судебный процесс выиграл адвокат ее матери, а право голоса у нее появилось только тогда, когда ей исполнилось 10 лет, это было как раз позавчера. Она оставила своей матери письмо и сбежала к отцу. А у Иона срочное дело в Сент-Ривере, вот он и попросил меня присмотреть за дочкой в его отсутствие. Мне нетрудно, она очень хорошая девочка, послушная, ласковая, – Сонечка улыбнулась, но я заметила, что улыбка ее была невеселой.
Я была абсолютно уверена сейчас, как минимум в двух вещах: во-первых, у моей клиентки неприятности, причем не связанные с криминальной историей, ради которой она меня наняла, во-вторых, проблемы Боула тут абсолютно не причем, даже наоборот, они помогают ей держать в относительно нормальной форме свою нервную систему.
– Послушай, – я взяла Сонечку за плечи и развернула лицом к себе, она послушно посмотрела мне в глаза, – ты можешь ничего мне не говорить, если считаешь, что так для тебя будет легче, я не стану тебя ни о чем спрашивать, но подумай. Это ведь как сосед в купе поезда дальнего следования. Я закончу свое
