расследование, и каждый из нас поедет дальше своим маршрутом. Мы можем никогда больше и не встретиться…
– Как грустно, – Сонечка вдруг улыбнулась, – да ничего страшного не произошло, кроме того, что Алекс разорвал наши отношения. Я просто осталась брошенной невестой.
– О чем-то таком мне и думалось. Извини, можешь не отвечать, если не хочешь, он это как-то объяснил?
– Ужасно банально, он встретил другую женщину, именно ее он полюбил по-настоящему, а я ему просто нравилась.
– А ты? Ты его любишь? По-настоящему?
– Ну, откуда мне знать? Я так привыкла, что он у меня есть, я привыкла к его письмам, к редким визитам, бессмысленным подаркам, в общем, ко всему тому, что называлось просто Алекс. А теперь его нет, образовалась пустота, в которую меня словно затягивает, и мне это очень неприятно.
– Каждая женщина хотя бы раз в жизни проходит через это. Знаешь, предлагаю тебе прямо сейчас в этой комнате, сидя вот в этом кресле рассказать мне о вашем с Алексом романе все: от знакомства до последнего разговора. В результате: либо тебе станет легче, либо наступит кризис и после него все равно станет легче.
– Ну, если тебе не жалко времени, которое ты могла бы провести с большей пользой…
– Не жалко.
– Тогда слушай. Познакомились мы три года назад. Через Интернет. Нет, не через сайт знакомств. Просто он дал объявление, что ему нужен график, который за разумную плату поможет оформить ему курсовую работу. Я согласилась на его условия. Мы встретились, а потом он стал за мной ухаживать, кажется, так называется этот процесс. Время от времени он приглашал меня то в театр, то на концерт, то на вечеринку к друзьям. Поздравлял на праздники, и на дни рождения, ну это было всего дважды. Познакомился с моими родителями. Регулярно вел со мной переписку по электронной почте. Полгода назад сделал мне предложение, ну а неделю назад написал мне обстоятельное письмо, в котором обосновал свое желание связать судьбу с другой женщиной.
– Как часто при этом он ты выполняла для него графические работы?
– Было дело, – усмехнулась Сонечка, – хочешь сказать, что мой милый Алекс новый вид брачного афериста?
– Ну, заметь, это сказала не я.
Мы посмотрели друг на друга и вдруг расхохотались, правда, при этом старались не слишком шуметь, чтобы не разбудить ребенка.
Портрет завистника
Не смотря на то, что спать мы легли довольно поздно, утром я чувствовала себя бодро. Дэвид заехал за мной, как ни странно, вовремя и я оказалась в больнице именно в то время, которое было назначено лечащим врачом Саймона Корби.
Я, конечно, понимала, что Саймон не позволит себе принимать женщину, не постаравшись избавиться от признаков, которые отличают пациентов больниц от здоровых людей, но ему все равно удалось меня удивить. Он был тщательно выбрит, причесан. Пижама смотрелась на нем как вечерний костюм. Ему не разрешили приветствовать меня стоя, но он скорее сидел, чем лежал, и ему даже удалось изобразить нечто вполне напоминающее изящный поклон.
– Безумно рад вам, милая Мэриэл, надеюсь, вы не заставите меня называть вас госпожой Адамс? – начал наш разговор Саймон, едва я перешагнула порог его палаты.
– Конечно, не заставлю, мне очень приятно, что вам это не безразлично, – улыбнулась я.
– Надеюсь, вы просветите меня насчет причин, по которым я вынужден принимать вас в этих скромных апартаментах.
– Лишь отчасти, но, возможно ваша память поможет нам разгадать наши головоломки полностью.
– Готов над нею серьезно поработать, но вам придется задать направление.
– Что ж попробую. Вы помните Камилу Фортье?
– Разумеется. Она не только очаровательная женщина, но еще и прекрасный специалист. Однажды она мне здорово помогла.
– Да, я знаю. Так вот, она предложила любопытную версию мотивации действий человека, который стрелял в вас.
– И что же это за версия.
Я постаралась, как можно точнее передать наш разговор с Камилой. Понятно, я не стала рассказывать Саймону историю его сына, но все остальное, всю теоретическую часть изложила полностью, подкрепив собственными аргументами в пользу гипотезы доктора Фортье.
– Так вы думаете, что рядом со мной, в моем окружении мог быть человек, который ненавидел меня только потому, что считал счастливчиком, баловнем судьбы. Что он мог либо присутствовать на том юбилее, либо прочитать о нем в газете. Затем он придумал и осуществил хитроумный план похищения перстня с черной жемчужиной. Покушение на меня, не было для него необходимым шагом. Он захотел меня убить, потому что ему всегда этого хотелось, а поводом послужил тот факт, что я могу его вспомнить?
– Например. Видимо его сообщница сообщила ему о том, что мы вас отыскали в «Лагуне».
– А она откуда знала?
– Она работала в этом отеле, я думаю, что он поручил ей следить за вами. Когда он узнал о нашей встрече, он поручил ей выманить вас на улицу, а сам поджидал в кустах, справа, от входа в отель, или слева от выхода. Хотя возможно, она сама стреляла в вас.
– Так метко?
– Нет, это скорее не меткость, а случайность, извините за такую подробность, но опытный убийца стрелял бы в голову, и тогда у вас не было бы шанса выжить.
– Пожалуй…
– Я не тороплю вас. Я понимаю, что вокруг вас так много разных людей, да и завистников вам немало приходилось встречать, но есть некоторые приметы, нужно только мысленно по ним составить нужный образ. Да, этого человека могли назвать Сэм. Впрочем, если он с самого начала предполагал избавиться от сообщницы, вряд ли он называл ей свое настоящее имя.
– Как вы сказали? Сэм? Но это же… Нет, извините, я действительно должен подумать. Нельзя же на столь зыбкой основе обвинить человека. Я, конечно, верю в психологию…
– Никто не собирается руководствоваться чисто психологической теорией. У нас есть запись разговора этого человека с его сообщницей, возможно, есть и отпечатки пальцев, есть масса других улик. Просто пока это не на кого примерить.
– И все-таки, Мэриэл, это очень серьезное обвинение. Я не назову вам сейчас его имени. Только скажу, что он был на той вечеринке в честь моего юбилея, а Сэм – это его детское прозвище, так его стали называть за увлечение американскими фильмами. Если вы придете ко мне с доказательствами, что именно он стрелял в меня, я объясню, почему именно он подходит к тому психологическому портрету, который вы мне нарисовали. И еще одна подсказка. Этот человек из тех, кого всегда не замечают, поверьте мне, это очень опасная порода завистников.
– Что ж вы сказали достаточно, чтобы я захотела еще раз внимательно просмотреть запись вашего юбилея. Что-то мне подсказывает, что теперь я его узнаю. Выздоравливайте, Саймон. Надеюсь быть приглашенной на ваш следующий юбилей.
Человек, которого никто не замечал
Из машины Дэвида я позвонила Эрику Катлеру, который уже выяснил адрес отставного комиссара Генриха Гофмана. Оказалось, что он живет на окраине Мэрвика, совсем близко к Эрджину. Прежде чем мы с Дэвидом отправились по этому адресу, мы заехали к Сонечке, чтобы на ее компьютере еще раз просмотреть запись с юбилея Саймона Корби.
Мы просматривали эту запись теперь с особым, можно сказать, утроенным усердием. И, наконец, лицо одного из гостей привлекло мое внимание. Я попросила Дэвида нажать на паузу.
– Посмотри сюда, – обратилась я к Сонечке, – ты не узнаешь этого человека?
– Это ведь господин Крауз! Мой сосед со второго этажа, – воскликнула София.
Я тут же позвонила Саймону, он, к счастью бодрствовал и мог со мной разговаривать. Я назвала ему
